Александр Хургин - Какая-то ерунда (сборник рассказов)
Гордеев никакого не дал ей ответа на эти несвоевременные слова, промолчал. А когда ушла она, Вера Денисовна, и дети груши поели со сливами и спать легли, он рвоту свою тряпкой в тазик собрал и в унитаз вылил. И пол, конечно, протер. И на кухню потихоньку перебрался. А там включил свет, открыл будильник и стал батарейку к нему проводками присобачивать и изолентой приматывать - чтоб, значит, снова завтра на работу не опоздать, а прийти вовремя - как привык он - минут за десять до звонка или в самом крайнем случае - за пять. 1990
ТАМАРА
Сначала Томка Ребрий жила в общежитии. В обыкновенном общежитии, не в семейном. Потому что она была тогда несемейная и общежития семейного у них на мехзаводе тогда еще не было - тогда, когда она на производство поступила молодым специалистом по назначению. Она, Томка, техникум в городе Смела закончила и на мехзавод из Смелы распределилась и приехала. И ей предоставили общежитие. В комнате на двоих койку установили третью, и она там, на этой третьей койке, поселилась на постоянное местожительство. И на льготную очередь ее поставили - как молодого специалиста. На квартиру. У них на производстве молодым специалистам льгота такая полагается - на отдельную очередь их ставят. А работы ей по специальности не нашли. Не применялась такая специальность на мехзаводе. Ну что делать, взяли ее на вакантную должность старшего техника в отдел главного технолога - чертеж скопировать, бумажку какую-нибудь в статуправление отвезти, написать что-нибудь красивым чертежным почерком и такое примерно прочее. Ну, она и работала. А жила в общежитии. А Геша Углов тоже у них работал на производстве. Он инженером работал, Геша Углов, и Томка его чертежи, бывало такое, копировала. А он к ней в общежитие ходил в гости по ее дням. У нее пятница была - день, и вторник. Два, значит, дня в неделю. Ленка и Лорка в эти ее дни из комнаты уходили - в кино или еще куда гулять до одиннадцати, а к ней Геша, значит, приходил. В гости. Ну, поджениться. А в другие, не ее дни, Томка уходила гулять - с Ленкой или же с Лоркой.
Ну вот. Жила эта Томка Ребрий в общежитии, на производстве работала, в отделе главного технолога, и в очереди стояла на квартиру. А производство как раз в это же самое время жилой дом себе начало строить - малосемейку. И в этой малосемейке должны были быть квартиры однокомнатные, полезная площадь до двенадцати метров квадратных, и двухкомнатные - по двадцать три метра. А строители там что-то такое напутали как всегда и не по тому проекту, по какому надо было, стали строить. Три этажа построили, смотрят - а дом весь насквозь получается однокомнатный. То есть сто шестьдесят две квартиры и все как одна однокомнатные. И в первом подъезде, и во втором.
Ну начальство заводское подумало и говорит свое решение:
- Все, - говорит, - трудящиеся завода, кто на двухкомнатные квартиры в этом доме претендовал на основании состава семьи и согласно очередности, смогут иметь право голоса заселиться по объективным причинам в однокомнатные квартиры, а кто не захочет или не уместится, пусть продолжает на очереди стоять с сохранением трудовой дисциплины и спокойствия. У нас по плану программы уже в четвертом квартале будущего календарного года еще один дом запланирован. Начать строить. Поэтому, значит, ничего нету в том, что произошло досадное незапланированное недоразумение. Да, а излишние однокомнатные квартиры, какие останутся, начальство постановило отдать безвозмездно тем трудящимся завода, кто в общежитии проживает и женатый. Или замужем - соответственно. Пусть даже очередь их далеко не подошла, а все равно. А то общежитие по техдокументации числится для одиноких, а проживает в нем черт знает кто, не разберешь.
Узнала Томка Ребрий про вынесение этого постановления и говорит Геше Углову:
- Геш, - говорит, - а давай уже ж мы с тобой женимся.
А Геша говорит:
- А тебе два раза в неделю что, не хватает? Ну так лето скоро вот, будем в балку ходить.
- Та не, - Томка говорит, - а просто ж мы, если женимся, нам квартиру дадут малосемейную.
- А-а, ну если в таком разрезе рассматривать, - Геша говорит, - тогда, конечно, можно и жениться. А только я, как бы это сказать, у паханов своих живу, где и прописан.
- А ты ж можешь выписаться.
- Ну да, выписаться, - Геша возражает. - А как помрут они, паханы мои, квартирка - государству? Не-ет - хрен ему в клеточку, этому государству.
А Томка говорит:
- Так ты ж временно выпишешься. А женимся мы, квартиру получим, ты назад туда же ж и припишешься.
