Кигель Советского Союза - Юлия Александровна Волкодав
Все как-то странно захихикали. Андрей посмотрел на товарищей с недоумением и громко спросил со своего места:
– А что надо делать-то на этих ёлках? Деда Мороза играть, что ли?
Народ уже откровенно заржал.
Толя ещё больше смутился:
– Да ну какого Деда Мороза, Андрей? Мы же всё-таки не культпросвет. У нас ёлки для взрослой публики. Концерты в районных Домах культуры. Но проблема в том, что к ним с серьёзным репертуаром не пойдёшь. Им эстраду подавай, песенки всякие, куплеты, танцы. Танцы от нас, к счастью, не требуются, но песни петь придётся.
Так сказал, как будто что-то неприличное предлагал.
Андрей пожал плечами:
– Меня запиши.
– Да? – обрадовался Толя. – Пойдёшь? Вот молодец, выручил! У нас на потоке никто не хочет, вся надежда на вас, младшие курсы.
– И Алика Зильмана, – добавил Андрей. – Аккомпаниатором. Остальных спрошу. Наберём мы тебе бригаду.
И набрал. Десять человек, как и просили, включая себя и Алика. Никто не мог отказать Андрею. Даже приверженцы «высокого искусства», плохо сочетающегося с новогодними ёлками в Домах культуры, помнили, что за кого-то Кигель копал картошку в колхозе, кому-то помог через студсовет комнату в общежитии получить, за кого-то заступился на комсомольском собрании, когда речь зашла об отчислении за «аморальное поведение», заключавшееся в ночных экспедициях на женскую половину всё того же общежития. Каким-то волшебным образом оказалось, что Андрей за несколько месяцев, прошедших с начала семестра, умудрился поучаствовать в жизни чуть ли не каждого человека с их курса. И теперь поучаствовать в ёлках пришлось всем, к кому он подходил.
Руководителем их стихийной «культурной бригады» выбрали, разумеется, Андрея. Все подготовили по номеру, выбрав кто романс, кто популярные арии из опер. Когда стали утверждать репертуар, Андрей, прослушав третий подряд романс Чайковского, возмутился:
– Слушайте, мы концерты к Новому году готовим или гражданскую панихиду? Повеситься от тоски можно! Люди праздника хотят, а вы им романсы свои пихаете.
Ответом ему были недоумённые взгляды.
– А что нам теперь, танец маленьких лебедей плясать? Или клоунов изображать? Тогда не нас надо было привлекать, а эстрадно-цирковое, – заметил Денис, лирический тенор, которого Андрей как раз выгораживал после ночных походов к даме сердца.
– У меня времени нет что-то новое учить – сессия скоро! Я могу только романс, который мы на специальности учим, спеть!
А это Салтанат, самая красивая девушка на курсе. Ей Андрей помог очень банальным способом – разбил нос слишком навязчивому ухажёру. Совершенно случайно разбил, она даже не просила.
– Но ведь у нас будут живые концерты! Перед живым зрителем! Разве это не самый главный экзамен? – поразился Андрей. – Мы не для этого учимся?
– Нет, – спокойно возразил Денис. – Лично я учусь не для того, чтобы по Домам культуры петь. И, кстати, Галина Васильевна только недавно рассказывала про свою ученицу, которую на третьем курсе отчислили за увлечение эстрадой.
Андрей посмотрел на ребят как на сумасшедших. Историю про ученицу он тоже слышал, но воспринял как глупую страшилку. Пожал плечами и ни в чём переубеждать не стал. Не хотят? И не надо, пусть поют свою тягомотину. А он подготовит несколько хороших номеров. «Подмосковные вечера», например, они сейчас из каждого окна несутся. Конечно, не дело чужие песни перепевать, но свои-то где взять?
Первый концерт состоялся первого же января в Рузе. Добирались на автобусе, промёрзлом и тряском пазике. Хмурые, опухшие, не выспавшиеся после ночного застолья. Алик чуть не опоздал, прибежал, когда автобус уже собирался отъезжать без аккомпаниатора, к тому же он забыл дома перчатки и теперь грел руки под дублёнкой и жаловался, что не сможет нормально играть. Андрей отдал бы ему свои перчатки, если бы они у него были. Но он даже и не задумывался о существовании такого предмета одежды. Андрей думал, что они весело проведут время в дороге. Можно было бы что-нибудь спеть, например, заодно распеться. Обсудить предстоящий концерт. Его переполняло радостное возбуждение от предстоящего выхода на сцену. Он не пел перед зрителями со времён пионерского хора! Отчётные концерты в институте не в счёт. Но остальных ребят, похоже, переполняли похмелье и плохое настроение. Даже девочки, явно не пившие в Новый год ничего, крепче шампанского, грустно смотрели в заиндевевшие окна и повыше натягивали шарфы, боясь застудить горло. Ничего, думал Андрей, приедем на место, увидят сцену, и всё изменится.
Но когда они увидели сцену, стало ещё хуже. Дом культуры отапливался еле-еле, и первые зрители, которых уже запустили в зал, сидели в верхней одежде.
– Пианино здесь, наверное, со времён революции, – в ужасе шептал Алик, стоя в кулисах и разминая руки. – У какого-нибудь графа из дома вынесли. И зуб даю, его никто с тех пор не настраивал.
– Слушай, творческая интеллигенция, – возмутился Андрей, – хватит стенать! Ты ещё даже не пробовал играть, а уже зуб даёшь. Так беззубым останешься.
Нытьё коллег его уже начало раздражать. Ему хотелось проникнуться такой родной с детства, но уже подзабытой атмосферой закулисья. Почувствовать волнение перед встречей со зрителем. Настроиться, в конце концов! А вместо этого приходилось слушать бесконечные жалобы.
– Я не буду переодеваться! – заявила ему Салтанат. – Здесь холод лютый и гримёрки без дверей!
– Давай я постою спиной в дверях, чтобы к тебе никто не зашёл, – предложил Андрей. – Я широкий, никто подглядеть не сможет.
– Нет! Я простужусь и не смогу сдать экзамены! Человеческие условия надо для артистов создавать!
– Не стыдно? – не выдержал Андрей. – Утёсов и Шульженко на фронте выступали, под пулями для наших солдат пели. И то переодевались в концертное, чтобы создать людям праздник. А вы… Да ну вас…
До начала концерта стоял в кулисах раздосадованный. Не туда он пошёл учиться. Что-то не складывалось у него с этими, в общем-то хорошими ребятами. Им что Шульженко, что Утёсов… У них другие авторитеты. Застывшие на портретах в Большом зале Консерватории.
– Здравствуйте, товарищи! Мы начинаем наш новогодний концерт! Перед вами выступают студенты Института имени Гнесиных.
Вела концерт Салтанат. Вышла на сцену в своём повседневном шерстяном платье, правда, украшенном жёлтыми бусами. Но улыбалась приветливо, вошла в образ и номера объявляла бойко. Чайковский, Шуберт, Шуман. Отстрелялся Денис. Алик вроде бы разыгрался, больше не морщился при каждом звуке, извлекаемом из несчастного пианино.
– Выступает Андрей Кигель. «Подмосковные вечера»!
Андрей сделал шаг на сцену. Маленький скромный зал, скрипучий дощатый пол сцены. В зале бабушки и дедушки. Ну а кто ещё первого
