Эмиль Брагинский - Вокзал для двоих
-- Ведете меня к себе домой? -- высказал предположение Платон. --- Так, вдоль железной дороги, ближе?
-- Вы что? -- изумилась Вера. -- Туда двенадцать километров!
-- Чтобы остаться с вами вдвоем, я пройду и тридцать! -- расхрабрился Платон.
-- Тогда потопали уж до Грибоедова, чего там!.. Вы сами оттуда?
-- Да, родился на берегу реки Урал. Мы жили недалеко от парка с красивым названием "Тополя". Тополей почти не осталось, а название прежнее. А потом мать от отца ушла, мне тогда десять лет было...
- К другому ушла?
-- Да... И мы в Москву перебрались. Отец у меня -- его весь город знает. -- Тут в голосе Платона явно зазвучала нежность. -- Он -- детский доктор. Знаете, таких теперь нету, про таких Чехов писал. Через его стетоскоп прошли практически все. И те, которым под пятьдесят, и их дети, внуки... Ему в городе больше всех верят!
- Теперь я понимаю, в кого вы такой! -насмешливо заметила Вера.
- Я бы очень хотел быть похожим на него!..
Пути делали крутой поворот в сторону. Вера, а вслед за нею и Платон, тоже повернули В сторону. Здесь в тупике отдыхали пассажирские вагоны, много вагонов, с самых разных маршрутов.
- Понял, мы будем искать пустой вагон! -- догадался Платон.
- Вы умный, но не совсем. Вагоны все заперты, чтобы шпана не лазила. Мы ищем мою двоюродную сестру, Зину, помните, я говорила, что она проводница?
- Вера, вы мне ужасно нравитесь! -- вдруг признался Платон.
Вера оборотилась и внимательно посмотрела в глаза Платона, словно пытаясь понять серьезность его слов...
После Вера и Платон бежали по пустому, неосвещенному коридору вагона и ломились в дверь каждого купе. Все двери подряд были на запоре. Наконец одна из дверей поддалась и отодвинулась.
Вера и Платон влетели в купе, стремительно задвинули дверь и начали целоваться.
Потом Вера перевела дух, отступила на шаг и сказала:
- Все! Хватит!
- Нет, не хватит! Я только вхожу во вкус!
-- Это добром не кончится! А я по купе не шляюсь!
-- Я знаю.
Вера насторожилась:
-- Ты на что намекаешь?
-- Ни на что!
- Ты что имеешь в виду? -- Вера повысила голос.
-- Ничего не имею в виду!
-- Нет, ты имеешь в виду, что я бегала в купе к Андрею! Но у нас с ним там ничего не было.
- Я верю!
-- Нет, ты не веришь, я по глазам вижу!
-- Да тут темно! -- взмолился Платон.
- А я тебе повторяю - - ничего не было!
-- Да верю я тебе, честное слово!
-- Ничему ты не веришь, у тебя на уме сейчас одно... И молчи! Ты ведь меня полюбить никогда не сможешь!
-- Почему?
-- Потому что я -- вокзальная официантка, а ты -- пианист.
-- Не говори глупостей...
- Ты говоришь это, потому что тебе другого сказать нечего.
- Какое имеет значение, у кого какая профессия!
-- Ты еще толкни речь про всеобщее равенство!
- Ну, Вера, ну, перестань! -- растерянно забормотал Платон. -- Иди ко мне!
- Я тебя привела в мягкий вагон, -- нежно сказала Вера, -- чтобы ты отдохнул. Отдыхай, горемыка.
Вера перешла в соседнее купе и заперлась. Теперь они лежали на соседних койках, но разделенные перегородкой.
- Как ты думаешь, -- нарушила молчание Вера, -- какой срок тебе могут дать?
- В лучшем случае -- три года.
-- Я приеду на суд, - вдруг заявила Вера, -- и скажу им, что это не ты сделал...
Платон уже понимал, что Вера с ее характером действительно может приехать.
-- Тебя никто не послушает!
-- А я скажу, что ты мне сам рассказывал!
-- А я отрекусь! Кому поверят -- тебе или мне?
- Три года -- это много.
-- Много, -- выдохнул Платон.
- Для меня это, впрочем, значения не имеет. Ты здесь больше не покажешься! -- с горечью подытожила Вера.
- Вера, мы с тобой взрослые люди. Этот разговор через перегородку --противоестествен.
- И никогда у нас с тобой, пианист, ничего не будет! Потому что я тебя вот так вот сразу - взяла и полюбила! И только, пожалуйста, не говори, что ты меня тоже полюбил.
Платон повернулся спиной к обидчице и процедил сквозь зубы:
- Спокойной ночи!
Вера в соседнем купе тоже повернулась спи-пой.
Они помолчали. Довольно долго. Даже чересчур долго.
- Ты что делаешь? -- наконец-то нарушила тишину Вера.
- Дуюсь! На тебя!
- А что собираешься делать?
- Спать! -- ответил недогадливый Платон.
- Ты что, дуралей?
- Почему? -- не понял Платон.
- Ты что, совсем дуралей?
