Юность подарит первые шрамы - Стейс Крамер
– Очень вкусно, пап.
– Я нашел кучу классных рецептов. Теперь я твой личный шеф-повар!
Джел была благодарна своему отцу за то, что тот так трепетно ухаживает за ней, все силы тратит на то, чтобы она восстановилась. Но Джел никак не мог-ла понять настроение отца в тот вечер. Он был чересчур возбужден и активен, и такое поведение отца ее немного настораживало.
– Пап, извини, не могу не поинтересоваться. Почему ты такой веселый?
– Подозреваешь, что я выпил? – улыбаясь, спросил Марк.
– Ну…
– Нет, Каспер, я не сорвался. Пойдем, – Марк взял дочь за руку и повел в свой кабинет.
Помимо спертого, въевшегося в стены запаха продуктов распада спирта и беспорядка в виде разбросанных на полу старых газет, что теперь служили ковриками, на которых покоились объедки; разломанных пополам виниловых пластинок, неизвестно по какой причине ставших жертвами Марка; куч грязной одежды и гор сигаретного пепла на подоконнике, на полу, на полках и столе, – Джел заметила включенный ноутбук с открытым чистым документом, стоявший в центре стола. Еще на столе были френч-пресс со свежим кофе, любимая чашка отца и книга «Труженики моря» Гюго. Окна были закрыты и зашторены. Джел тут же поняла, в чем дело.
– Ты начал писать новую книгу!
Отец всегда пил кофе, когда занимался своим любимым делом, а перед тем как начать работать, он закрывал окна, чтобы ни один звук с улицы не потревожил его, и читал что-нибудь из классики, это помогало ему, как он говорил, «смазать» свое серое вещество для продуктивной работы и войти в так называемый творческий транс.
– Да. Это свершилось… Свершилось благодаря тебе.
– Мне?
– Джел, ты вдохновила меня. Я хочу написать про тебя. Описать твой путь.
– …Это так здорово, – засмущалась Джел.
– Правда? Ты рада?
– Пап, я счастлива, что ты наконец вдохновлен. И я уверена, что ты напишешь очередной бестселлер. Как будет называться твой будущий шедевр?
– «Невидимая».
Джел умилило то, как серьезно отец воспринял ее сравнение себя с привидением.
– Отличное название.
– Вот только я не знаю, как быть с именем главной героини. Джел – это слишком прямолинейно.
– …Пусть будет Вира.
– Вира… Точно! Это же элементарно! – рассмеялся отец, хлопнув в ладоши. – Мы будем вместе создавать эту историю. Поделись со мной всеми своими мыслями и чувствами, а я преобразую их в текст и украшу метафорами. У этой истории обязательно будет светлый финал, как и у тебя. Она подарит надежду тем, кто тоже сражается за свою жизнь. Ты станешь примером, Джел.
Марк говорил все это так воодушевленно, и глаза его так светились от счастья, что Джел не могла не поддаться ему. Ей вдруг тоже стало хорошо. Она позабыла на некоторое время о своем тяжелом состоянии. Джел почувствовала себя сильной, смелой и достойной всего самого хорошего.
Может, счастье это было кратковременным, а может, оно и вовсе было обманчивым, и его теплая, возносящая до небес волна унесет ее в открытое, глубочайшее море несчастья, в котором ей суждено утонуть. Все может быть. Но пока Джел об этом не думала и просто радовалась, все дальше и дальше отплывая от берега.
– Хороший план, папа.
Глава 34
Джел вернулась в школу с хорошим настроением. Да, она была еще слаба, и та короткая реабилитация, что устроил для нее отец, была лишь репетицией ее воскрешения. Тем не менее отрицать положительную динамику не было смысла – Джел ела. Ела без страха, без отвращения и ненависти к себе. Джел понимала, что это последний шанс, что если она снова сорвется – печального финала ей не избежать.
– Джел! – воскликнула Диана, увидев, как Джелвира направляется к резиденции, волоча за собой сумки.
Диана и Калли тут же подбежали к подруге.
– Будто целый год не виделись! – сказала Калли, обняв Джел.
– Ну что, ты поправилась? – спросила Диана, поглаживая хрупкие плечи Джел и чувствуя, как жалость к подруге топит в ней радость от долгожданной встречи.
– Да. Я прекрасно отдохнула, всю неделю провалялась в обнимку с капельницей, – ответила Джел, грустно улыбаясь.
– Бедняжка… – Калли вновь обняла подругу. – Не пугай нас больше, ладно?
– Сумки мы сами отнесем, – сказала Диана.
– Девочки…
– Не спорь, – улыбнулась Брандт, затем они с Калли взяли сумки и пошагали к резиденции.
Джел пошла следом. Ее настроение с просто хорошего преобразилось до приподнято-боевого. Так счастлива она была, что встретила своих подруг. И еще счастливее она стала, когда увидела, как к ней приближается Никки.
– Выглядишь лучше.
– …Спасибо, – растерялась Джел на миг.
– Я правда рада, что с тобой все хорошо, – призналась Никки.
Джел была готова расплакаться от радости. Она очень соскучилась по Никки. Ни по кому больше она не тосковала. Диана и Калли, разумеется, занимали значимую часть в ее сердце, но Никки… Никки заставляла его биться. Джел жаждала и одновременно боялась встречи с Дилэйн, так как ей казалось, что та снова начнет издеваться над ней. Но ее опасения, к счастью, не подтвердились, и возвращение в школу стало вдвойне приятным.
– Никки… – сказала Джел, надеясь на то, что их отношения наконец наладились, и желая предложить ей вернуться в их комнату. Но Никки тут же отвернулась и, не сказав ни слова, ушла в противоположную от резиденции сторону.
«Нет… Ничего не наладилось. Да сколько можно?!» То хрупкое, склеенное, с трепетом восстановленное в Джел – все разрушилось тотчас.
Когда Джел оказалась в своей комнате и стала разбирать вещи, продолжая думать о Никки и ее странном поведении, она столкнулась с неожиданным чувством, которое захватило ее так сильно, что ей даже пришлось отвлечься от разбора вещей и удручающих мыслей. Джел вдруг захотелось шоколадного пудинга. Давно ей не хотелось чего-то такого, но теперь она была готова отдать все, что ей было дорого, лишь бы получить и съесть этот пудинг. Внутренний голос говорил: «Ты съешь пудинг, потом захочешь пирожное, да-да, то самое, ванильное с кокосовой стружкой, потом еще что-нибудь съешь. И что дальше, дорогая моя? Ты так долго страдала, старалась ради чего, ответь? Зачем ты начала есть? Ты снова подсела на это, ты снова станешь жирной, ты снова будешь ненавидеть свою фигуру, себя презирать. Единственное достоинство, коим ты обладаешь сейчас, – это твое тело, которое более-менее стало привлекательным, но ты все испортишь, если поддашься слабости. Тебе не нужен пудинг, тебе не нужно пирожное, тебе не нужна еда. Что скажет отец? Забудь про него, Джел, забудь. Он о тебе уже забыл, он сорвался быстрее тебя. Он проиграл. У тебя нет любви, нет семьи, нет
