Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)
Сопоставляя всё представленное выше, наиверно будет заключить, что среди русской интеллигенции одновременно текли (как во многих исторических явлениях) два процесса, и по отношению к еврейству отличались они темпераментом, а вовсе не степенью доброжелательства. Но тот, что изъявил Струве, - был негромок, неуверен в себе и заглушен. А тот, что громко объявился филосемитским сборником "Щит", - оказался превосходен и в гласности, и в общественном обиходе. Остаётся пожалеть, что Жаботинский не оценил точку зрения Струве, не увидел её достоинства.
Дискуссия же 1909 года в "Слове" - еврейской темой не ограничилась, а выросла в обсуждение русского национального сознания, что, после 80-летней с тех пор глухоты нашего общества, свежо и поучительно для нас и сегодня. - П. Струве высказал: "Как не следует заниматься "обрусением" тех, кто не желает "русеть", так же точно нам самим не следует себя "оброссиивать"", тонуть и обезличиваться в российской многонациональности54. - В. Голубев протестовал против "монополии на патриотизм и национализм только групп реакционных". "Мы упустили из виду, что японские победы подействовали угнетающим образом и на народное, на национальное чувство. Наше поражение унизило не только бюрократию", как общество и жаждало, "а косвенно и нацию". (О, далеко не "косвенно" - а прямо!) "Русская национальность... стушевалась"55. - "He шутка и опозорение самого слова русский, превращённого в "истинно-русский"". Прогрессивная общественность упустила оба понятия, отдав их правым. "Патриотизм всё-таки понимался нами не иначе, как только в кавычках". Но "с реакционным патриотизмом нужно конкурировать народным патриотизмом... В своём отрицательном отношении к черносотенному патриотизму мы так и застыли, а если противопоставили ему что, так не патриотизм, а общечеловеческие идеалы"56. Однако вот, весь наш космополитизм до сих пор не дал нам сдружиться с польским обществом57.
А. Погодин вспоминал: после грозной отповеди Вл. Соловьёва на "Россию и Европу" Данилевского, после статей Градовского - вот "первые выступления того сознания, которое просыпается, на подобие инстинкта самосохранения, у народов в минуты угрожающей им опасности". (Ещё так совпало, что именно в дни этой дискуссии, в марте 1909, государственная Россия пережила своё национальное унижение: вынуждена была с жалкой покорностью признать австрийскую аннексию Боснии и Герцеговины, свою "дипломатическую Цусиму".) "Роковым образом мы идём к этому вопросу, который ещё так недавно был совершенно чужд русской интеллигенции, а теперь выдвинут жизнью так резко, что от него уже не отчураешься"58.
"Слово" заключало: "Случайный... инцидент послужил толчком к целой газетной буре". Значит, "в русском обществе ощущается потребность национального самопознания". Русское общество в прежние годы "устыдилось не только той ложной антинациональной политики... но и истинного национализма, без которого немыслимо государственное творчество". Творческий народ "непременно имеет своё лицо"59. - "Минин был несомненным националистом". Национализм строительный, государственный, свойственен живущим нациям, и именно такой нам нужен сейчас60. "Как триста лет тому назад, история требует нас к ответу, требует чтобы в грозные дни испытаний" ответить, "имеем ли мы, как самобытный народ, право на самостоятельное существование"61.
А ведь - чувствовалось в воздухе это Подступающее! - хотя, казалось бы, довольно мирный Девятьсот Девятый год.
Но и не упускали верное (М. Славинский): "Попытка обрусить, вернее, обвеликорусить всю Россию... оказалась гибельной для живых национальных черт не только всех недержавных имперских народностей, но и, прежде всего, для народности великорусской... культурные силы великорусской народности для этого оказались слишком слабы". Для великорусской национальности - только полезно интенсивное развитие вглубь, нормальное кровообращение62. (Увы - и сегодня не освоенный русскими урок.) - "Необходима борьба с национализмом физиологическим, [когда] народность сильнейшая стремится навязать народностям слабейшим государственный быт, им чуждый"63. Да ведь такую империю нельзя было создать одною физической силой, - но и "нравственной силой". А если она у нас есть, то равноправие народов (и евреев, и поляков) ничем нам не угрожает64.
Ещё с разгара XIX века, а в начале XX тем более - русская интеллигенция ощущала себя уже на высокой ступени всеземности, всечеловечности, космополитичности или интернационалистичности (что тогда и не различалось). Она уже тогда во многом и почти сплошь отреклась от русского национального. (С трибуны Государственной Думы упражнялись в шутке: "патриот-Искариот").
А еврейская интеллигенция - не отреклась от национального. И даже закрайние еврейские социалисты старались как-то совместить свою идеологию с национальным чувством. Но в это же самое время не слышно было ни слова от евреев - от Дубнова до Жаботинского и до Винавера - что русской интеллигенции, всею душой за угнетённых братьев, - можно не отказываться от своего национального чувства. А по справедливости, такое должно бы было прозвучать. Вот этого переклона тогда никто не понимал: под равноправием евреи понимали нечто большее.
И русская интеллигенция - одиноко шагнула в будущее.
