К Енко - Женские игры в Париже

- А Ивана? - спросил я.

- О, она не захочет, чтобы я уехал один.

- Ты уверен?

- Что ты хочешь этим сказать?

- Черт подери! Да просто напомнить что она ведь работает у Ролана Гароди.

- Она мне сказала, что сможет взять отпуск и поехать со мной.

- Тем лучше.

Серж видимо не обратил ни внимания на эту мою реплику. Я даже думаю, что он её не слышал и заговорил о поездке. Но на самом деле не пропустил её мимо ушей. В конце концов он меня спросил:

- Ну ладно! Скажи же мне, что тебя терзает?

- Не догадываешься?

- Нахожу, что Ролан Гароди выставляет себя в роли избалованного ребенка...

- Послушай, - перебил меня Серж, - я прекрасно понимаю, что тебя огорчает. Ты полагаешь, что он позволяет себе недопустимые вольности с Иваной?

Я кивнул головой.

Серж продолжал:

- Тут ты ошибаешься. Впрочем, я сам тебе об этом говорил во время нашей последней встречи в Париже. Конечно, я не совсем доволен её поведением, но она в этом деле выполняет просьбу Терезы и хочет его "перевоспитать". Представь себе, что мне не потребовался твой приезд, чтобы разгадать, какая здесь ведется игра... Я её себе хорошо представляю.

- Игра? Но это же очень опасная игра!

- Нет, - ответил Серж. - В отношении Иваны я ничего не боюсь, хотя мне и не нравятся некоторые её поступки. Тут ты заходишь слишком далеко... В основном виновата Тереза, она его очень любит, а ей приходится спать одной. И она ему во всем потакает. Ивана хочет помочь Терезе именно его "перевоспитать" и ничего больше. Но, как говорится, горбатого только могила исправит. А что касается непосредственно Иваны, то здесь ничего или почти ничего не происходит без моего ведома и согласия.

Я взглянул на своего друга с изумлением:

- Не понимаю.

- Да! - произнес Серж. - Ты достаточно знаешь Ролана Гароди, и осведомлен, что он не в состоянии пропустить ни одной подходящей, по его вкусу дамской юбки, чтоб не поволочиться со свойственными ему экстравагантными выходками и любезностями. Но это относится к тем особам "прекрасного пола", которые пожелают предаться сладостным наслаждениям с первым же подвернувшимся им мужчиной. А Ивана совсем не такая. Она убедительно доказывает в моих объятиях, что любит теперь меня и только меня. Она в первую же "нашу ночь" призналась, что "да" у неё до меня были интимные связи с двумя мужчинами, но отныне она поставила на этом точку и будет принадлежать только мне одному. Что касается её так называемого "флирта" с профессором, то именно она сама сообщает мне все "новости" на этом поприще. Тереза, Ивана и я сам принимаем участие в заговоре, чтоб отучить Ролана "беситься" из-за женщин при такой обольстительной, хотя и сорокалетней супруге и при его важных научных трудах. Ты слышал, должно быть, о некой Теодоре Фарнезе, тридцатилетней развратнице, пленившей нашего профессора. Здесь и зарыта собака: мы хотим отвлечь профессора от этой Теодоры, к тому же, по моим сведениям, ещё и нимфоманки.

- Я однажды сказал ей об этом как-то вечером, - продолжил Серж. - Она промолчала, но тут же предложила мне съездить за "разъяснениями" к мадам Гароди. Я не стал возражать, и мы отправились к ней домой. Ролана дома не было.

- Милая Тереза! - сказала ей моя супруга. - Я привела его к вам: он ревнует, спасайте меня!

- Оказалось, что ещё задолго до меня мадам Гароди заметила, что её муж расточает всякого рода любезности в адрес Иваны, заметила это ещё до того, как Ивана открылась перед нею. Действительно, моя супруга сообщила мадам Гароди, что ввиду сложившихся обстоятельств она вынуждена прекратить работу в Институте профессора. И вот тогда Тереза буквально разрыдалась: "Если вы уйдете, он пропал... Ведь в Париже вновь объявилась эта грязная распутница Теодора Фарнезе! Раньше он обещал мне, никогда больше с ней не встречаться, а на днях взял да и встретился. Но окончательно к ней не вернулся потому, что влюбился в вас. Но не дайте ему и, естественно, мне впасть в отчаяние!"

Я с некоторым сомнением покачал головой, слушая рассказ Сержа, но промолчал, ожидая, что он мне скажет дальше.

- Мы просто дождемся отъезда из Парижа Теодоры Фарнезе. Сейчас она буквально не расстается в постели со своим "очередным" поклонником, который никто иной, как арабский богач. А тот приехал во Францию всего лишь на три недели. По истечении этого срока он возвращается на родину и, судя по всему, надолго, а осыпанная его щедротами Теодора Фарнезе должна последовать за ним. А потом мы с Иваной отправимся через небольшой промежуток времени в нашу поездку, о котором я тебе говорил сегодня.

- Мне показалось, Серж, что ты был заинтересован в моем приезде в Довилль. Значит, я ошибался?

