М. Забелло - Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу
Катерина Дмитріевна тогда начинаетъ сравнивать свою жизнь и жизнь себѣ подобныхъ съ жизнію крестьянъ, ищетъ причину такого рѣзкаго несходства этихъ жизней, вспоминаетъ читанное и слышанное о необходимости этого несходства, о цѣли и смыслѣ этого несходства. Но гдѣ же ей понять необходимость того, что требуетъ для своего raison d'être знанія глубокихъ истинъ политической и соціальной исторіи всего человѣчества? И она скоро перестаетъ искать смысла этого различія жизни богатыхъ и бѣдныхъ, — она только чувствуетъ инстинктивно невозможность смысла, и думаетъ только о томъ, какъ уничтожить, сгладить такое рѣзвое неравенство. И она начинаетъ быть недовольной собой: она ничего не знаетъ, она пупа, ей надо отыскать умныхъ людей, нужно посовѣтоваться съ ними, узнать отъ нихъ, что и какъ дѣлать. И вотъ проносятся предъ нею всѣ знакомые ей умные люда: Кречетовъ, Кожуховъ, Львовъ, Вороновъ, Орѣцкій. Она долго задумывается надъ каждымъ изъ нихъ, и каждый изъ нихъ представляется ей такимъ же недалекимъ, жалкимъ, какъ и она сама. Она задумывается надъ отцомъ и мачихой: они рисуются въ ея воображеніи со всѣми деталями, со всѣми, какими только она помнитъ, поступками, рѣчами, словами и совѣтами; но и отецъ и мачиха не являются ей идеалами, достойными подражанія. Она оставляетъ живыхъ и останавливаетъ свое вниманіе на сочиненныхъ, книжныхъ герояхъ — и отчетливо, радостно, свѣтло, какъ живой, стоитъ предъ нею, смотритъ на нее Феликсъ Гольтъ и указываетъ ей широкій путь къ разумной, полезной для народа жизни… Но что это? — Онъ такъ сильно похожъ на Могутова; онъ какъ двѣ капли воды — вылитый Могутовъ!.. Да, да! Онъ разрѣшитъ ей смыслъ и цѣль жизни…
И она начинаетъ вспоминать все, все, что знаетъ о Могутовѣ, и ей становится понятной и естественной та пѣсня, которую онъ пѣлъ тогда, тамъ, на холмѣ у широкаго поля, и она вполнѣ одобряетъ его за то, что онъ тогда, тамъ, на холмѣ у широкаго поля, назвалъ ея мачиху вороной… И ей вдругъ буквально, слово-въ-слово, припомнились теперь слова той пѣсни, и она сама начинаетъ напѣвать ее на голосъ изъ аріи «Руслана» Глинки… Пѣніе скоро успокоиваетъ ея головку, она ложится въ постель и незамѣтно погружается въ сладкій, тихій, безмятежный сонъ. А на утро ее опять тянетъ къ себѣ простая, однообразная, трудовая крестьянская жизнь: она не помнитъ своихъ ночныхъ думъ, вся погружается въ работу, горе и радости бѣдной крестьянской жизни и урывками учитъ двухъ дѣвочекъ скотницы русской грамотѣ.
«Придетъ зима, — думаетъ она во время ученія, — и у меня будетъ десятка два такихъ маленькихъ учениковъ».
Въ одну изъ такихъ теплыхъ, звѣздныхъ, мечтательныхъ лѣтнихъ ночей, предъ тѣмъ какъ ложиться спать, Катерина Дмитріевна вспомнила о полученномъ ею письмѣ. Не думая, отъ кого и что пишутъ, она распечатала и прочла письмо Воронова съ предложеніемъ принять его руку и сердце. Послѣ перваго прочтенія она не поняла, — ей показалось письмо шуткой, чѣмъ-то очень смѣшнымъ, забавнымъ; она прочла другой разъ — и ей стало досадно, непріятно, явилось желаніе назвать Воронова дуракомъ, болваномъ. Она прочла письмо въ третій разъ — и бросила его подъ столъ, скоро забыла о немъ, погрузясь въ свои обыкновенныя думы и мысли… Потомъ она заснула, какъ всегда.
Но на другую ночь она рѣшила, что не слѣдуетъ обижать и сердиться на Воронова, что нужно отвѣтить на его письмо. Утромъ она написала и отправила по почтѣ слѣдующій отвѣть Воронову:
«Я вамъ очень и очень благодарна, monsieur Вороновъ, за ваше лестное для меня предложеніе; но, къ сожалѣнію, я не могу его принять, — я, кажется, совсѣмъ не пойду замужъ.
„Премного-благодарная вамъ Е. Рымнина“.
