«Шкура» - Юлия Александровна Волкодав
Едва закончила разговор с Тиграном, позвонила мама. К вопросу об испытаниях психики. Пришлось рассказывать, как я сегодня устала на работе, а потом долго и нудно описывать погоду в Москве и содержимое моего холодильника. Из всего сказанного правдой было только описание погоды. Потому что для мамы я работаю педагогом в частном образовательном центре для детей, суперэлитном, разумеется. С утра до обеда обучаю маленьких засранцев азбуке, играю с ними в звенящие кубики Зайцева и деревянные куколки Монтессори. В Москве же своих таких идиотов нет, надо было из Энска нанимать. Но зато у меня «приличная работа», с пенсионными отчислениями и большими перспективами. А ещё я встречаюсь с хорошим парнем Димой, москвичом, который со дня на день сделает мне предложение. Вот тут, признаюсь, я палку перегнула. Не стоило так далеко заходить в своих фантазиях, ибо рано или поздно мама потребует мифического Диму предъявить. Она уже давно обещает приехать «в гости», и конечно, захочет увидеть будущего зятя. И кого я ей тогда предъявлю? Тигранчика? Который старше моей мамы лет на …дцать. Вот весело будет!
Мда, маму обманывать не хорошо. А мозг мне ежедневно выносить можно? Нет, я понимаю, мама мне счастья хочет, а в её понимании счастье — это стабильная работа и нормальная семья. При том, что ни того, ни другого у неё никогда не имелось. Я даже не знаю, был ли мой папа когда-нибудь в наличии, потому что я его не помню. Ни семейных фотографий, ни покрытых мхом историй о герое-лётчике, ничего такого в моём детстве не было. Тема папы упорно обходилась стороной, да я не особо и любопытствовала. Нет и не надо, мне мамы за глаза хватало, её и сейчас бывает слишком много.
Что касается работы, то моя мамочка — типичный предприниматель. В том смысле, что всё время что-нибудь предпринимает. Сколько её помню, она всегда торговала. То какими-то пёстрыми футболками, которые мне очень нравилось примерять, то косметикой, то запредельно дорогими кастрюлями, в которых можно готовить без добавления масла. С сумками, коробками и каталогами мама носилась по всем учреждениям Энска, и везде её знали, встречали, везде ей что-то заказывали, она что-то «доставала со скидкой». Меня вечно некуда было деть, и я ходила в садик с соплями, а иногда и с температурой, в любую погоду. Только если воспитательница начинала скандалить и требовать, чтобы больного ребёнка забрали из группы, мама оставалась со мной дома, ровно на один день. А потом снова садик, в котором я торчала до последнего. Все дети уже дома, а я в гордом одиночестве катаю машинку по песчаной дорожке. Да злая воспитательница на скамеечке сидит и тоже очень хочет домой. Зато у меня были самые лучшие игрушки, самые красивые платья и самые крутые дни рождения, с тортом из «Баскин Робинс», так что все дети умирали от зависти. И я твёрдо знала, что я — принцесса. В общем, я и сейчас в этом не сомневаюсь.
Итак, маме была выдана очередная порция рутинного вранья, после чего я сходила до холодильника за бананчиком, налила себе сок из пакета (хотелось бы свежевыжатый, но так лень возиться), вернулась в кровать, прибавила громкость у телевизора. И телефон зазвонил снова. Да что ж такое-то! И номер незнакомый. Я нажала зелёную кнопку, ожидая чего-то вроде: «Здравствуйте, у вас есть минутка? Наш супер-пупер фитнес-центр «В жопе кролика» приглашает вас…». Но услышала совершенно другое.
— Привет, красотка. Ты ещё не соскучилась?
О-па, какие люди! Стас собственной персоной. Интересно, я ведь не давала ему номер. Брал мой мобильник, пока я спала?
— Даже не знаю, — протянула я.
— Я хотел дождаться твоего звонка, но потом понял, что это слишком тяжёлое испытание. Прости, утром мне пришлось уехать раньше, чем ты проснулась.
— Я заметила. И куда же ты так спешил?
Не то, чтобы я рассчитывала на честный ответ. Я вообще не очень понимала, что делать с этим внезапно свалившимся «счастьем». Ещё утром я решила, что со Стасом покончено. Во-первых, как я уже говорила, не впечатлил. Во-вторых, зачем мне офисный планктон, который исчезает по утрам, потому что опаздывает на работу? Ещё хорошо, если офисный. Может, он вообще где-нибудь в Макдаке кричит: «Свободная касса». Такого добра и в Энске хватает.
— Дела, увы, приземлённые заботы, которые заставили меня оторваться от такого совершенства, как ты. Но у меня есть оправдание! — неожиданно сообщил Стас. — Я приглашаю вас, леди, в самое чудесное место, которое можно найти в Москве! Вы когда-нибудь были в «Небесном сиянии»?
Название мне не говорило ровным счётом ничего, о чём я Стасу и сообщила.
— Лучший ресторан Москвы! Закрытое заведение, только по пригласительным. И на сегодня у нас уже заказан столик. Что скажешь?
Ну а что я могла сказать? Что приятно удивлена? Вот тебе и альфонс. Ничего Лёлька в мужиках не понимает, впрочем, по её Сергею это и так видно. Стас продолжал расписывать прелести ресторана, а я прикидывала в уме диспозицию. Тигран прилетает завтра вечером, то есть у меня ещё уйма свободного времени. Ну да, в постели со Стасом скучновато. Но и не противно! Про «Небесное сияние» я ничего не слышала, но многие закрытие заведения и не дают рекламу в Интернете и журналах, им просто не надо. «Своим» рассылаются приглашения. А уж если даже я не знаю при сие заведение, вероятно, оно совсем уж недосягаемого класса. Нет, ну для Тиграна вряд ли есть что-то недосягаемое, но его же пока уговоришь, сто лет пройдёт.
Словом, я не видела препятствий, чтобы интересно провести вечер. А там, кто знает, кто знает. Стас явно заслужил второй шанс. В конце концов, если всё пойдёт как надо, со временем можно будет научить его кое-каким постельным премудростям. Он, опять же, не Тигран, дрессировке ещё должен поддаваться.
Про дресс-код Стас ничего не сказал, и я решила пойти самым простым путём. Чёрное платье с умеренным вырезом, целомудренно прикрывающее бёдра почти до коленей, — вечная классика, актуальная в любом заведении. Тем более, если подобрать к нему достойные украшения. Имелся у меня комплект для особых случаев, ни разу ещё не выгулянный. В прошлом месяце Тигран пропустил мой день рождения. Что вполне естественно, потому что я коварно ему о нём не сказала. Постфактум сообщила, чтобы виноватым себя почувствовал. Ну он и почувствовал, в итоге явился с бархатной коробочкой, внутри которой оказались серьги и