- Не пропишут, - Геша ей говорит. - Я же буду уже женатый человек и в твоей этой квартире буду прописанный.
- Тю, дурной, - Томка говорит. - Мы ж разведемся.
А Геша говорит:
- Как разведемся?
- А разведемся, - Томка ему объясняет, - ты туда, к паханам, припишешься, как сын ихний, и мы заново поженимся. Так же ж все делают. А когда твои паханы - это, помрут, мы наши две квартиры на трехкомнатную поменяемся.
Короче, значит, пошли они с Гешей в ЗАГС Октябрьского района, Томка и за себя, и за Гешу заявления написала чертежным красивым почерком, и через месяц свадьбу им назначили. Гешины паханы столовку наняли на свои личные сбережения, а Томкины родичи из города Смела приехали - тридцать четыре человека их было - и свадьбу справили под электробаяниста, и выручки от свадьбы этой вышло семьсот рублей чистыми, а если сюда и подарки учитывать, то больше.
Ну поженились они, Геша с Томкой, Геша от паханов сразу выписался, а комендантша Томке и говорит:
- Давай свой паспорт. На выписку. У тебя муж из местных.
А Томка говорит:
- Чего, чего? - говорит. - Да у его квартира малогабаритных размеров, меня ж туда его паханы не дают своего согласия приписать. Метров у них на меня недостаточно.
- А меня это жарит? - комендантша говорит. - Давай - или мы тебя через суд выселим, потому что нарушение соблюдения паспортного режима преследуется через суд, - пугает, значит, Томку.
Конечно, Томка фигу ей дала трехдюймовую, а не паспорт.
Она к директору завода пошла жаловаться, к Полупаеву. Так ей хорошие люди посоветовали. Прическу в парикмахерском салоне сделала себе новую, подмазалась перед зеркалом и без лифчика пошла к нему. В понедельник, на семнадцать часов. Зашла, стала возле дверей и говорит:
- Здрасте.
А директор из-за стола вылез, подошел к ней впритык и руку в трусики раз и запустил, сзади под платьем. Запустил и стоит, на Томку смотрит. И Томка стоит, смотрит. Не рыпается. Она ж знала уже, что он, директор то есть, всегда так делает, если девушка не очень пожилая и все при себе имеет.
- Вы по какому вопросу ко мне? - директор у Томки спрашивает, а руку не убирает, держит.
А Томка в ответ ему отвечает:
- По личному вопросу. Сугубо.
И рассказывает ему, что она, нечего сказать, специально для того замуж вышла против своей воли, чтоб квартиру получить, а ее теперь комендантша выписать хочет насильственно через суд, а мужа ее законного, Гешу Углова, приписывать в общежитии не хочет.
Директор, значит, ей задницу гладит нежно, а она ему все это начистоту - как родному брату - рассказывает. Рассказала, директор говорит:
- Ничего, - говорит, - этот вопрос мы имеем возможность решить положительно в рабочем порядке вещей и в соответствии с законом о семье и браке.
Томка говорит:
- Горячее вам спасибо, - и поворачивается идти, а директор говорит:
- Куда? - и толкает ногой дверь боковую. А там, за этой дверью, диван, телек, холодильник - комната отдыха там, в общем. Ну, закрылись они в той комнате, директор Томку на диван завалил, и Томка на спину легла, чтоб удобнее было, а директор ей платье задрал и возиться стал там подробно. Повозился, повозился, потом поднялся с Томки и к холодильнику пошел, наверно, воды попить.
А Томка спрашивает с дивана:
- Вы уже? - спрашивает. - Или мне еще не идти?
- Идите, - директор говорит, - идите.
Пришла Томка к комендантше, паспорт Гешин сдала, а через три дня комендантша ей его возвратила с пропиской.
Возвратила и говорит:
- Получи вот, -говорит. - В строго установленные сроки.
А когда этот дом малосемейный строители до конца достроили и сдали его под ключ, как говорится, Томке с Гешей в нем, в доме этом, квартиру выделили. Комната почти что около двенадцати метров квадратных и кухня пять. И ванная с туалетом одновременно. Въехали они туда, а Геша говорит:
- Теперь как? Будем начинать разводиться? Чтоб меня обратно к паханам прописать, в рамках законодательства?
Томка говорит:
- Развестися, конечно, - говорит, - нам можно. А можно ж и не разводиться.
- А чего ожидать? - Геша спрашивает.
А Томка ему отвечает, что через год же ж всего-навсего еще один дом начнут строить по плану и можно будет в том доме двухкомнатную квартиру получить.
- Меня ж, - говорит, - с очереди не сняли. Когда малосемейку дадут, с очереди сымать не могут, а это ж - малосемейка.
Геша Томкины слова обдумал со всех сторон и говорит:
