Даниил Гранин - Сад Камней
Но хорошо, что хоть это-то я понимаю.
8
Н. СОМОВ
- Тэракура-сан, вы часто бываете здесь?
- О да, всякий раз, когда я приезжаю в Киото.
- А для чего вы сюда приходите? Тэракура пожал плечами:
- Посидеть.
- И сколько вы тут сидите?
- Как когда. Какое настроение.
- Но перед вами всегда одна и та же картина. Константа.
- Это верно. Она не меняется. Но, может, я бываю другой.
- Она не возвращает вас к тому же самому?
- Для меня это как абстрактная картина. Я вижу то, что хочу. Она не возвращает, а, скорее, ведет дальше... - Тэракура виновато посмотрел на меня и попробовал по-другому: - Я плохо знаю дзэн. Для меня это не религия, не бог. Когда я сижу тут, мне спокойно... В Киото вообще нет суеты. В каждой стране, наверное, есть Киото. Совсем не обязательно думать о бренности жизни...
Потом он сказал такую фразу:
- Это ведь просто камни, без всякой мистики. - И еще: Американцы, те все ищут таинственного. Они хотят разгадать секрет, которого нет.
В словах его заключалось деликатное предупреждение, а может, и просьба. Мне все больше нравилась эта манера разговаривать: хочешь понять, что тебе сказали, - вдумайся в каждое слово. Чем-то напоминало моего деда, - все больше обиняком, намеком, присказкой...
- Конечно, я слишком молод, - Тэракура почтительно поклонился. -Вы, Сомов-сан, видите здесь гораздо больше.
- Или гораздо меньше.
Он подумал и обрадованно кивнул:
- Да, да, я, кажется, понимаю: гораздо меньше - значит, совсем иначе.
Черт возьми, и этот тоже, и Глеб - все они считают, что поскольку я доктор наук и автор сотни работ, то должен видеть все вокруг особо, по-своему. Они требуют с меня, как с обыкновенного таланта, чуть ли не гения. Так и я, наверное, требовал бы, допустим, с Нильса Бора, по любому поводу я ждал бы от него откровений: раз это Нильс Бор, то он обязан. Но я не Бор, я даже не Сомов, совсем не тот Сомов, за которого они меня числят. И которым я когда-то был. Но мне обязательно хочется держаться.
- Пожалуйста. Песок - это вечность, - изрек я. - Все превращается в песок. Рано или поздно камни тоже превратятся в этот белый песок. Он поглотит их. Так что время в данном случае опять торжествует. Сад камней тоже подвластен времени. Вот о чем думается. Рано или поздно все становится прахом.
Я слушал себя и думал о том, как это банально и как беспомощно в смысле философии.
Тэракура был доволен.
- Это похоже на Библию, - сказал он. - Прах ты и в прах превратишься.
- Совершенно верно. Помните, по какому поводу там это сказано? Бог наказывает Адама за то, что тот вкусил от древа познания. Людей сделала смертными страсть к познанию, то есть наука. Она нарушила вечность. Она как бы создала Время. В этой легенде что-то есть.
- Вы знаете Библию? - удивился Тэракура. - У вас читают ее?
- Конечно. Атеист должен читать Библию.
- Песок... это интересно. Ну, а пятнадцатый камень?
- Что пятнадцатый камень? Опять он ждал от меня откровений.
- Я полагаю, что пятнадцатый камень - это как ваш бог, нерешительно сказал Тэракура. - Он невидим. Мы о нем не знаем. Бог всегда прячется в неизвестном.
- Ну что ж, это красивая метафора, - вежливо похвалил я.
Он низко поклонился, покраснев от удовольствия и продолжал ждать.
Но я думал не о боге. Я думал о себе. Господь бог давно состарился, обветшал, иногда я даже жалел его таким он стал беспомощным; к нему обращаются старики или больные, помогать он давно не может, и находить утешение ему тоже все труднее. Однажды ко мне направили инженера В. Он долго добивался консультации по поводу какого-то своего открытия. Оказался, как это бывает, чем-то вроде шизика такого тихого, покорного, но неотступного шизофреника. Принялся он излагать мне математическое доказательство существования бога. Он доказывал с помощью высшей алгебры, что бог существует. Между прочим, ход его рассуждений был грамотен, без явного безумия. Вычисления казались вполне логичными. От него исходила завораживающая убежденность, я еле вырвался из нее, как из дремоты. Я согласился, все правильно. Допустим, правильно, но что от этого изменится? Мир живет по непреложным законам, на что может пригодиться бог, даже если он есть?
Он не в силах переступить законы, нарушить их, создать новые.
