Такое короткое лето - Станислав Васильевич Вторушин
Внутренний карман пиджака приятно оттягивала увесистая пачка денег — мой гонорар за повесть. Такой суммы наличными я не имел уже давно, поэтому чувствовал себя, как принц, выбирающий невесту. В пределах разумного я мог купить все, что пожелает душа. Мне хотелось угостить Божкову чем-то особенным. Но ничего русского, кроме икры, в московских магазинах не было.
Я купил две баночки красной икры и бутылку ирландского кофейного ликера. Ликер я брал в Елисеевском, не доверяя другим магазинам. Боялся наткнуться на фальшивку, с которой можно только опозориться. Без четверти два я был у Василия Федоровича.
— Не падать же нам в грязь лицом, — сказал я, доставая из пакета ликер и икру. — Пока есть время, сделаем бутерброды.
Василий Федорович посмотрел на мои покупки и рассудительно заметил:
— Бутерброды, Ваня, это по-европейски. Сэндвичи у них называются. А мы примем гостью по-русски. И батон при ней нарежем, и икры пусть берет, сколько хочет. — Василий Федорович достал из верхнего ящика стола увесистый складной нож со множеством приспособлений, покачал его на ладони, словно взвешивая, и положил обратно.
Ровно в два Зденка Божкова появилась на пороге кабинета. Увидев ее, я невольно поднялся с кресла. Это была элегантная блондинка чуть выше среднего роста в изящном голубом костюме с белым шарфом и великолепных белых туфельках. На ее плече висела маленькая белая сумочка на длинном ремешке. Ее светло-карие глаза были приветливы, тонкие ровные губы чуть искажены протокольной улыбкой. Во внешности Зденки не было недостатков. Каждая деталь туалета подчеркивала достоинства хозяйки.
— Василий Фьодорович? — спросила она, глядя на хозяина кабинета, стоявшего за столом.
— Здравствуйте, Зденка, — он вышел из-за стола и поздоровался за руку. — А это, — Василий Федорович кивнул в мою сторону, — наш и ваш автор Иван Баулин.
Я тоже подошел к Зденке и пожал ей руку. От нее исходил тонкий и приятный еле уловимый запах дорогих духов. Мы усадили Зденку в кресло, я включил неизменную плитку, а Василий Федорович налил в маленькие рюмки ликер и сказал:
— По русскому обычаю все беседы начинаются с застолья и заканчиваются им же. За вас, Зденка, и за наше сотрудничество. Без ваших стараний нам бы его не удалось наладить.
Она отпила крошечный глоток, поставила рюмку и обвела кабинет взглядом.
— Пепельницу? — догадался Василий Федорович.
Зденка кивнула. Достала сигареты и зажигалку, прикурила, поудобнее устроилась в кресле, чуть приоткрыв и выставив на наше обозрение красивые колени.
— Мы много потерьяли после наших революций, — сказала она. — Слишком увлеклись демократией и забыли литературу.
Василий Федорович кивнул, а Зденка продолжила:
— Из ваших рукописей мы выбрали две. Его, — она посмотрела в мою сторону, — и еще эту… «Navrat na podzim».
— «Осеннее возвращение», — подсказал я.
— Да, да. «Осеннее возвращение». — Она вдруг удивленно посмотрела на меня и, подняв тонкие брови, спросила: — Вы знаете чешский?
— Jenom trochu.
— To je zajimave.
— Proc tak myslite?
— Protoze poprve potkala v Moskve cloveka, ktery umi ceski. Jste schopni lingvista.
— Jsem vdecny za pochvalu, ale moc prehanete moji chopnosti[1].
— Господа, я вас не понимаю, — с оттенком обиды сказал Василий Федорович. Ему и в голову не могло прийти, что я умею говорить по-чешски.
Зденка одним глотком выпила оставшийся в рюмке ликер и посмотрела на Василия Федоровича таким взглядом, словно он неожиданно появился из-под земли и встал перед ее глазами. Он снова налил всем по рюмке, достал нож и открыл банку с икрой. Я поставил на столик чашки и налил кофе. Дальше беседа потекла безо всяких формальностей.
Василий Федорович сообщил, что в издательстве он отвечает только за художественное содержание произведений. Все производственные и финансовые дела ведет директор. Однако уже принято твердое решение издать до конца года двух чешских авторов. Их рукописи сейчас переводятся. Первая уже практически готова.
— Через десять минут мы зайдем к директору, — сказал Василий Федорович. — Он все расскажет.
— А ваша книга уже в тиску, то есть печатается, — тут же поправилась Зденка, посмотрев на меня. — Презентация концем августа. Мы вам сообщим.
— Чем она вам понравилась? — спросил я. Меня распирало любопытство.
— Чем? — Она на мгновение задумалась и, посмотрев на меня, сказала: — Сейчас многие ваши писатели, да и наши тоже, переключились на детективы, фантастику. Повторяют азы западной литературы. Вы написали о сегодняшней России. Книг на эту тему очень мало, а наши читатели хотят знать, чем вы живете сегодня.
Она произносила слова с небольшими ошибками, но говорила по-русски, в общем-то, хорошо.
— Я должен приехать на презентацию? — невольно вырвалось у меня.
— А что, есть проблемы? — Она взяла большим и указательным пальцами дужку чашки, отставив при этом мизинец в сторону, и отпила глоток кофе.
— Какие могут быть проблемы? — сказал я. — Были бы деньги, поехать можно куда угодно.
— Вы получите за книгу гонорар. — Зденка снова потянулась к чашке с кофе.
— Это много или мало? — невольно вырвалось у меня. Но я тут же почувствовал бестактность вопроса и опустил глаза, чтобы не встречаться взглядом с Василием Федоровичем.
Она убрала руку от чашки, на несколько мгновений задумалась, вскинув голову, и сказала:
— Вам хватит месяц прожить в хорошем отеле.
Я так и не понял, сколько это будет, но больше вопросов задавать не стал. Зденка открыла сумочку, заглянула в нее, достала визитную карточку и протянула мне:
— Вот. Позвоните в середине августа и я скажу число, когда приехать.
Я все еще не верил, что меня официально приглашают посетить чужую страну, поэтому спросил:
— Это точно, что презентация будет в конце августа?
Зденка все поняла и сказала:
— Я пришлю официальные письма вам и директору издательства.
Беседа продлилась еще несколько минут, но шла она в основном о том, какие рукописи
