В открытое небо - Антонио Итурбе
– Войдите.
Начальник аэродрома – очень высокого роста мужчина, но тощий, из тех, что стоит лицом к тебе, а кажется, что в профиль.
– Я Сент-Экзюпери…
Он без всякого энтузиазма кивает.
– А вы, должно быть, месье Сантен. Полагаю, вам известно, что когда-то я занимал вашу должность – начальника аэродрома?
– Ну знаю…
Тони замечает плохо скрытое раздражение. Несмотря на это, ему хочется знать, как здесь, где он когда-то жил и работал, обстоят теперь дела.
– Как у вас с местными племенами сложилось? А испанским гарнизоном по-прежнему командует полковник Де-ла-Пенья?
– Не знаю. Я только своими делами занимаюсь.
– Ага…
– Все сильно изменилось с тех пор, как здесь были вы. Теперь уже невозможны контакты ни с маврами, ни с испанцами. Трудно сказать, кто из них большие дикари или большие дураки.
Тони грустно кивает. Механик кричит, что самолет к вылету готов. Его даже не пригласили на чашку чая. Что ж, напрашиваться он не будет. И уже собирается уходить, когда механик в крайнем возбуждении подбегает к двери:
– Месье Сантен! На нас мавры идут! Их много!
Начальник авиабазы нервно дергает ящик и достает револьвер.
– Быстро! – нервно приказывает Сантен. – В гарнизон, к испанцам!
Тони выглядывает за дверь и видит приближающихся бедуинов, числом не менее сотни.
– Чего вы здесь застряли? Хотите, чтоб они вам перерезали шею, как овце?
Не ожидая ответа, оба пускаются бежать к испанской казарме. Толпа мусульман во главе с предводителем в синей тунике и с копьем в руке приближается к строению. Лицо Тони расцветает улыбкой, и он прижимает руку к груди.
– Великий шейх Абдул Окри!
Предводитель раскидывает руки, делая наступающим знак остановиться. Из группы выныривает один, и, когда он убирает вуаль, показывается лицо Камаля, бывшего переводчика Тони.
– Добро пожаловать домой! Здесь все по тебе скучали!
В нескольких сотнях метров Сантен на бегу оборачивается и становится свидетелем приветствий. Механик тоже оглядывается назад и не может прийти в себя от изумления: там, позади, арабы выстроились в очередь, чтобы лично поздороваться с летчиком. Оба, тяжело дыша, останавливаются понаблюдать за этим действом на безопасном расстоянии.
Почтительно ожидая, пока очередь дойдет и до него, и заняв в ней последнее место, чтобы иметь чуть больше времени, к нему подходит еще один старый друг.
– Абдулла Мухтар!
– Сентузюпехи…
– Как поживает твоя семья, друг мой?
– Здравствуют. Будут рады услышать, что ты вернулся.
– Я всего лишь остановился на дозаправку. И должен сейчас же лететь дальше.
Абдулла Мухтар невозмутимо кивает.
– Неважно, что ты уходишь. Люди, которых ты любишь, никогда не уйдут совсем. Они всегда оставляют нам частицу себя.
Камаль переводит шейху Абдулу Окри, молча наблюдающему за разговором. Над синей тканью платка светятся лишь черные глаза, подведенные сурьмой. Узнав, что Тони появился не для того, чтобы снова стать начальником самолетов, он отрицательно качает головой и сдвигает брови в знак неодобрения. Его взгляд снова становится прежним – взглядом жестокого воина, человека безжалостного, у которого не дрогнет рука в тот миг, когда придется поднять кинжал и перерезать врагу глотку. Он властно роняет несколько слов, и Камаль покорно кивает.
– Высокочтимый шейх говорит, что он властитель этих земель и все должны ему подчиняться. Он приказывает тебе остаться здесь и стать его визирем для переговоров с неверными.
Тони просит, чтобы тот перевел как можно мягче.
– То, что ты мне предлагаешь, высочайшая честь для меня. Досточтимый шейх, я с величайшим уважением отношусь к твоей власти, и самое горячее мое желание – исполнять твои приказы, неизменно мудрые, но я не могу остаться, блистательный Абдул Окри.
У переводчика на лице написана тревога.
– Шейху это не понравится. Не повиноваться ему нельзя.
– А я и не собираюсь не повиноваться. Переведи досточтимому шейху вот что: мое первейшее желание – в точности исполнить твой приказ, однако в данный момент условия не благоприятствуют тому, чтобы я мог остаться. Напротив, они в высшей степени способствуют тому, чтобы я улетел. Так что с твоей стороны чрезвычайно мудрым окажется приказать мне, чтобы я отправился в путь. Тем самым твой приказ будет в точности исполнен.
Камаль переводит долгим дождем слов языка пустыни. После чего шейх на секунду задумывается. Все застыли в ожидании, только слышится шум накатывающих на берег волн. Наконец шейх начинает говорить. В его речах слышится гордость, а в глазах – сверкание костров в ночи. Юный Камаль переводит слово в слово:
– Назначаю тебя летающим посланником нашего племени во всем мире! Приказываю немедленно отправиться исполнять данное тебе поручение!
Глава 65. Касабланка (Марокко), 1932 год
Супруги Сент-Экзюпери пригласили на обед в свой дом в Касабланке инженера Бушара, сотрудника одной могущественной нефтяной компании.
– Дорогой Бушар!
Консуэло приветствует его, даже не прерывая выволочку прислуге. Время обеденное, а обед еще не готов. Мало того, на самом деле в кладовке пусто. Выходит растрепанный и небритый Тони, будто только что поднявшись с постели.
– Тони, у
