Окно в потолке - Радиф Фаритович Кашапов
Костя тихо умер перед самой Второй Мировой. От Владыкина остались нам только рифмованные строчки да письма, которые он писал Валентине в первой половине 1910-х годов из-за границы, когда предпринял долгое путешествие по Западной Европе и Скандинавии: из Финляндии в Данию по воде, далее по земле в Норвегию, на пароходе в Голландию, поездом по Германии и Польше. Публикуем их потихонечку, по ходу дела.
ПИСЬМО ИЗ ФИНЛЯНДИИ
Здравствуй, Валя! Мы только сели в поезд, даже не доехали до таможни, а я уже начал писать тебе письмо. Привычка! Профессиональная привычка!
Честно говоря, делаю сии пометки я еще и потому, что в купе поговорить по душам и не с кем. Как мне кажется, все три моих попутчика – из той породы людей, что впервые решились отправиться дальше своих дач в Келомякках. Жутко боятся посторонних контактов. Выползут, посмотрят и обратно в норку. А потому почитают себя за героев, не подозревая, что они тут (да и я, честно тебе говоря) – личности самые что ни на есть ординарные. Малоподвижные. Удивительно, насколько человек стал смирен за эти века! Раньше он пешком проходил от деревни до деревни босиком. Бежал по сельским улицам домой и под ноги не смотрел. Теперь же мы прогуливаемся в калошах вдоль Фонтанной и называем это прогулкой, осуществленной в качестве оздоровительной процедуры. Ей-богу, словно пациенты лечебного дома.
Не знаю, стоит ли тебе мне писать – я не буду надолго останавливаться в городах, ибо гостиницы дороги, а вот билеты на поезда все же дешевы, так что буду спать-дремать в них, а по сторонам особо не смотреть. По крайней мере, не сравнить с ценами на постоялые дворы их. Не хотелось бы поиздержаться… Проклятое чувство. С одной стороны, едешь ты получать удовольствия, с другой – о кошельке собственном печешься. Никакого расслабления. Кейфа, как говорит один мой приятель. Фамилия у него распространенная, так что называть не буду, но знаю точно – прогремит!
Так вот, расскажу я тебе о случае, что имел место уже за Белоостровом. О досмотре говорить не хочется – скучнейшая процедура. Кажется, попутчики мои никогда алкоголя и не употребляли. А я же решил, как и обещал тебе, остепениться, поэтому искушать себя провозом за рубежи нашей родины спиртных не стал.
Однако, проехав некоторое количество верст после первого знакомства, решил я выйти в коридор освежиться. И, возможно, найти себе собеседника. И ты знаешь, кого я встретил? Кириллова! Да, того самого Сашу Кириллова, который к нам в гости заходил постоянно. И виды на тебя имел – я человек прямой, так что без обид. Папаша его еще привечал. Мол, как хороший молодой жених, а! Карьеру делает! В банке! В государственном!
Так вот, кажется мне… а может, только и показалось… Однако когда я начал подходить к этому субъекту, к которому и ты, душенька, имела слабость (надеюсь, слабость только… хм, зачеркнуть? А, пусть остается!), он внезапно повернул голову – буквально на мгновенье. И скрылся в собственном купе. И я точно видел, что узнал он меня. Узнал. Иначе бы не испугался.
И тут всплыла в голове история, о которой некоторое время назад писали газеты – мало и скучно. О том, что следует повысить уровень контроля за служащими низкого ранга, поскольку они, высоким штилем выражаясь, имеют склонность к мелкому воровству в особо хитрых манерах. Так вот, Сашенька – птица невысокого полета, так чего это он в Финляндию собрался?
Извини, если настроения тебе испортил – не об этом в письмах путевых пишут. Однако я о тебе пекусь, ты хоть и старшая сестра, но романтичная. А мне беспокойно.
Целую, обнимаю, обещаю отписать, как буду в городе Копенгагене, найду там дешевый приют и место для уединения с пером и бумагой,
Словом, заканчиваю. С приветом!
Константин.
Третья, короткая, девичья
Марина. Чувств нет. Населена роботами. Скоро ей стукнет 21 год, так что во многие ночные заведения можно будет ходить официально. Толкнула дверь в комнату, кинула сумку в угол, освободилась от крашенных вручную кед, которые таскала уже третий год, а им хоть бы хны. И упала на диван, шепотом выругавшись на чистейшем английском с русским акцентом. Полгода уже здесь, а она приходит домой, чувствуя себя уставшей собакой. Может, потому что организм так и не привык к новому режиму. Человек не запрограммирован на то, чтобы ежедневно возвращаться к постели в четыре утра. Он должен быть жаворонком, обедать в два, ужинать в 7-8 часов вечера, смотреть новости и ложится спать с чувством выполненного долга. Один раз в месяц можно жадно воткнуть ключ в брюхо двери после полуночи, но тогда твоя мама начнет беспокоиться за тебя, потому что ты превратилась в агрессивную соню.
В случае Марины ее мать давно должна была бы пройти курс психотерапии.
Девушка два года как ходила с убитыми в вороний цвет волосами, летом она предпочитала шорты, а зимой… Зимой она носила джинсы и оранжевое шерстяное платье. И короткую куртку. Ей хотелось быть женственной, но и не мерзнуть в то же время. В клубах часто продувало, приходилось в то время, когда остальные поправляют макияж, пить таблетки и закапывать капли в нос. В конце концов, у каждой профессии есть свои недостатки. Многие офисные жители истребляют свое зрение. Уже и точки вокруг мерещатся, и цвета мутнеют, но что еще можно придумать для себя интересного и полезного? Кажется, и срок уже вышел. Поэтому постоянное пре-пати в горле – не самое худшее, чем может наградить работа.
Марина родилась, прожила всю жизнь, включая школу и несколько курсов университета по классу филологии и секса, в Казани. Когда она уезжала, прощальная вечеринка растянулась на два дня. Она уже крепко поссорилась с родителями, собрала рюкзак, переместила нехитрое барахло к Наташе, и там они закатили откатную. Правда, в тот вечер она не знала, что этот отрыв – последний. Сначала пошли в «Арт-Вену». Конечно, называлась она иначе, но местная наркота туда валом валила – но вечерами там было еще тихо, пускали бесплатно. И бар работал расслабленно, не надо кричать, стоять в очереди, все достойно. Один коктейль – и в путь, к новым свершениям на
