Как читать книги - Моника Вуд
– Я так благородно чищу клетки. Мама была бы на седьмом небе.
– Давай без шуток. Нет настроения.
Софи встала, сбросив кота на пол, включила побольше света.
– Магистр сферы социальных проблем, тетя Харриет. Я буду магистром. И стану надменной.
Харриет рассмеялась, забыв про настроение.
– Кота жалко, вот и все.
– Бедный котик, – пробормотала Софи, – бедный маленький котик.
Харриет раскинула руки, чтобы принять свою дорогую племянницу в объятия. Она вдохнула запах пота, которым отдавали ее волосы, – от Софи всегда так пахло после смены в ресторане.
Софи поцеловала тетю – шумно, с нарочитым причмоком, – цапнула так и не тронутый теткой десерт и вернулась в глубокое кресло, в котором, по ее словам, помнила дядю Лу, хотя ей не было и трех лет, когда тот умер. Энни и Эллен везде водили с собой маленькую кузину, свою живую куклу.
– На День благодарения приеду, – с полным ртом сказала Софи. – И на Рождество. Заставлю тебя купить живую елку, и будешь потом до февраля иголки с ковра собирать. А я буду петь «Колокольчик звенит» так, что у тебя зазвенит в ушах. Я тебе еще надоем.
Ох эта девица – вылитая мать. Те же озорные ямочки на щеках, те же сияющие темные глаза. Упорная, некрасивая, неотразимая. И те же волосы – забавный сумбур тугих непослушных кудряшек. Память была до того осязаемой, что Харриет буквально ощутила укол.
– И что в этом чае? – поинтересовалась Харриет. – Мульча?
– Китайская травка, – ответила Софи. – Хочу, чтобы ты жила вечно. Ах да, представляешь, Луис сказал, что поедет в Беркли со мной.
«Представляешь» было любимым словом Софи – ее жизнь, несмотря на шрамы трагедии, строилась на вечном ожидании будущего.
– Уже рыщет в Сети, ищет работу.
– Я рада, что ты будешь не одна, – искренне сказала Харриет.
Луис, помощник шеф-повара с талией почти там, где у других подмышки, обожавший песенки Адель, любил смеяться, даже над собой. Для Софи он был не так плох, и она, кажется, его любила. Более того, он ей по-настоящему нравился, а это даже лучше для отношений долгих и серьезных. Харриет любила Лу, но вот нравился он ей временами с трудом.
– У него там сотня тетушек, – продолжала Софи. – Готовить нам вообще не придется. – Она отправила остатки десерта в рот и с удовольствием прожевала. – Довольно обо мне. Что у тебя?
– Одну женщину отпустили раньше срока. Без предупреждения. Просто раз – и нет. – Харриет поставила чашку. – Девочка очень толковая. Я буду по ней ужасно скучать.
Софи широко открыла глаза:
– Перенос![7] Только не это! Беги!
– Не смейся.
– А ты не упрощай.
– Жестокая ты девчонка и несносная.
Снова этот смех, как веселый перезвон.
– Жизнь продолжается, тетя Харриет, пора бы тебе привыкнуть.
Но разве не хватит с нее привыкать? Муж – ушел; сестра – ушла; дочери – в сущности, тоже ушли. Моргнешь раз, и вот уже провожаешь в аэропорту Софи.
Харриет взяла блокнот и прочитала:
– Можно ли подытожить жизнь человека?
– Что?
– Мы заканчиваем «Антологию Спун-Ривер». Можно ли…
– Ни в коем случае, – объявила Софи. – Люди слишком сложны, и ни один человек не есть что-то одно. – Она выпрямилась: – Дай посмотреть.
Харриет передала ей книгу.
– Вообще, мы уже должны были перейти к следующей книге, но эту встретили с таким поразительным энтузиазмом, что я решила растянуть.
