Алька. Вольные хлеба - Алек Владимирович Рейн
– Тут мне масла сливочного предложили, для тебя взять?
– Возьми, пригодится.
Сказать по совести, я в домашние дела всегда был мало вовлечён, так, изредка помою посуду, схожу в магазин. Сколько будет масла, я не спросил, подумал: ну, возьмёт килограмма два, пусть будет. Сливочное масло тогда в продуктовых магазинах продавали в основном на развес. На рабочем столе продавщицы – за редким исключением продавцами были женщины – всегда стоял масленый куб, сторона которого была сантиметров тридцать. Куб этот перед продажей кромсали струной на килограммовые кубики, от которых продавцы по требованиям покупателей отрезали нужные им по весу кусочки. В субботу Санька приволок к нам в квартиру этот огромный куб, который весил без малого двадцать пять кило. Вот тогда я понял, как кстати мы взяли морозильный ларь, казалось, что он может проглотить любое количество продуктов. Взял третью струну от гитары, порезал куб на кубики и всё запихнул в ларь. С этого момента всем гостям при расставании мы втюхивали по килограммовому кубику ледяного масла.
Через какое-то время Саня поинтересовался:
– Тебе крабов взять?
– Крабов? Каких крабов?
– Ну, эти, «Снатка», такие в жестяных банках по двести пятьдесят граммов, в собственном соку.
– А сколько можно?
– Да сколько хочешь, хоть коробку.
– А две коробки?
– Хорошо.
Почему две, сколько банок в коробке, а неважно – две. Конечно, я люблю крабов, креветки и всю эту морскую канитель, но почему всё же две?
В ближайшую субботу в дверь позвонили, глянул в глазок – Сашка Чертов, я открыл дверь. Санёк шагнул в прихожую, поставил на пол деревянный ящик немалых размеров, повернулся и пошёл к лифту, дверь которого он оставил открытой, сказав:
– Сейчас второй принесу.
– А что это?
– Крабы.
– Крабы?!
Появившись со второй коробкой, сам пронёс её на кухню и, гордо водрузив её на стол, сказал:
– Не представляю, как ты всё это сожрёшь.
– Ты ж сказал две коробки, – в голосе моём явно прозвучал испуг.
– Коробки, ящики – тебе не один хрен, в чём это всё будет сложено? Деньги гони.
Наглость – второе счастье, бедность, как известно, не порок, а жадность? Где она там, в каком списке? Сказать по-честному, когда я произнёс две, я почему-то представил себе коробочку, в которой лежало восемь-десять баночек крабов, то есть не шибко раздумывал, отвечая «две». Но что ж делать? Поначалу мы лопали крабов каждый день – вкусно же, потом реже, потом перестали вообще – видеть не могли. Все уходящие гости получали в нагрузку по несколько банок крабов, где-то за год крабы растворились.
Пару лет спустя мы решили сделать ремонт, начав с замены деревянных рам на пластиковые. Прошлись по всей квартире, поменяв заодно всю мебель. На балконе у нас стояла колонка от старой кухонной мебели, в которой хранился какой-то ненужный хлам. Я решил выкинуть и колонку, и всё то, что в ней хранилось. В самом низу, под кучей барахла, обнаружился какой-то деревянный тяжеленный ящик. Решил, прежде чем выбрасывать, вскрыть его, поглядеть, что в нём хранится. С трудом оторвав прикипевшую крышку, с огромным удивлением обнаружил, что ящик забит жестяными банками с проржавевшими крышками, и тут же вспомнил. Когда Санька приволок нам два ящика крабов, мы, не зная, куда их пристроить, один ящик впихнули в колонку, стоящую на балконе.
Тут нас охватили сомнения, что с ними делать, крышки даже проржавели, наверно содержимое испортилось. Решили всё же вскрыть одну банку, прежде чем выбрасывать, тщательно протёрли чистой салфеткой и вскрыли.
Всё же недаром большевики двинули перед XII съездом КПСС лозунг «Советское – значит отличное», случалось, что это так оно и было, во всяком случае с крабовыми консервами фирмы «Снатка» произошло именно так. Пролежав три года на балконе, ныряя то в жар, то в холод, они сохранились в том же великолепном вкусовом качестве. Ни одна банка не проржавела насквозь.
***
Преодолевать дорогу от Загорска до Краснозаводска по зиме на заднеприводном жигулёнке было непросто, поэтому взял себе полноприводную ниву, а свою пятёрку отдал Мишке.
Мишка моментально привёл её в порядок – разбил правое крыло и правую дверь, весной дед-«подснежник», выезжая со двора, так раздолбал ему левую дверь, что влезал и вылезал Мишка из салона только через правую.
***
Мне пришла в голову мысль провести конференцию – собрать всех наших основных партнёров в «Сенеже», получше познакомиться, обсудить возможные пути сотрудничества. Народ эту идею в целом одобрил. Я переговорил с Павлом Ивановичем, чтобы он пригласил кого-нибудь из своих приятелей-директоров, надо было расширять контакты. Мы подготовили каждому участнику по солидному набору подарков: перед началом конференции вручили каждому блокнотик, ручку и недорогие электронные наручные часики, по окончании – по моноблоку, видеомагнитофону и что-то ещё.
Кроме наших учредителей, прилетели директора крупных оборонных предприятий из Нижнего Тагила, Копейска, Харькова, пригласили Зинченко из Бобруйска. Впоследствии со всеми, кроме Зинченко, у нас завязались рабочие взаимоотношения.
***
Заводчане предложили нам взять в аренду цех деревообработки завода, организовать там производство какой-нибудь продукции, пользующейся спросом. Поскольку ничего секретного цех не производил и территориально находился вне режимной зоны, это было возможно, но против этого категорически возражал начальник режима. Решение о согласии стать хозрасчётным подразделением должно было принять общее собрание цеха. От «Софтекса» на собрание приехали я и Коля Бабин, которого мы планировали поставить директором цеха.
Организовали общее собрание в каком-то актовом зале, первым выступил начальник режима:
– Дожили – спекулянтов на оборонный завод пригласили. Они уже полстраны разворовали, теперь у нас всё сопрут, если мы позволим. Вы на рожи их поглядите, это ж пройды несусветные. Я, конечно, извиняюсь, но мы же такую продукцию делаем, все же знают, что говорить об этом нельзя. Они же всё у вас разузнают, хотя вы и ничего не знаете – вам не положено, и всё американцам продадут. У нас «Першинги» над городом летать начнут, а вы будете ушами хлопать – это как? Мы что, без них ящики сколотить не сможем? Они зачем нам? Чего молчите?
Из зала кто-то крикнул:
– Из чего колотить-то? Дерева второй месяц нет.
– Вот, дерева нет, а почему? А это всё спекулянты раскупили, чтобы втридорога продавать, может, вот эти и раскупили, а потом вам впихнут, а вы радуйтесь. Я предлагаю голосовать против того, чтобы они у нас тут хозяйничали.
Потом слово дали нам, выступил я:
– Позвольте мне, как представителю спекулянтов-расхитителей с наглыми рожами, высказать своё мнение. Для начала пара слов о нашем малом предприятии. Учредителями нашей организации