- Не совсем. Видишь ли, как говорится один ум хорошо, а два лучше. Я приглашал тебя сюда с согласия мадам Гароди, чтобы ты со своей стороны понаблюдал за всем происходящим.

* * *

Когда мы с Сержем вернулись в тот день из Гавра на виллу, мадам Гароди нас ждала. Бедняжка была в самых расстроенных чувствах. "Теодора Фарнезе уже в Довилле!" - тихо сказала она нам, прогуливаясь у калитки дома.

- А Ролан, как и я, узнал об этом из местной газеты. После второго завтрака он заперся в своем кабинете, не допустив в него ни меня, ни Ивану. Еду слуга принес по его распоряжению прямо в кабинет. Когда в пять часов дня он все-таки вышел к обеденному столу, я установила, что за целый день он не написал ни строчки. Зато выкурил пачку сигарет, окурки от которых были разбросаны на ковре, под мебелью, словом повсюду. Примерно в полшестого он приказал конюху оседлать лошадь и куда-то ускакал.

Тереза продолжала:

- Когда спустя полчаса он, радостно улыбающийся, вернулся в дом, то предложил всем собираться на сегодняшний вечер в казино, где будет отмечаться какой-то праздник, о котором говорят чуть ли не неделю и на который мы с Роланом раньше решили не ходить, ибо там будет слишком много праздной публики. Но теперь Ролан принял иное решение: ведь туда, наверняка, заявится и эта проститутка Теодора Фарнезе...

- Ну вот вам и гарантии! - не удержался я от реплики.

Как раз в этот момент к нам присоединилась Ивана, вышедшая, услышав, должно быть, наши голоса.

Тереза вспыхнула:

- Вы, Тессон, совсем не знаете женщин!

- Увы, мадам, знаю!

- Бедный мой друг, прошу у вас прощения! Вы тоже пережили громадное несчастье, и вы меня поймете. Действительно, есть на свете ужасные женщины, привлекательные, соблазнительные, и они беззастенчиво говорят о верной любви! Они называют это любовью, но на самом деле носят смерть настоящей любви под своими лифчиками и трусиками. И этим роковым соблазнительницам вы, мужчины, зачастую не в состоянии ничего противостоять.

Теперь мадам Гароди обращалась к внимательно слушавшей её Иване:

- Бедняжка Ивана! Я верю только в твои способности отвлечь Ролана от Теодоры!

Тереза расплакалась. Ивана подошла к ней и обняла её. Попытались и мы с Сержем как-то успокоить мадам Гароди. Тут она вынула из кармана своего платья какую-то записку и сквозь слезы пробормотала:

- Прочтите это, и вы все поймете. Это письмо из отеля "Руаль" только что принес посыльный. С помощью нашей консьержки я сняла копию. Видите до чего я дошла.

Поочередно мы внимательно прочли: "Бесподобный мой Ролан! Я сумела привезти своего прежнего любовника сюда. Для этого мне пришлось пустить в ход все известные тебе свои "прелести". Кто-то "просветил" его насчет нашей прежней связи. Он страшно ревнив и надоедлив. Я думаю только о тебе, о наших жгучих взаимных ласках, о твоей несравненной мужской плоти, по которой я страшно соскучилась. Твой дух, твои чувства, твое воображение вознесли меня на такие вершины сладострастия, которых без тебя я никогда бы не смогла достичь! Все остальное - ужасная пустота. Сладостный яд без тебя пресен! Вспомни! Вспомни!.. Я не прошу у тебя многого... Знаю, что твоя жизнь принадлежит другим, всем остальным. Но дай отдохнуть твоему гениальному уму два месяца. Я прошу у тебя только два месяца твоей жизни!.. Мы оставим все, чтобы принадлежать только друг другу это время, вдали от шумной толпы, испытывая все восторги сладостной любви!.. Давай от них сбежим! Согласен? Сегодня, вечером я буду в казино... Твоя Дора".

- А где же сейчас сам профессор? - спросил я, прочтя письмо.

- Он, видите ли, прилег на часок отдохнуть, чтоб набраться сил для своей бесподобной Доры! - язвительно ответила мадам Гароди.

Вдруг Ивана горделиво выпрямилась и решительно заявила:

- Партия ещё не проиграна, бедная моя Тереза. Быть может, Теодора все же не победит. Наберемся мужества, Тереза! И пусть я буду самой прекрасной, самой неотразимой сегодня в казино!

На этом женщины нас с Сержем покинули, и мы с ним, не говоря друг другу ни слова, отправились в свои комнаты готовиться к походу в казино.

Я собрался первым, и тут же спустился в гостиную. Вскоре появился Ролан Гароди. В нем так и бурлила энергия, и его глаза сверкали от возбуждения Он был по-настоящему красив, и я ему немного позавидовал. Вот он-то уж заставлял страдать женщин. Он будто мстил за всех обманутых в своих лучших чувствах представителей "сильного пола". Разумеется, ему попадались и совершенно невинные жертвы, но что ему было до этого?