Елена Ханга - Про все
Джона Саттона, выпускника Таскиги, лично рекомендовал его бывший учитель Джордж Вашингтон Карвер. Сын уборщика средней школы в Сан-Антонио, штат Техас, Джон был старшим из пятнадцати детей. Все они закончили колледж, а самый младший из братьев, Перси Саттон, был президентом муниципального округа Манхэттен, а последние годы ему принадлежал знаменитый театр "Аполло".
На борту "Германии" плыл в Советский Союз и Джозеф Роун, специалист по выращиванию хлопка, родившийся, так уж получилось, в маленьком городке Кремль, штат Вирджиния. Выпускник Вирджиния нормэл колледж (теперь университет штата Вирджиния), двадцатишестилетний Роун только-только женился и рассматривал эту поездку как длинное свадебное путешествие.
Дедушка был, скорее всего, единственным в группе членом коммунистической партии. Некоторые, безусловно, одобряли марксистские идеи (в той мере, в какой были с ними знакомы), тогда как остальных не интересовало ни построение коммунизма, ни сам Советский Союз.
Эти люди согласились плыть за океан и подписали контракты с Советским правительством, потому что нуждались в работе. В 1931 году, когда мой дед набирал группу специалистов-аграриев, Америка мало что могла предложить не только черным, но и белым. А как черный выпускник колледжа мог найти работу по специальности, если миллионы белых с высшим и средним образованием также не имели работы?
А Советы предлагали хорошую работу и хорошее жалованье. Специалисты-аграрии могли зарабатывать по нескольку сотен долларов в месяц, целое состояние по стандартам эпохи Депрессии. В Советском Союзе они могли отовариваться в специальных магазинах, недоступных обычным гражданам. Американцы также получали право на месячный оплачиваемый отпуск, который могли провести на крымских курортах, предназначенных для иностранцев и советской элиты.
Несмотря на очевидные экономические преимущества, без содействия Джорджа Вашингтона Карвера моему деду, скорее всего, не удалось бы собрать группу специалистов-аграриев. 12 декабря 1930 года он написал Карверу письмо и попросил помощи в организации группы "негритянских специалистов" для помощи Советскому Союзу в создании хлопковой индустрии. В письме указывалось, что в двадцатые годы "50 американских концернов отправили в Советскую Россию 2000 своих специалистов для развития российской промышленности. Однако у нас нет информации о том, что среди них были негры". 24 января 1931 года в ответном письме Карвер сообщил, что может подобрать двадцать пять или тридцать специалистов по выращиванию и переработке хлопка.
Дедушка не ошибся, обратившись за помощью к Карверу. Тот пользовался непререкаемым авторитетом у образованной части черного населения, которую Дю Бойз называл "талантливой десятиной". Поскольку Карвер сторонился политических радикалов, перед ним открывались двери, которые захлопнулись бы перед Оливером Голденом, активистом коммунистической партии. И Карвер помог не потому, что его заботило будущее процветание Советского Союза, но для того, чтобы найти работу по специальности молодым черным, затратившим столько усилий на получение образования.
Советское правительство приглашало Карвера посетить Советский Союз, чтобы ознакомить его с достижениями сельского хозяйства. В письме от 15 апреля 1931 года мой отец писал, что Карверу "абсолютно необходимо" сопровождать группу черных специалистов. "Таскиги пока известен только на национальном уровне, но ваша поездка в СССР и успех специалистов-аграриев принесет Таскиги международную известность. Поездка в Россию - ваш долг перед расой". Он говорит своему старому учителю, что Россия - единственная в мире страна, предоставляющая людям равные возможности, независимо от их национальности и цвета кожи.
Но Карвер от поездки отказался, сославшись на плохое здоровье.
Однако Карвер всячески помогал моему дедушке в организации группы хороших специалистов, рекомендуя ему своих лучших учеников. Для некоторых из тех, кто отплыл в Советский Союз на борту "Германии", это была первая и единственная возможность работать по специальности, а не официантом.
Для моего дедушки расовая гордость играла едва ли не главную роль в его желании привезти в Советский Союз группу афроамериканских специалистов. Он хотел, чтобы Советы увидели, что черные тоже могут делиться знаниями, что они не просто угнетенный народ, ждущий, когда его освободят добрые дяди. В двадцатые годы тысячи прогрессивно мыслящих американцев и европейцев, обладающих знаниями в самых различных областях, от строительства до консервирования, откликнулись на просьбу Ленина об иностранной помощи в построении первого в мире коммунистического государства. Большинство (пусть и не все) этих иностранных специалистов были белые.
