Сборник "Жара на Кипре" - Татьяна Александровна Розина
Мальчик видит, как по лбу девчушки стекает огромная и жирная капля пота. Капля выполает из–под белых, туго стянутых в косички волос, и, лениво перекатываясь, направляется к рыжеватой брови. Лоб девочки, покрытый белым, едва заметным, пушком, не даёт той свободно соскользнуть с него. Мальчик засматривается каплей, зачарованный ею, как когда–то в цирке блестящим шаром фокусника. Наконец, капля протянулась по брови и рухнула. Он вздрогнул. Девочка, видимо, опомнившись, решает защищаться, и вытягивает руку, желая оттолкнуть мальчика. Он успевает схватить её пальцы, оказавшиеся на уровне его лица…
От них пахнуло. Тем сладким. Вернее сладко–горьким. Приторным. Терпким. Ударившим в нос. В лицо. Поглотившим его разум. Сожравшим сознание. Разъевшим волю, как ржа разъедает железо. Но ржа разъедает годами, а запах околдовал его в одно мгновение. Едва коснувшись лица. Мальчик держал руку девочки, не в силах отпустить её. Сердце, только что бившееся в груди и готовое вырваться из горла, вдруг упало вниз. Он почувствовал пульсирующее биение в паху. Там что–то налилось горячим соком, и дёрнулось. Мальчик больше не видел потного лица девочки. Не видел её жёлтых веснушек, разбросанных по гладкой розовой щеке. Не видел открытой красной, рваной раны рта с двигающимся в ней язычком, кажущимся экзотическим животным, неизвестно как попавшим туда. Он лишь видел пухленькие пальчики. Ощущал лишь запах, дурманящий его. И пульсирующее движение в своих шортиках.
Наваждение окончилось, когда девочка, вырвала руку, одёрнула красную юбочку и, протиснувшись между мальчиком и забором, стала медленно удаляться. Он стоял ещё некоторое время, как парализованный, не в силах сдвинуться с места. Правая рука автоматически опустилась в шортики. Он не мог больше сдержаться и стал растирать свою плоть, которая тянула и знобила, прося о помощи. С тех пор этот запах, дурманящий запах руки соседской девочки, время от времени появлялся в его жизни и тогда он, отрешался от всего реального мира, погружаясь в магическое и необъяснимое блаженство ирреального состояния.
Девочка вскоре переехала жить к бабушке, и во дворе не появлялась. Он пошёл в школу и забыл о случившемся. В школе шла обычная суета и возня. Девчонки не интересовали его. И ощущение томящейся тяжести в паху не беспокоило.
Но однажды… он взял её ладошку. И потянул к своему лицу. Он держал влажную руку девочки около самого носа и пытался вдохнуть её аромат. Что это было? Полынь? Корица? Пот? Мальчик боялся открыть глаза. Открыв, спугнуть видение запаха. Он пытался продлить сон. Хотелось ощущать этот запах. Запах ковыряющий подкорку и дёргающий плоть. Он снова и снова вызывал его. И горячая волна снова окутывала, как тогда… много лет назад… в пыльном дворе его детства.
Он носился с воспоминанием этого запаха, боясь его растерять. Стало казаться, что он забывает его. И, раздумав немного, решил поискать ускользающий из памяти запах. Мальчик твёрдо помнил, что искать его нужно в руках. В женских, вернее, девичьих ладошках. Именно они дадут питание его вожделению. Одноклассницы к тому времени вытянулись. И превратились в молоденьких газелей. Они носились по коридорам школы, всё ещё по–детски вереща. Но многие бросали многозначительные взгляды на мальчишек, заигрывая с ними, привлекая внимание к своим появившимся женским прелестям. Он с интересом заметил, как у некоторых появились грудки. У одних они торчали острыми пупырышками из–под тонких блузочек, словно бородавки на гладкой поверхности. У других, более полненьких, выросшие припухлости выпирали мясистыми горками, вызывая желание их потрогать. Он любил рассматривать девчачьи спины. Сидя на последней парте, он порою забывал про урок, увлекшись своим любимым занятием. Он видел, как через прозрачные нейлоновые блузки, просматривались полоски бюстгальтеров. Они врезались в тело девочек, чётко прорисовываясь через ткань. Иногда мальчик представлял, как расстёгивает лифчик и проводит рукой по спине одной из тех, кого видел перед собой. Рука скользила по спине и медленно переходила под мышками вперёд. Воображение усыпляло, но того эффекта, которое он испытал, когда почувствовал запах руки соседской девочки, не возникало.
Мальчик стал волноваться. Запах ускользал. Ему так не хватало его. Этот дурман необходимо было возродить. Срочно. Найти его. Уловить. Впитать. И запомнить. И держать. Чтобы снова провалиться в чёрную пущу, где красными пятнами кружились звёзды. Звёзды с желтыми хвостами. Они жгли его и холодили одновременно. Он падал вниз, будто на качелях–лодочках, в городском саду. Душа ухала в пятки. И снова взлетала, когда лодочки взмывали ввысь. Он перестал учить уроки. Разговаривать с дружками. Ему не давал покоя запах. Который нужно было найти.
Наконец, он решился. Это была миленькая девочка из его класса. Тонкая стройная фигурка, длинные ноги, красивые кисти рук. Именно они притягивали его внимание.
— Да… эти руки обязательно должны пахнуть, — думал он.
Однажды он предложил девочке проводить её домой. Она согласилась. После школы они безмолвно шли по улице. Ему нечего было сказать. Да и не хотелось говорить. Сама по себе девочка не манила его. Он ждал лишь момента, когда сможет взять её руки в свои. И понюхать. Около подъезда, он протянул ей портфель, который нёс всю дорогу. Одной рукой она перехватила сумку, другую протянула ему.
— Спасибо, — вяло проговорила она, держа ладошку для пожатия.
Он сглотнул слюну. Девочка хмыкнула, собираясь,
