Клитемнестра - Костанца Казати
Он перерезает веревку и принимается ждать. Когда стражник поворачивается к двери, Эгисф набрасывается на него. Они оба валятся на пол, и Эгисф умудряется приложить противника головой о стену. Когда тот падает, обмякнув, Эгисф перешагивает через его тело.
Наверху он устремляется по коридорам, раздираемый знакомым страхом. Клитемнестра сильна и хорошо знает своего мужа, но он знает его лучше. Он вырос рядом с ним, он сражался с ним и ненавидел его с самого детства. И он знает, что Агамемнон всегда одерживает верх.
Он останавливается у входа в гинецей и вжимается в стену, чтобы не столкнуться с двумя стражниками. Дальше коридор раздваивается. Он может пойти направо, в сторону купальни, где Клитемнестра уже приказала приготовить ванну для царя, а может пойти налево, в сторону храма, где наверняка укроется безумный провидец. Он чувствует доносящийся из сада запах крови и страха и, как волк, устремляется по следу.
Сад
Кассандра усвоила, что данайцы – двуязыкие. Она молча смотрела, как Клитемнестра убила провидца у статуи Геры, прежде выколов ему глаза. Когда царица говорила с ним о ее сестре Поликсене, Кассандра заплакала в тени колонн. Она думала, что царица убьет и ее, но та оставила Кассандру в живых.
Эта необычная земля рождает необычный народ. Они не уважают ни богов, ни людей. Они безжалостно убивают и насилуют в священных местах, они делят постель с врагом без всякого раскаяния. Именно так они и выиграли войну – с помощью лжи. Ее мать твердила: «Мы одержим победу, потому что в нас нет алчности и подлости». Кассандра пыталась объяснить ей, что войны выигрывают жадность и коварство, но мать не слушала. Кассандру никто и никогда не слушал. Поликсену все любили, как и ее брата Гектора. Они оба были очаровательны и красивы, а Кассандра всегда говорила неприятные вещи.
А потом, когда Троя пала, она попала в лагерь данайцев, и ее выбрал их царь. Она не могла понять почему. «Она дерзкая, – сказал Агамемнон, таща ее промеж треножников, золотых доспехов и дорогих ковров. – По крайней мере, мне не будет скучно».
Теперь же она предпочла бы умереть, лишь бы не возвращаться к нему. Может быть, и не придется. Сейчас она могла бы сбежать, укрыться в лесах. А потом? Снова пересечь море и отыскать других выживших… Она стискивает в кулаке рукоять ножа. Может быть, именно это имела в виду микенская царица, когда сказала ей спрятаться.
Она выходит из храма в сад. С высоты долина выглядит зловеще, как темные морские глубины. Ее тень мечется перед ней, как беспокойный дух, в воздухе витает сладкий аромат цветов. Он напоминает ей о доме, о звуках флейт и лир, о сестрах, танцующих во дворике в тени деревьев, о всхрапывающих в стойлах жеребцах. Она решает, что ей нужно украсть коня, но в этот момент из тени неожиданно выходит какой-то муж. Она спотыкается, но не падает, а только крепче сжимает нож.
– Тс-с, – произносит муж. Он красив и высок, его лицо покрыто шрамами, а глаза похожи на льдинки. Он внимательно наблюдает за ней, а она наблюдает за ним. Она всегда хорошо ладила с людьми, она чувствует их переживания, как свои. Поликсена всегда говорила, что ей стоило бы стать провидицей, а не жрицей. Но провидцы не ладят с людьми. Их заботят только боги.
– Кто ты? – спрашивает муж. Его голос звучит безобидно, но в глазах таится что-то непостижимое. Гнев? Обида?
– Кассандра, – отвечает она. – Рабыня и наложница Агамемнона.
Муж меняется в лице. Между ними проскальзывает что-то угрожающее. Кассандра начинает пятиться, муж обнажает длинный меч.
Суд
Клитемнестра входит в купальню. В воздухе пахнет солью. Резкий запах забивается ей в ноздри и напоминает об Авлиде. Она медленно закрывает за собой дверь и всматривается в открывшуюся перед ней картину.
Агамемнон лежит в ванне спиной к ней, обхватив бортики своими большими израненными руками. Нигде не видно ни оружия, ни стражи. Она об этом позаботилась. «Вот и всё, – думает она. – Нельзя промахнуться. Нельзя допустить ошибку». Она не может себе этого позволить.
– А вот и моя женушка, – говорит он. – Великая царица Микен, как тебя теперь называют. – Агамемнон усмехается, позабавленный этими словами. – Уверен, ты заслужила это имя.
Она подходит к нему и останавливается у края ванны. Ряд дымящих светильников на стене отбрасывает свет на его лицо, заставляя кожу блестеть.
– Когда-то великим звали тебя, – говорит она.
Агамемнон устремляет на нее взгляд.
– А теперь я царь всех людей.
Клитемнестра берет кусок ткани, которым Эйлин обычно обтирает ее, опускается на колени и принимается тереть руки мужа. Он не вздрагивает, но и не расслабляется от ее прикосновений.
– Я слышал разные истории по пути сюда, – говорит он. Она ждет, прислушиваясь к разверзшейся между ними тишине. – О тебе и о моем дорогом брате Эгисфе.
Ну конечно, он решил поговорить об Эгисфе. Другой муж спросил бы о своих детях, о том, как уехал Орест, о том, как выросла Электра. Но Агамемнон не такой, как другие.
– Народ любит болтать, – отвечает она.
Агамемнон хмыкает.
– Он всегда был убогим, как попрошайка, с самого детства. Мы били и унижали его, но он всегда приползал назад, моля о пощаде и любви. – Последнее слово он произносит с отвращением. – Он никогда не понимал, как устроен этот мир.
– Думаю, теперь он понимает.
– Разве он не приходил сюда и не просил убежища?
– Он не искал убежища. Он приходил убить меня, чтобы заставить тебя поплатиться за то, что ты сделал с его отцом.
Агамемнон издает горький смешок.
– Атрей был ему отцом так же, как и Фиест. Он принял его и вырастил вместе с нами. А Эгисф убил его.
Она проводит тканью по его плечам, глубоко изрезанным шрамами.
– Поэтому я и бросила его в темницу.
Спина Агамемнона твердеет.
– Но сначала ты переспала с ним, разве нет?
Она обходит ванну и берет в руки его ступни, по очереди вытирает каждый палец. Нужно отскрести десять лет грязи и крови. Нужно возместить десять лет боли.
– Эгисф слабак, – отвечает она.
– Тебе всегда нравились слабаки.
Клитемнестра старается двигаться медленно и осторожно.
– А как же троянская царевна? Ты с ней спал?
Агамемнон ни на миг не сводит с нее глаз.
– Она напомнила мне тебя. Поэтому