Не получили евреи равноправия при царе, но - отчасти именно поэтому получили руку и верность русской интеллигенции. Сила их развития, напора, таланта вселилась в русское общественное сознание. Понятия о наших целях, о наших интересах, импульсы к нашим решениям - мы слили с их понятиями. Мы приняли их взгляд на нашу историю и на выходы из неё.
И понять это - важней, чем подсчитывать, какой процент евреев раскачивал Россию (раскачивали её - мы все), делал революцию, или участвовал в большевицкой власти.
1. Б.-Ц. Динур. Религиозно-национальный облик русского еврейства // [Сб.] Книга о русском еврействе: От 1860-х годов до Революции 1917г. (далее КРБ-1). Нью-Йорк: Изд. Союза Русских Евреев, 1960, с. 319, 322.
2. Ф. М. Достоевский. Дневник писателя: за 1877, 1880 и 1881 годы. М.; Л.: ГИЗ, 1929. 1877, Март, Гл. 2, с. 78.
3. Я. Л. Тейтель. Из моей жизни за 40 лет. Париж: Я. Поволоцкий и Ко., 1925, с. 227-228.
4. Еврейская Энциклопедия (далее - ЕЭ): В 16-ти т. СПб.: Общество для Научных Еврейских Изданий и Изд-во Брокгауз-Ефрон, 1906-1913, т. 11, с. 894.
5. В..С. Мандель. Консервативные и разрушительные элементы в еврействе // Россия и евреи: Сб. 1 (далее - РиЕ) / Отечественное объединение русских евреев заграницей. Париж: YMCA- Press, 1978 [переизд. Берлин: Основа, 1924], с. 201, 203.
6. Д. О. Линский. О национальном самосознании русского еврея // РиЕ, с. 142.
7. Г. А. Ландау. Революционные идеи в еврейской общественности // РиЕ, с. 115.
8. Государственная Дума - Второй созыв (далее - ГД- 2): Стенографический отчёт. Сессия 2, т. 1, СПб., 1907, заседание 9, 13 марта 1907, с. 522.
9. П. Г. Мародеры книги // Речь, 1917, 6 мая, с. 3.
10. Вл. Жаботинский. // [Сб.] Фельетоны. СПб.: Типография "Герольд", 1913, с. 9-11.
11. Вл. Жаботинский // [Сб.] Фельетоны, с. 16, 62-63, 176-180, 253-254.
12. Там же, с. 26, 30, 75, 172-173, 195, 199-200, 205.
13. Там же, с. 15, 17, 69.
14. Там же, с. 18-24, 175-177.
15. Там же, с. 14, 200.
16. Памяти М. Л. Вишницера // KPE-l, c. 8.
17. ЕЭ, т. 8, с. 466.
18. ЕЭ, т. 7, с. 449-450.
19. ЕЭ, т. 16, с. 276.
20. И. М. Бихерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 86.
21. Ст. Иванович. Евреи и советская диктатура // [Сб.] Еврейский мир: Ежегодник на 1939 г. Париж: Объединение русско-еврейской интеллигенции, с. 55-56.
22. ЕЭ, т. 12, с. 372-373.
23. Г. Б. Слиозберг. Дела минувших дней: Записки русского еврея: в 3-х т. Париж, 1933-1934, т. 1, с. 3-4.
24. Слиозберг, т. 2, с. 302.
25. Слиозберг, т. 1, с. 302.
26. Линский // РиЕ, с. 144.
27. В. Л. Маклаков. Власть и общественность на закате старой России (Воспоминания современника). Париж: Приложение к "Иллюстрированной России", III, 1936, с. 466.
28. Der Letzte russische Allelnherrscher. Последний самодержец: Очерк жизни и царствования императора России Николая II-го. Берлин: Eberhard Frowein Verlag, [1913], с. 58.
29. ЕЭ, т. 12, с. 621.
30. ЕЭ, т. 12, с. 621.
31. Николой Бердяев. Философия неравенства. 2-е изд., испр., Париж: YMCA-Press, 1970, с. 72.
32. Слиозберг, т. 1, с. 260.
33. Щит: Литературный сборник / Под ред. Л. Андреева, М. Горького и Ф. Сологуба. 3-е изд., доп., М.: русское Общество для изучения еврейской жизни, 1916.
34. Кн. С. П. Мансырев. Мои воспоминания // [Сб.] Февральская революция / сост. С. А. Алексеев. М.; Л.: ГИЗ, 1925, с. 259.
35. А. Воронель // "22": Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенции из СССР в Израиле. Тель-Авив 1986, No 50, с. 156-157.
36. Переписка В. В. Розанова и М. О. Гершензона // Новый мир, 1991 No 3, с. 239.
37. В. В. Шульгин. "Что нам в них не нравится...": Об Антисемитизме в России. Париж, 1929, с. 58, 75.
38. [Сб.] Щит, с. 164.
39. Там же, с. 145.
40. Вл. Жаботинский. Асемитизм // Слово, СПб., 1909, 9 (22) марта, с. 2; см. также: [Сб.] Фельетоны, с. 77-83;
41. Слово, 1909, 9 (22) марта, с. 1.
42. В. Голубев. Соглашение, а не слияние // Слово, 1909, 9 (22) марта, с. 1.
43. П. Струве. Интеллигенция и национальное лицо // Слово, 1909, 10 (23) марта, с. 2.