- Теперь я понимаю, что совсем! -- обрадованно воскликнул Платон, до которого наконец дошло. -- Я иду!
И он ринулся в соседнее купе. Вера отперла дверь...
Утром, когда Платон проснулся, Веры уже не было.
Платон соскочил со ступенек вагона и резво побежал вдоль состава к зданию вокзала. В утреннем ресторане было безлюдно. За служебным столом собрались официантки, буфетчица, повариха в белом полотняном колпаке, калькуляторша. Кто-то из женщин завтракал, кто-то вязал. Калькуляторша составляла меню, а Вера тихонько напевала популярную песню:
Нет. мой милый, никуда я не уеду,
А иначе мы друг друга обездолим...
Платон пересек ресторанный зал. Вера посмотрела на Платона. Тот прислонился к стене и слушал, как Вера поет:
Нет. мой милый, все у нас не так-то просто...
- Иди, поешь! -- вдруг приказала Вера. -- Тебе накрыто!
Она показала рукой на соседний столик и продолжила песню.
Столик, за которым уселся Платон, поражал белизной скатерти, изысканностью сервировки и обилием еды. Но Платон не ел. Он не отрываясь смотрел на Веру...
По радио объявили:
- Скорый поезд Москва -- Ташкент прибывает на первый путь.
Круглые вокзальные часы показывали 12 часов 10 минут.
В толпе оголодавших транзитников, штурмом бравших ресторан, Платон разглядел Андрея. Впрочем, разглядеть его было несложно. Могучий Андрей возвышался над всеми. Как и позавчера, Андрей нес два чемодана, других, разумеется. Андрей подошел к Вере, и они о чем-то заговорили. О чем именно, Платон не слышал. И это его раздражало.
- Здравствуй, крупиночка моя! - - Андрей сиял сердечной улыбкой. Прячь чемоданы и побежали! Поезд стоит двадцать минут.
Вера чувствовала себя виноватой:
- Извини, Андрюшка, но я больше не буду бегать к тебе в купе!
- А куда нам деваться?
- Ты не понял, хороший мой! Случилось несчастье!
- Что такое? - перепугался Андрей. - Дыни украли?
- Я подобрала тебе замену.
От изумления Андрей даже сел.
-- Это действительно беда!.. И кто этот тип? Этот тип подошел к Андрею и потребовал:
-- Отдай паспорт!
-- Извини, друг, - повинился Андрей. - Промашка вышла... Держи свой паспорт... С меня причитается...
- Возьми деньги, пожалуйста, это за твои дыни! -- Вера протянула Андрею пачку ассигнаций, которая была спрятана в кармашке передника. Андрей взял деньги и небрежно засунул в карман.
- И выматывай отсюда! -- угрожающе произнес Платон. -- Чтоб я тебя больше на этом вокзале не видел!
Андрей захохотал:
- Так вот кто тут пристроился!
-- А ну! Пошел вон! -- повысил голос Платон.
- Ой, как я перепугался! -- скорчил мину Андрей и легко, тыльной стороной ладони, ткнул Платона в лицо.
Тот не устоял на ногах и рухнул на пол.
-- Значит, я тебя понимаю так: личные отношения у нас кончились, --Андрей обратился к Вере как ни в чем не бывало: -- Ты мне изменила. Остались только лишь деловые контакты.
-- Вон твои пустые чемоданы, под служебным столиком... -- показала Вера.
- Я привез клевый товар! -- перешел на шепот Андрей. -- Легкий, чистый. Двенадцать пар австрийских сапог. Дефицит жутчайший. Ты пусти их по...
Но узнать, почем идут нынче австрийские сапоги на черном рынке, помешал Платон. Он поднялся с пола и изо всех сил ударил Андрея. Тот, не оборачиваясь, так врезал Платону, что пианист отлетел в сторону и свалился на пол, со звоном увлекая за собой стол с посудой.
Швейцар привычно засвистел.
-- Деловые контакты тоже накрылись. Противно мне этим заниматься, --Вера говорила так, будто на ее глазах не происходило никакой драки.
- На что ты жить-то будешь, задавака?
-- Как-нибудь проживу! -- И Вера обратилась к пассажирам. -- Не забывайте расплачиваться, товарищи!
Платон рассвирепел. Он поднялся и пошел на проводника, как танк. Но ударить Платон не успел.
- Отстань! Надоел! -- поморщился Андрей и отпихнул противника. Незадачливый драчун опять упал.
- Что ж ты на ногах-то не держишься? -- посочувствовал Андрей и обернулся к Вере.-- Жалеть будешь, доска обструганная... -- Андрей не мог простить Вере, что она дала ему отставку. Ни один мужчина не может этого простить. -- На что я только польстился?.. Удовольствия от тебя кот наплакал!..
Вера повернула к Андрею расстроенное лицо:
-- Правильно меня ругаешь, родной мой! Но что мне с собой поделать!
-- Сапоги хоть продай, -- попросил бывший возлюбленный.
-- Милый, не могу! -- категорически отказалась Вера.
В ресторане появился знакомый нам лейтенант по имени Николаша, обозрел поле битвы, увидел поверженного Платона, который с трудом вставал, цепляясь за стул.