– Я читала ее в старшей школе, – сказала Софи. Она быстро пролистала книгу, как читатель, привыкший терзать страницы. – К счастью, главы короткие.
– Это не совсем главы. Скорее, стихи. Эпитафии на самом деле. – Харриет заглянула в блокнот: – Кому бы вы доверили написать вашу эпитафию?
– Хм. – Софи завозилась в кресле Лу, закинула ногу на ногу.
– Дурацкий вопрос? – спросила Харриет.
– Нет, но дай подумать, – ответила Софи. – Я бы, наверное, тебе доверила.
– Да описание твоей жизни на могильном камне не поместится.
– Тогда не надо пытаться описать ее всю. Выбери что-то одно. – Софи скользнула взглядом по Харриет. – «Здесь лежит София Джейн Мартин, которая ела крем-брюле со своей теткой».
Харриет рассмеялась:
– Бывают эпитафии и похуже.
– Ой, а вот эту я помню, – разгладив страницу, сказала Софи. – Миссис Меррит. Была моя очередь читать вслух, и я прочла с ирландским акцентом.
– Дороти читала ее пару недель назад. Все прослезились. Мы понятия не имели, что она такая актриса.
– Ну, – сказала Софи, – как бы нельзя не быть актрисой, когда решила восемьдесят штук присвоить.
Тишина.
– Софи?
Девушка чинно сдвинула ноги и театральным жестом одернула оборки на рукавах.
– Софи, ты что, гуглила ее?
– Ага. – Вытащив мобильник, племянница принялась выстукивать по экрану.
– И сейчас гуглишь?
– Не-а.
Харриет выпрямилась.
– Если они сами не говорят, я ничего не знаю об их преступлениях. Только если они сами рассказывают.
– Ну, они-то про тебя знают намного больше чем ничего. А гуглила я, потому что опасалась за тебя.
– Ну уж нет, ты делала из нездорового любопытства, и надеюсь, тебе стыдно.
– Не-а, не стыдно, – продолжая постукивать, пробормотала Софи. – Мы считаем, ты слишком доверчива.
– Мы?
– Энни и Эллен. Мы все сошлись на этом.
– А, понятно. Вы втроем в сговоре.
Ее дочери, влюбившиеся в двух англичан во время путешествия по Европе, жили теперь в Лондоне, по соседству друг с другом.
– Взрослые женщины, семьи завели, – проворчала Харриет. – Казалось бы, им есть чем заняться.
– Опасения – не сговор, тетя Харриет.
– Так что, они тебя шпионить послали? – спросила Харриет. – Отправили маленькую кузину следить за престарелой матерью?
Телефон Софи пискнул, и тут Харриет услышала, как в кухне зажужжал ее собственный мобильник.
– Ради бога, девчонки, вы что там, переписываетесь? – Харриет презирала электронную почту, ненавидела эсэмэски и всегда узнавала все сплетни последней.
– Мы же не говорим, что ты должна все бросить и уйти.
– Ах, какое облегчение. Большое-пребольшое вам спасибо за то, что разрешили.
– Просто не рассказывай лишнего заключенным, – сказала Софи, снова энергично барабаня по экрану.
– Лишнего? И потом, я не называю их заключенными. Пожалуйста, прекрати переписываться. Это выводит меня из себя.
– Например, сколько тебе лет.
– А что такого?
– Они возьмут и украдут твои личные данные.
Софи с раннего детства была асом по части аргументации. Гляди-ка, Корин, подумала Харриет. Помнишь нашу безжалостную маленькую обвинительницу?
– Какой вздор, – сказала она, – к тому же, сколько мне лет, они не знают.
Ее телефон опять что-то прожужжал из кухни, а мобильник Софи пискнул. Она взглянула на экран, потом показала Харриет длинный синий прямоугольник текста.
– Дезире сказала, что ты выглядишь старше шестидесяти четырех лет, а Рене велела Дезире не разевать свой большой и толстый рот.
– А я-то думала,