VII.А городская жизнь къ срединѣ лѣта пошла самымъ необыкновеннымъ образомъ. Мы уже говорили, что въ С-нскъ, къ лѣту, нахлынули сотни голодныхъ, просящихъ милостыню дѣтей и взрослыхъ; мы упомянули о корреспонденціи Переѣхавшаго въ Петерб. Вѣдомости и что она была напечатана. Эти два факта такъ потомъ перепутались и имѣли такую тѣсную связь съ поворотомъ обыкновенной жизни города на необыкновенную, что полицеймейстеръ, чуть было не сошедшій съ ума отъ переворота въ жизни города, не понимаетъ и не знаетъ до сихъ поръ, почему онъ не сошелъ съ ума. Событіе замѣчательное, но мы не можемъ изобразить его въ нашемъ романѣ. Причина этому та, что, во-первыхъ, мы не хотимъ, чтобы не одна, а нѣсколько главъ нашего романа украсились точками, и во-вторыхъ, потому… Пусть отгадаетъ читатель, почему сжатъ романъ во многомъ, почему блѣдно нарисованы почти всѣ лица, почему нѣкоторыя явленія въ жизни дѣйствующихъ лицъ романа пропущены, почему пропущена вся лѣтняя жизнь города?… Но происшествіе въ городѣ все-таки не можетъ быть совершенно обойдено, — о немъ необходимо сказать хотя нѣсколько словъ. Мы воспользуемся для этого корреспонденціей изъ С-нска объ этомъ событіи, которая была напечатана въ Московскихъ Вѣдомостяхъ, а изъ нея перепечатана почти всѣми газетами. Вотъ эта корреспонденція:
«Жители города С-нска только теперь стали понемногу успокоиваться и распаковывать свое имущество, а до этого времени жили почти приговоренными къ смерти: дни и ночи проводили безъ сна, карауля дома и имущество; если же кто, измученный усталостью отъ тревоги безпокойныхъ ночей, ложился спать, то былъ въ полной увѣренности, что его разбудитъ набатъ на пожаръ, хотя съ 4-го по 12-е не было ни одного пожарнаго случая. Тревога и волненіе поддерживались подметными письмами, въ которыхъ то и дѣло угрожалось городу сжечь его, несмотря ни на какую бдительность жителей; носились слухи, что собираются сжечь мостъ черезъ рѣку, чтобы разобщить городъ. Подъ конецъ недѣли военное начальство не стало довѣрять этимъ письмамъ и, чтобы нѣсколько успокоить жителей, 11-го числа выслало въ городской садъ оркестръ музыки и хоръ пѣсенниковъ, которые развлекали публику болѣе трехъ часовъ. Мѣра эта подѣйствовала благотворно: многіе получили увѣренность, что дѣйствительно бояться нечего, и стали-было распаковывать свое имущество. Но на другой день, рано утромъ, разнесся по городу слухъ, что за рѣкой подожженъ домъ купца Николаева, хотя и неудачно. Жители опять взволновались и, припоминая случай съ домомъ чиновницы Игнатьевой, который сгорѣлъ на слѣдующую ночь, несмотря на мѣры предосторожности, принятыя домохозяевами съ вечера, послѣ неудавшагося утромъ поджога, — съ величайшимъ страхомъ ожидали ночи, тѣмъ болѣе, что погода этотъ разъ была весьма вѣтряная и, потому, угрожала распространенію пожара, еслибы домъ Николаева опять загорѣлся. Домъ былъ окруженъ со всѣхъ сторонъ караульными и сторожами; самъ хозяинъ не спалъ и ходилъ кругомъ дома, наблюдая за бдительностью караула, но въ 12 часовъ, лишь только хозяинъ отвернулся на нѣсколько часовъ отъ дома, чтобы посмотрѣть на свой магазинъ, — какъ тотъ же амбаръ, который поджигали утромъ, опять загорѣлся. При быстромъ вѣтрѣ онъ сгорѣлъ до основанія, несмотря на усилія пожарной команды. Жители получили убѣжденіе, что никакія мѣры предосторожности не могутъ уже спасти городъ отъ угрожающей ему гибели. Однако пожары съ того времени не повторялись, если не считать одной попытки къ поджогу мясныхъ рядовъ, которая едва ли могла повести къ чему-либо существенному. Огонь и пукъ соломы, по разсказамъ, положены были на бревнахъ, лежащихъ возлѣ лавокъ, и потому тотчасъ же были замѣчены и взяты полиціей вмѣстѣ съ поджигателями, какими-то двумя малолѣтними дѣтьми, мальчикомъ и дѣвочкой, показавшими, будто бы, что заставилъ ихъ сдѣлать это какой-то господинъ, обѣщавшій дать денегъ. Но еще прежде этого полиція задержала трехъ неизвѣстныхъ, изъ которыхъ одинъ оказался польскимъ дворяниномъ изъ Галиціи, другой — жителемъ города Кракова, а третій — бродягой, не помнящимъ родства. Все это извѣстно пока лишь по слухамъ; но какъ бы ни были скудны слухи о взятыхъ поджигателяхъ, городъ сталъ гораздо спокойнѣе, вѣря несомнѣнно, что полиція напала наконецъ на слѣдъ поджигателей. Нельзя не замѣтить, что съ того времени, когда задержаны были упомянутыя лица, въ городѣ перестали говорить о подметныхъ письмахъ. Это и, главнымъ образомъ, то, что пришли войска и разставлены побаталіонно въ разныхъ частяхъ города, окончательно успокоило жителей. Ночью городъ обходятъ патрули и часовые охраняютъ овраги и закрытыя мѣста, способствующія незамѣтному приближенію къ близлежащимъ, большею частію ветхимъ и старымъ, строеніямъ. Жители впрочемъ продолжаютъ выставлять стражу.
„Но этимъ дѣло не кончилось. Успокоившись, жители начали хладнокровно обдумывать всѣ случившіеся факты во время этого тревожнаго времени и громко начинаютъ дѣлать выводы объ истинной причинѣ пожаровъ и объ истинномъ поджигателѣ. Я не могу назвать его, не могу передать того, что говорятъ почти всѣ въ городѣ, Я скажу только, что, по мысли одного горожанина, собирается капиталъ (собрано уже болѣе 300 руб.) тѣмъ свидѣтелямъ, которые не побоятся явиться куда слѣдуетъ и уличить настоящихъ поджигателей (настоящихъ подчеркнуто въ корреспонденціи). Замѣчательно еще и то, что самые исправные взносы въ губернское казначейство подушной подати поступали изъ уѣздовъ, наиболѣе пострадавшихъ отъ неурожая и голода. Какія у насъ на Руси бываютъ странности!“
