Игорь Ефимов - Пурга над карточным домиком
- Какой еще злоумышленник? У нас, в "Карточном домике"? Это же чистая утопия.
- Вообразите!
Голос капитана прозвучал так настойчиво, что было не понять, просьба это или уже приказ.
- Ну, хорошо. - Этери выпустила, наконец, воротник шубки и загнула один палец на руке. - Во-первых, он мог бы попытаться резко увеличить напряжение в электросети. Это, конечно, в том случае, если бы не знал, что у нас есть релейная защита против такого скачка. Во-вторых, усилители третьего блока... Нет, отпадает. Здесь у нас тоже система предохранителей. В-третьих... Но я надеюсь, воображаемый злоумышленник не всесилен и не может распоряжаться атмосферным давлением?
- А при чем здесь атмосферное давление? - вскинулся директор.
- Нет, это я к слову. Просто мы месяц назад получили письмо от своих коллег из Вильнюса. Они обнаружили странный феномен: в отличие от обычной радиоаппаратуры, биологическое радио очень чувствительно к колебаниям атмосферного давления. Сильное увеличение давления может вообще практически свести силу сигнала до нуля.
- А падение давления?
- Наоборот, усилить сигнал. Точных цифр у них еще не было, но приблизительные данные первых опытов невероятны: удвоение на каждые пять миллиметров ртутного столба. Они сами были так поражены, что решили заново проверить правильность своей методики. Спрашивали, не сталкивались ли мы с чем-нибудь подобным.
- А вы?
- Мы написали, что не сталкивались. Правда, "Карточный.домик" стоит в таком месте, где давление очень стабильно, резких изменений почти не бывает.
Директор вдруг вскочил с места и отбежал к своему письменному столу.
- Не бывает... Да-да, обычно не бывает,- бормотал он, роясь в папке с бумагами. От волнения он выронил нужный листок, но тут же поймал его на лету и поднял к глазам. - Вот. Сводка погоды, я запрашивал ее сегодня утром. Давление накануне пурги упало на двадцать восемь миллиметров.
Можно было подумать, что цифра, названная им, каким-то образом сообщилась окружающему воздуху, - такая душная, гнетущая тишина воцарилась в кабинете.
- Пятикратное удвоение, - прошептала Тамара Евгеньевна. - Вместо одного метра, минимум тридцать.
- Может покрыть "Карточный домик" целиком.
- Но время?! - капитан всем телом подался вперед.
- Что "время"? - растерянно спросила Этери.
- Какая длина у магнитофонной ленты "Мнемозины"? Скорость промотки?
- Бобина с широкой лентой рассчитана на двенадцать часов работы. Когда она кончается, "Мнемозина" автоматически перестает посылать тормозящий сигнал.
- Черт с ней - с широкой! Я спрашиваю про тонкую, про этот ваш ДЫЖ... ЦЫЖ-как его?
- ДЖЦ - дублер жизненных центров. Вы хотите знать...
- Да! Да! - я хочу знать, сколько времени будет жить оглушенный, потерявший память человек?
- Тонкая лента, конечно, длиннее... Примерно в два раза. Но почему вы спрашиваете?
Никто ей не ответил.
Капитан молча переглянулся с директором. Тамара Евгеньевна вдруг замотала головой и прикрыла глаза ладонью.
- Почему вы спрашиваете? - повторила Этери, в тревоге приподнимаясь со стула. - Там что-нибудь случилось, да? Андрей Львович, скажите правду. Что-нибудь с Сильвером? Неужели он решился?..
- Не только с ним. - Директор тяжело поднялся из-за стола. - Мы ничего еще толком не знаем, Этери. Но то, что вы рассказали... Если он действительно, забыв дисциплину, долг ученого, решился начать в одиночку этот опыт над самим собой... Чему я просто не хочу верить! Но если это так... И если во время опыта надвигающаяся пурга сыграла роль неизвестного злоумышленника... Я знаю ваших коллег из Вильнюса. Вы помните, чтоб они хоть раз ошиблись в таких важных выводах?
- Нет.
- А коли они правы, резкое падение давления могло так усилить сигнал, что Сильвестров оказался оглушенным, утратившим контроль над собой, над течением опыта. И не только он, все люди, спящие в здании "Карточного домика", должны были попасть в расширившуюся сферу действия "Мнемозины". Если все это так...
Он не успел докончить свою мысль. За дверью застучали чьи-то шаги, быстро, еще быстрее, почти бегом, и влетевший в комнату человек - волосы всклокочены, в руке зажата пара наушников, - закричал прямо с порога:
- Андрей Львович! "Карточный домик" ответил!
8
Оставшись одни, Стеша и Киля немного потоптались у запертой двери, потом, стараясь ступать на цыпочки, отошли обратно к тому же столику. В большой полутемной зале кафе невозможно было избавиться от ощущения, что на тебя кто-то смотрит.
- Спрятаться надо, - тихо сказал Кил"?
- Куда?
- А вот. - Он взял столик за край и осторожно опрокинул его набок. Затем рядом положил еще один - получился шалаш не шалаш, а что-то вроде низенькой ширмы. - Полезай сюда.
