Последняя гроза - Елена Николаевна Ронина
Анна пожала плечами и снова положила полотняную салфетку на колени. Да, кофе ей действительно сейчас был необходим. И, собственно, почему не воспользоваться моментом и не сделать себе бутерброд с икрой? Похоже, тут всем не до нее.
Вероника заговорила тихо, но внятно:
– Делайте что хотите! Только знайте, что бы ни было в этом завещании, я его буду оспаривать. Единственная наследница – я! И прошу меня в этом поддержать. Не переживайте, я никого не обижу!
– Даже Алену? – вставил Виктор.
– К чему ты это сейчас сказал? – Вероника пыталась изо всех сил сохранить ровный голос.
– Ну, мне кажется, дедушка к ней относился с каким-то особенным теплом.
Естественно, взоры всех присутствующих за столом опять устремились к Алене. Фраза застала ее врасплох, она как раз наливала в стакан сок, рука дрогнула, и ярко-желтое пятно тут же растеклось по накрахмаленной скатерти.
– Виктор, будь вежлив! – подал голос Александр.
– А я всегда вежлив, просто я сейчас говорю то, о чем вы все думаете. Ты же вполне себе можешь представить, что вдруг окажешься в этом доме совершенно бесправным? Как, впрочем, и мы все. Странная какая история. Прямо скажем, грядет древнегреческая трагедия. Вот был человек, и всех он раздражал. Догадывался ли дед об этом? Вряд ли. Догадался бы, умер еще раньше. А он? Как он относился к нам? По его понятиям, наверное, любил. Своеобразно так. Всех нас заталкивая в клетки. Причем не в одну, а в разные. Мы же все жили в тюрьме, только не в общей камере, а в изоляторах.
– Виктор, – повысил голос отец.
– Папа, оставь. И даже дело не в его поступках, а в том, как он управлял нами с помощью денег. Как кукловод за ниточки. Деньги – все! Платил за наше с Валькой обучение, позволял Марте рассаживать тут ее розочки, понял, когда нужно отобрать финансы у мамы и передать все папе.
– Витя! При чужих людях, – не выдержала уже Вероника. Ее поддержал муж:
– Мама права, не стоило.
– А, собственно, почему? Я ведь про что? При деде мы не ругались. Все было жестко и подконтрольно. Он был мудрым, с холодным разумом. Чего вы вдруг всполошились? Все его денежные распоряжения всегда были во благо. С чего вы перепугались этого завещания? Там будет все так же разумно. И справедливо. И для нас полезно. Даже если мы это поймем не сразу.
Марта решительно остановила монолог племянника:
– Предлагаю поторопиться, через два часа начнется экскурсия, она сегодня с посещением усадьбы.
– Марта, ты с ума сошла? В такой день! – Вероника посмотрела на тетку как на сумасшедшую.
– Вероника, это не обсуждается. Что такого? При чем тут люди? Они билеты купили. Григорий Андреевич точно бы не одобрил.
Глава 5. Разговоры по душам
Суббота
11:00
Июль в Подмосковье всегда хорош. Заканчиваются комары, отовсюду слышится запах лип, шелестят деревья, на клумбах можно увидеть самые разнообразные цветы. Ирисы еще не отцвели, розы уже распустились.
– А кто ухаживает за садом?
– Алексей, наш садовник, но под зорким руководством Марты. Думаю, что он все делает так, как считает нужным, но понимает, что платят ему деньги в основном не за розочки, а за то, что слушается Марту.
– Господи, как у вас тут сложно.
Валентин и Аня неторопливо шли по аллее парка. Валентин таким образом заглаживал вину. Было неловко за своих родственников, ему понравилась выдержка Анны и ее интеллигентность, ну и потом им обоим не мешало проветрить головы. И еще. К чему Анне запоминать то, что ее совсем не касалось? Это его семья. Пусть впечатления останутся цветными, с хоть каким-то подобием приятного послевкусия.
Красивые клумбы остались у парадного входа; за домом, стоявшим на возвышении, практически сразу открывался вид на реку. Деревянная лестница полого шла вниз к причалу, белая лодка ждала посетителей.
– Жаль, у меня нет кружевного зонтика, и одета совсем не в тему такого дивного пейзажа. Здесь бы подошло светлое платье в пол, расшитое вологодскими кружевами, маленькая шляпка. Да, обязательно лорнет. Что еще?
– Может быть, перчатки? У нас, кстати, все это имеется. Тоже развлечение для экскурсий. Можно переодеться, сфотографироваться. Народу нравится…
– Нет. Я этого не люблю. Не хочу примерять на себя чужую жизнь. Какая есть, такая и есть. Ты отвезешь меня или мне такси вызвать?
– Отвезу. Вроде бы мое присутствие сейчас необязательно. – Валентин помолчал. – А тебе хотелось бы остаться?
Он сам удивился своей фразе. Зачем это он? Анна для него совершенно незнакомый человек, и не сказать, что она в его вкусе. Правда, с ней было легко, отпускало напряжение, не нужно было изображать из себя крутого мажора, можно было быть самим собой. Но конечно же, нет. Ему бы не хотелось, чтобы она осталась.
– Хочешь насолить родителям? – Валентин удивился, насколько точно Анна считывала общую ситуацию.
– С чего ты взяла?
– Наверное, я неправильно выразилась. Скорее всего, ты тут единственный, кто явно не хочет никому зла. Например, как твой брат. Прости, если я тебя обидела.
– Ты все неправильно поняла.
– Скорее всего. В ваших отношениях сложно разобраться. Да и не мое это дело. Я только не понимаю, зачем ты потащил меня на этот званый завтрак? Поставил в неловкое положение меня и всю свою семью. Мне все это напомнило старый французский фильм с Пьером Ришаром «Игрушка».
– Да сам не знаю, к чему все это было. Получилось по-дурацки, прости. Спасибо за поддержку. Просто все на взводе. Да. Хотелось переключить внимание. Прости еще раз.
– Да ладно. Было и прошло. Неловко, конечно, но уж как получилось… Сама виновата. Если вдруг ты мне сейчас поверишь, я напилась вчера впервые в жизни.
– Почему-то тебе мне как раз хочется верить. – Валентин взял Аню за руку и слегка ее пожал. Она пожала в ответ.
– Расскажи про своего деда, если тебе не тяжело.
Молодые люди дошли до причала и сели на белую лавку. Аня тут же убрала руки в карманы, жест Валентина с рукопожатием показался ей преждевременным. Лавочка была на редкость удобной. Широкая спинка, витые перила. Как хорошо вот так сидеть и смотреть на воду.
– Да нет, не тяжело. Собственно, и рассказывать нечего. Дед наш – владелец крупного траста, отсюда и усадьба, и
