Жизнь как предмет роскоши - Гаянэ Павловна Абаджан
– Выходи, я там в джипе договорился, пересаживайся. Следом за автобусами караваном легковушки поедут.
Я стала выходить и той девушке рукой махать: "Иди сюда" Короче, вылезла под перила, а её на своё место усадила. Счастью её не было предела, и в этом я её хорошо понимаю.
Перешли мы в легковушку. Там водитель, правда, очень нервничал, что автомобиль на жену записан, при нём и доверенности нет, а на блок-постах всё очень внимательно проверяют. Но нас пропустили, обошлось.
Приехали мы с Кириллом в Старобельск, а жить нам вообще негде. Все наши родственники и близкие точно в таких же городках, как мы жили – под обстрелами. И тогда я, как после операции, в нашем медотделе срочно купила путёвки в санаторий в Одессу. И мы билеты на поезд взяли, но вот же облом – поезд этот отменили "в связи с боевыми действиями".
Поехали мы первым попавшимся на Днепропетровск. Никогда раньше я в этом городе не была, вот выдалось посмотреть. Красивый город. За одно и в банк зашла, хоть денег со счёта сняла для своего отдыха, потому как зарплату нам за всё это время так и не перечислили. Тогда только ГАИшники из наших её получили, потому что их главбух документы в казначейство за полдня до захвата здания успела отвезти, и они -проскочили, а остальным – накрылись.
Пришли мы на вокзал в Днепре билеты до Одессы покупать, и нам сюрреалистически повезло: смотрим в расписании, а тот поезд, который от Старобельска отменили, поменял маршрут и теперь от Днепра на Одессу пойдёт. И мы по ранее купленным билетам, которые даже и не сдавали – не до того было, в другом городе в свой тот же поезд и сели.
Потом мы уже в Одессе наконец встретились с сыном Андрюшей и моей мамой. Как она глядя на меня рыдала! "Ты такая худющая стала!" Я её еле успокоила. В конце концов похудеть, это не самое страшное, что может в жизни приключиться, жопа как-то со временем обратно нарастёт.
Жили мы в Одессе, жили… И тут нам позвонили, что в Луганске мародёры ходят по домам и вскрывают квартиры. Кирилл сказал, что вот сейчас мы точно уже совсем без ничего останемся, и кружевным путём отправился в Луганск стеречь квартиру. А меня вызвали на работу.
На обратном пути на вокзале в Одессе сына с вещами буквально на пять минут оставила, отбежала. А чтоб ребёнка не затоптали – завела в зал ожидания и убежала. Вернулась, а к нему уже какая-то служащая зала подходила, накричала что он там стоит и потребовала денег. Ребёнок с тётей спорить не стал и отдал ей из своих пятьдесят гривен (два доллара по тогдашнему). Я пошла к ней разбираться, объяснила, что мы из Луганска, и на минутку дитя поставила, и между прочим тут про деньги объявлений нигде нет. И в ответ лишь увидела, что смотрит она на меня каким-то недоуменно – злорадным козьим выражением. Деньги она мне "С Дона выдачи нет" за пятиминутное стояние сына, естественно не вернула, а у меня тогда каждая копейка на учёте была.
Добрались мы с сыном от Одессы до Северодонецка на новое место дислокации Луганской областной милиции за двое суток. Прибыла я на службу, и тут моё руководство очень удивилось: "Ты и сына сюда привезла?" Куда я по их мнению должна была деть своего ребёнка я не знаю.
И ещё потом в Отделе кадров долго с сомнением разглядывали мой больничный лист, потому что он по мнению некоторых стал "не такой". То есть дата начала – правильная, а вот окончание – уже сомнительное, потому как наша ведомственная больница пока я лечилась превратилась во "вражескую". Но в конце концов меня оставили в покое и я стала служить дальше, и трёхмесячную задолженность по денежному содержанию мне через несколько месяцев проверок, к зиме всё же выплатили.
До конца выполнения моей части контракта с государством оставалось два года и прекращать его в этот момент – не в моих правилах. А мой Кирилл – он уже слава, Богу, несколько лет как был на пенсии, поэтому тихо мотался туда- сюда, присматривая за квартирой, навещая свою маму в Камброде и перетаскивая шмотки из вражеского Луганска, пока мы не купили эту квартиру.
И вот что интересно, когда в 2014 я там в Луганске в подвале сидела и седела, то наши дорогие киевляне из Главка посмеиваясь говорили: Ну, что вы там показуху устроили. Стрельнули пару раз в воздух и по домам разошлись".
Да на каждом шагу такое отношение было, то ли неверие, то ли презрение.
Прошло восемь лет, и вот сидим мы с мужем у окна, пьём кофе и смотрим, как мимо нас опять летают ракеты, но уже над Киевом. Дай Бог терпения и удачи пережить и это.
Драйвовая история
Вступление:
Наше следующее поколение значительно бойчее нас клацает по кнопкам, соображает и чувствует. Этому лично я бесконечно рада, ведь благодаря этому я ещё как-то на плаву, а то бы так и сидела где-нибудь в подвалах то ли Луганска, то ли Харькова, если бы вообще сидела.
Короче, своих детей надо слушаться и как можно быстрее и тщательней выполнять поставленные ими задачи. Об этом моя следующая – драйвовая история от трёх лиц: Ани, её мамы- Ольги и папы – Вовика!
1. Аня:
Когда мы с мужем выбралась из Ирпеня, и по ходу удаления от него в моих ушах наступала тишина, то по всему телу постепенно отпускала судорога с которой я уже за эти дни сроднилась. Из деревянного, пронизанного проводками, по которым в ритм залпов ударял ток, оставляя жжённые следы вдоль мышц, оно становилось… Оно из деревянного ступенчато оживало. Сначала отпустило лоб. Я стала чувствовать себя не комком, не мячом в ожидании следующего удара, а через невесомость постепенно разжималась.
Пока мы сидели в квартире невозможно было представить, что мы покинем эти наши защитные стены. Наши первые собственные стены, которые мы только что в спорах и сомнениях выбрав обои, превращали в гнёздышко.
Только что, вот буквально на днях моя мама закончила объяснять своему зятю как ему удобнее держать дрель… И вот всё это бережно прибитое и аккуратно привинченное стало на нас выпадать. Уже на окнах вместо стёкол деревянные щиты, сколоченные из ещё не выброшенных остатков ремонта.
Сквозь грохот взрывов я