- Не хочу, - сказала Стеша. - Чего это я буду прятаться? Стыдно.
- Вот еще! Я, например, дома часто прячусь. То на,сеновал залезешь, то в погреб, то под кровать. Не от кого-нибудь, а просто так, для интереса - найдут или нет. Только никто не ищет.
Стеша сидела выпрямившись, задумчиво глядела перед собой.
- Знаешь, у меня сейчас такое чувство, будто все это с нами уже было. Будто мы так же сидели в большом опустевшем здании, и елка поблескивала в темном углу, и на улице ветер, а мы чего-то ждем. И страшно. Может, я сон такой видела? Или в книге прочла про похожее, но не помню, в какой. С тобой так бывает?
- А дальше чего было в твоем сне? Не доглядела?
- Кажется, кто-то вошел. Нет, не помню. Ты мертвых боишься?
- Да они не мертвые совсем.
- Откуда ты знаешь?
- Видать. Лежат все как-то удобно. А хоть бы и мертвые - мне теперь все равно.
- Почему?
- Потому что... - Киля вздохнул и медленно начал опускаться в свое укрытие.
- Давай-давай, договаривай. Не темни.
- Потому что вы теперь меня никуда с собой не возьмете, - глухо донеслось из-за столиков. - Даже если мы отсюда спасемся и всё кончится хорошо...
- Не болтай ерунды, - сказала Стеша. - Подвернуть ногу - это с каждым может случиться.
- С каждым - не с каждым, а случилось-то со мной. Димон не простит.
- А когда летом работали на стройке и его обожгло паяльной лампой, кто бегал к фельдшеру за мазью?
- Ну, мы.
- Никакие не мы, а ты. А кто его потом домой на подводе отвез?
- Так то домой. А он меня во-о-он сколько тащил. И не на подводе, а на себе.
Киля выставил уже два глаза и нос, но Стеша вдруг перестала его утешать и снова впала в задумчивость.
- Значит, ты полагаешь, что Димон способен... Ты думаешь, он злопамятный, да? Жестокий? Так многие считают... Алексей Федотыч у нас всегда на истории примеры приводит. "Представьте себе, говорит, что какой-нибудь греческий тиран пошел войной на соседний город и завоевал его. Что он сделает первым делом? Вот ты, Дима, - с чего бы ты начал?" Тут я, конечно, не стерпела и вылезла: "Почему обязательно если тиран, так сразу- Дима?" А он говорит: "Нет, это я случайно - к примеру. Так что ничего обидного..." Но я-то зяаю, что не случайно он его выбрал. А почему?
- Потому что он главный.
- Кто?
- Димон. Он по натуре главный - всякому видать.
- Глупости. Разве это можно по натуре. Главным назначают или выбирают.
- Ну да. Меня сколько ни назначай, ни выбирай, я все равно не буду. Натура не та.
-- Нет, ты не понимаешь. Вы еще историю не проходите, а там масса примеров, когда главными делались ну кто угодно, это зависит от разных причин, поэтому...
Они постепенно увлеклись разговором и даже на время как будто позабыли все, что с ними случилось. Но, видимо, какой-то сторож внутри них продолжал напряженно вслушиваться в окружающее. Потому что, когда сверху донесся резкий звук выстрела, Стеша одним прыжком перелетела, перенеслась к Киле за его баррикаду.
Оба замерли там, пригнувшись.
Тьма за окнами окрасилась в красный свет.
Потом грохнуло еще раз, и топот бегущих ног прокатился у них над головами. Краснота с шипением разгорелась еще ярче и пропала.
Неясный шум шел теперь со стороны вестибюля.
Окрик, звон металла, упавшего на бетон. Возгласы: "Стой! Отдай! Брось пистолет!" Шум борьбы.
Быстрые шаги - ближе, ближе. Наконец, сильный стук в дверь.
Киля выскочил из укрытия и, став перед Стешей, прижал к груди стул, грозно ощетинившись четырьмя его ножками.
Но в этот момент из-за дверей донесся напряженный голос Димона:
- Ребята, это мы. Скорей откройте.
Подбежать к дверям, отмотать проволоку - на это у Стеши ушло несколько секунд.
Широкий сноп света упал из вестибюля в полутемное кафе, и вошли (Стеша с Килей невольно отшатнулись) Димон с двустволкой в руках, за ним Лавруша с большим черным пистолетом и последним - высокий человек в комбинезоне и унтах.
Обеими руками высокий размазывал по лицу слезы и ныл, всхлипывал:
- Отдай, слышишь?.. Отдай ракетницу... Не тебе дали, так нечего цапать... Все сказано будет про вас, про хулиганов... Обрадовались, да? Двое на одного да? Меня ведь послали, не вас... Отдавай, не то хуже будет... Думаешь, отцу нажалуюсь? Не отцу, а самому Саламандре... Саламандра за меня тебе голову оторвет и в карман положит... Понял? По-хорошему отдавай... Ну, а хоть когда поиграешь-то - отдашь? Ох, появись ты только на нашей улице, будет тебе гроб с музыкой... Слышь, ты... Отдавай, а не то...