Моя бабушка всегда говорила мне, что моему дедушке очень хотелось работать с небелыми на окраинах царской империи.
- Он особо отмечал то обстоятельство, что черный будет помогать людям с другим цветом кожи, - говорила бабушка. - Черный образованный американец, полагал он, произведет на того же узбека большее впечатление, чем белый специалист. Узбек поймет, что свободный человек может многого добиться.
Практически никто из пассажиров "Германии" не знал, что их ждет в Узбекистане. Они исходили из принципа: любая работа лучше, чем полное отсутствие работы дома.
"Я даже не знал, где находится Советский Союз, когда Голден приехал в мой колледж, - вспоминает восьмидесятишестилетний Джозеф Роун, с которым мне довелось встретиться. - Никто не называл меня коммунистом за решение поехать с Голденом, потому что в моем круге общения никто не знал, кого считать коммунистом. Я тоже этого не знал. А контракт подписал по двум причинам. Во-первых, Амторг предлагал месячное жалованье, которое для многих в период Депрессии превышало годовую зарплату. А во-вторых, я был молод и мне хотелось повидать мир. Я подумал, что второго шанса может и не быть".
Роун нашел меня после того, как статья обо мне появилась в одной из вашингтонских газет. При нашей встрече присутствовал и его сын, первый ребенок, родившийся на советской земле у членов американской группы.
- Как вас зовут? - спросила я.
- Иосиф Сталин Роун, - ответил он, ожидая прочитать на моем лице изумление.
Естественно, глаза у меня чуть не вылезли на лоб.
Как выяснилось, Роун и его жена решили назвать своего сына, родившегося в 1932 году, Иосифом. А их советский переводчик (с языком у Роуна были проблемы) добавил в свидетельство о рождении второе имя - Сталин.
Четырехнедельный вояж на борту "Германии", с остановкой в Лондоне, стал увеселительной прогулкой для молодых людей. Многие из них впервые покинули сельскохозяйственный Юг и вкусили лучшей жизни. Играли в шашки, карты, танцевали. Приобщались к новому для них напитку, водке, которой было в достатке у их советских сопровождающих. Они также учили русский язык, к группе был прикреплен учитель. Впрочем, по прибытии в Ленинград их знание русского ограничивалось разве что "спасибо", "пожалуйста" и "до дна".
Роун признает, что ни ему, ни его жене, ни остальным было не до русского языка, потому что путешествие напоминало одну нескончаемую гулянку.
"Мы только что поженились, так что поездка пришлась на наш медовый месяц. Как только корабль причалил к лондонской пристани, мы побежали в город, чтобы посмотреть на исторические здания, о которых мы читали в книгах, и купить теплое нижнее белье, потому что нам сказали, что в России очень холодно, а теплого нижнего белья не найти. Лондон понравился нам тем, что мы могли заходить куда угодно. В автобусе не надо было проходить в задние ряды. Для нас, южан, которым запрещалось сидеть рядом с белыми, это было откровением. Я уже радовался тому, что уехал из Америки, хотя мы еще и не добрались до России. Никогда раньше я не мог войти в ресторан с уверенностью, что меня обслужат, как любого другого клиента".
Дискриминация по цвету кожи отсутствовала и в Советском Союзе, что произвело большое впечатление на членов группы, даже на тех, кто не интересовался коммунизмом. Некоторые из черных аграриев, включая Роуна и Саттона, вернулись в 1937 году в Соединенные Штаты, когда Советы, на начальном этапе репрессий, предложили им выбор: отказаться от американского гражданства или покинуть СССР. Не пожелав расстаться со статусом американского гражданина, они все же сожалели о том, что вернулись в страну, где царствовала сегрегация.
Но, проехав за шесть дней 1900 миль, отделявшие европейскую часть России от Ташкента, американцы поняли, что расстались не только с сегрегацией, но и с большинством благ современной цивилизации. На своих вводных лекциях мой дедушка говорил о примитивности экономики совет-ской Центральной Азии, но его слушатели представляли себе нечто похожее на маленький, затерянный в глубинке американский городок. А вместо этого попали в племенное мусульманское общество, в котором еще властвовали феодальные отношения.