Инженер был озадачен. Он ушел выяснять - опять же математически - необходимость бога. Как знать, может, сейчас он сидит где-то и завершает окончательные расчеты.
- Бог, который прячется в пятнадцатом камне, - сказал я Тэракура, - существовал оттого, что человек не мог подняться, оторваться от земли. Достаточно посмотреть сверху, и тогда увидишь все разом, все пятнадцать камней. Человек должен смотреть на свой мир и сверху.
Тэракура задумался, глаза его совсем смежились, только тоненькие черточки остались под изломом бровей.
(У него хватало всякого мусора в голове, но зато он ненавидел капитализм куда конкретнее нас. Потому что он знал его лучше. Он жил в нем. Он знал про его ложь и фарисейство, про гнусность университетских порядков, продажность чиновников, про то, как хозяйничают в физике крупные фирмы, - множество вещей, о которых я и понятия не имел, я знал японскую физику по журналам, по встречам на симпозиумах и конгрессах. Мы знаем капитализм по книгам и газетам. Мой отец ненавидел Романовых сильнее, чем я. Для меня Романовы, самодержавие, Распутин, Вырубова и прочее - это история, где больше диковинного, чем ненавистного.)
- Но я боюсь, - сказал Тэракура, - что сверху Сад камней вообще неинтересен. Сверху... - Он откинул голову, пытаясь представить себе: - Допустим, с самолета.
- С самолета... - повторил я.
... Они заседали в кабинете военного министра США Стимсона. Решался вопрос о выборе цели. Имелись две атомные бомбы, и обе надо было сбросить. На Японию.
Собственно, капитуляция Японии не вызывала сомнений. Бомбы имели другое тайное назначение - их сбрасывали, чтобы показать мощь нового оружия. Показать кому? Естественно, не Англии, и не разбитой Германии, и не какой-нибудь Швеции.
Имелась единственная страна, которую новый президент Трумэн и его советники считали необходимым устрашить. Это мы.
Из американских книг можно было представить себе, хотя бы примерно, как происходили этот и подобные ему разговоры. Все выглядело весьма прилично.
Л с г. и (начальник штаба верховного главнокомандующего). Подобные методы войны неприемлемы для солдата и моряка моего поколения.
С т и м с о н. Я вовсе не хочу приукрашивать моральные качества этого оружия, но моя задача - закончить кампанию ценой наименьших жертв среди солдат, которых я сам помогал растить.
Л с г. и. Вторжение на острова вообще вряд ли нужно. Военный флот Японии фактически разбит. Ее перенаселенные города и промышленные центры - классические объекты для действий обычной стратегической авиации. Маршалл (начальник штаба армии США). Опыт Германии показал, что решающего успеха обычной бомбежкой не добиться.
Л с г. и. Тем более. Даже если мы применим новое оружие, все равно исход кампании решат флот и вступление в войну России. Бирнс (личный представитель президента). Сейчас обстановка иная, нам нужен разгром Квантунской армии, а не установление русского контроля на Азиатском материке, Россия подтвердила свои обязательства, она вступит в войну независимо от наших действий.
Г р о в с. Хотел бы я посмотреть, как, не применяя бомбы, правительство отчитается за два миллиарда долларов, израсходованных на нее.
Ферми. Вряд ли человеческий ум может выдумать что-либо более оскорбительное для американского народа.
Стимсон. Господа! Нам предстоит дать рекомендации относительно действия, которое, возможно, изменит ход истории. Но это не значит, что нам позволено ставить под сомнение решение правительства. Поэтому я прошу говорить только по существу. Прошу вас высказаться, профессор Оппенгеймер.
Оппенгеймер. Я не имею сведений о военном положении Японии, поэтому я не знаю, можно ли заставить ее капитулировать другими средствами...
Стимсон. Перед комитетом ученых ставился вопрос не о том, надо ли использовать бомбу, а о том, как ее использовать. Поэтому прошу докладывать только по этому вопросу.
Оппенгеймер. Для достижения максимального эффекта избранные объекты должны представлять собой тесно застроенную площадь из скученно расположенных зданий и других сооружений. Желательны деревянные постройки, они создадут дополнительный эффект из-за пожаров. Цель следует выбирать из объектов, которые до этого не подвергались бомбардировке, чтобы воздействие бомбы было достаточно наглядным. Применять ее следует без предупреждения...
Бард (заместитель военно-морского министра США). Нельзя выиграть войну, уничтожая женщин и детей.
Оппенгеймер. Я расцениваю свое выступление как технический отчет комитета ученых на поставленный президентом технический вопрос.
Г р о в с. Комитет по выбору цели предлагает на случай облачности иметь при каждом вылете на выбор не менее трех-четырех городов-мишеней. Стимсон. Какие конкретно?
