Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов
В отличие от камеры, здесь было совершенно пусто. Палату позаботились выкрасить в мучительно неопределенный цвет. Я такого не знал и сразу начал страдать даже в состоянии медитации и отрыва от инвалида, в которого превратился. Еще в ушах чавкали и клацали папашины клещи. От этого тоже не удавалось отделаться. Шум грибного дождя, который я принялся вспоминать ради противовеса, звучал зловеще и обещал новые беды.
Нелюди просчитались. Они не знали, насколько легко мне отсюда сбежать. Они забыли, что антивирусные программы считались у наших программистов приоритетными. Вирусные тоже. Это нераздельные аспекты единого явления. Но сначала сэр Невилл. С Козой придется повременить, в положенный час я переправлю ее с детьми в безопасное место. Усилием воли я поднял свое тело на четвереньки и подвел к сэру Бобсу, как антилопу на водопой.
- Бобе, - прошептал я. - Очнитесь. Вы слышите? Это я, Псаев.
Мне пришлось это сказать, иначе он не очнулся бы. Я говорил на грани слышимости, почти не шевеля губами. Вдобавок я обращался к нему на шифрованном языке времен антигитлеровской коалиции, переставляя слоги, калеча грамматику и превращая фразу в полную белиберду. Давайте-ка, Бобе, приходите в себя. Не забывайте, что наши пращуры сражались бок о бок.
Сэр Невилл забулькал кровавой пеной. Он разлепил фиолетовые шары, которыми стали его глаза, и шевельнул сломанной рукой. Распухшие губы что-то вымолвили.
- Не понял вас, Бобе. - Я склонился ниже. - Что вы сказали?
- Бритву, - еле слышно выдохнул он.
Британец считал себя обязанным побриться. Гонор этой публики неописуем.
- Не валяйте дурака, - отозвался я. - Видели бы вы себя! У вас больше нет ни подбородка, ни щек.
- Вы сами дурак, - простонал Бобе. - Я хочу перерезать вам горло. А потом себе.
- Держите себя в руках. Берите пример с меня: вы сдали мою особу Папаше, а я не прошу вас о бритве.
- Это не расправа, - выдавил он. - Это акт милосердия.
- Не вам рассуждать о милосердии, любезный. Напомнить?
За Бобсом числилось много нехорошего, и он не стал спорить.
- Рассказывайте, коллега. Времени у нас мало. Почему вы заинтересовались этим винным подрядом?
- Впервые слышу...
Я наступил ему коленом на предплечье, и сэр Невилл взвыл.
- Стараниями Папаши мне не придется делать ничего особенного. Достаточно надавить. Выкладывайте.
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- О Водолее, сэр Невилл. Не вынуждайте меня продолжать.
Фиолетовые щелки сомкнулись. Бобе помолчал. Затем слабо вымолвил:
- Зачем спрашивать, если вы и сами знаете о Водолее? Мне это удивительно, но я никогда не отрицал вашего высокого профессионализма.
- Мне непонятна ваша роль, - соврал я.
Сэр Невилл вздохнул. Затем исхитрился приподнять левую руку и оценивающе взглянул на нее. Очевидно, ее состояние убедило его в скором конце, и он решил, что терять нечего.
- Это древний Орден Теобальда, - сказал он. - Концерн - прикрытие.
- Кто такой Теобальд?
- Чернокнижник. Монах. Алхимик. Еретик...
- Масон, короче говоря.
- Меня поражает, Псаев, как быстро вы схватываете самую суть... Орден готовил пришествие Водолея... Но это вам и так известно...
- Вы рассказывайте, - посоветовал я. - Мне интересно послушать вашу версию.
- Как угодно... Теобальд приготовил эликсир... Вино на крови убиенных праведников из двенадцати израилевых колен...
- Ну, понятно, - кивнул я. - Куда же без них.
- В Ордене существует предание... Водолей есть Зверь из Вод, который явится с наступлением его эпохи и будет править миром... Ну, или его частью... шестой, не меньше... Для этого нужно таинство истинной веры...
- То есть православной.
- Разумеется... Эликсир был потерян. Не так давно мы обнаружили его... после того, как наткнулись на свитки в архивах Вестминстерского аббатства... Нам показалось удачной мыслью родить Водолея в вашей стране... Мы связались с Орденом, договорились о поставке вина...
- Все ясно. - Я убрал колено. - Как обезвредить вашего Водолея?
В кровавой каше проступило нечто вроде улыбки. Сэр Невилл издал гадкий смешок.
- Никак, Псаев... Теперь никак... Партия уже доставлена...
Запасы прочности человеческого организма неисчерпаемы. Бобса разобрал смех. Немного истерический, с привизгом, похожий на хохот гиены, но все-таки искренний. Он полностью уверил меня в правдивости сказанного.
- Сэр Невилл, вы все еще хотите бритву?
- Да... - пролепетал он сквозь веселые спазмы. - Хочу... дайте мне...
- Позвольте вас огорчить. Вы предстанете перед Создателем небритым, без крахмального воротничка и не напившись чаю.
Смех замер. Лицо Бобса исказилось от ужаса, хотя казалось, что дальше было некуда и нечему. Я приник к нему в прощальном поцелуе и сплюнул в рот ампулу с рицином, затем подпер ладонью то, что осталось от челюсти, и поднажал. Сэр Невилл вдруг полностью распахнул заплывшие глаза. На шарах словно лопнула шкурка и вылезло белое, в алых прожилках содержимое. Глазные яблоки заходили ходуном. По телу сэра Невилла прошла сладкая судорога, которую я впитал без остатка.
- Как это славно, что вы уже встали на путь выздоровления! - послышалось сзади.
Я оглянулся.
Там уже некоторое время стояли Тутор и Коуч, восхищенные поцелуем.
6
Скажу откровенно: можно было и заканчивать, но я не любил недоработки. Приличный оперативник всегда приберет за собой, вынесет мусор, выбьет ковер, попрыскает духами на шторы, вымоет пол и не оставит ни единого следа своего присутствия. Уборка в Лазарете была не по моей части, но совесть важнее скатерти. Папаша Бородавочник заслуживал последнего прости. Поэтому я не стал ни церемониться, ни мудрить, а просто сломал шею Коучу, а Тутора взял в серьезный оборот, и вскоре его уже было не отличить от Бобса. Разве что он еще дышал.
- Зови своего кабана, - дохнул я в полуоторванное ухо. - Живо.
У того не было сил удивиться тому странному факту, что полутруп одолел его в считанные секунды - такого спортивного, такого промассированного снаружи и изнутри, покрытого ровным загаром, с мозгами ротвейлера и моралью амебы.
- Он... видит, - прохрипел Тутор.
Я огляделся, потом запрокинул голову, изучил потолок.
- Коммен зи хир, - позвал
