Иван Тургенев - Том 8. Повести и рассказы 1868-1872

Впоследствии повесть «Несчастная» привлекла внимание писателей, которые находили в этом произведении материал для размышлений и оценивали его как характерное явление определенного этапа деятельности Тургенева. В. Я. Брюсов в письме к Н. Я. Брюсовой от 9-10 августа 1896 г., разбирая повесть «Несчастная», утверждал, что «мелочность и пошлость Фустова охарактеризована очень выразительно». Он отмечал, что сила Сусанны «в противодействии, в способности не покориться; это пассивная, неактивная сила <…> она изо всех испытаний вынесла свою душу — светлой и чистой. Она не героиня — она несчастная; в этом мораль и смысл повести» (см.: Тургенев и его современники. Л., 1977, с. 185). Обратил внимание на повесть «Несчастная» и Ин. Анненский, который указал на то, что в ней отразилась определившаяся в творчестве Тургенева в 1860-х годах тяга к разработке трагедийных психологических мотивов, и сблизил ее в этом плане с повестью «Клара Милич» (Анненский Ин. Белый экстаз. — В кн.: Анненский И. Ф. Книга отражений. М., 1979, с. 141).

Опасаясь за то, как будет воспринята его новая повесть русской публикой, Тургенев еще менее рассчитывал на ее успех у западного читателя. 29 сентября (11 октября) 1868 г. он прямо пишет Морицу Гартману, что не рискнет предложить ее вниманию европейской публики. 31 марта 1869 г. Мериме сообщал г-же Делессер свои впечатления от повести «Несчастная», передавая также своей корреспондентке мнение Тургенева о невозможности ее перевода: «Он прислал мне еще не переведенный рассказ, который, как он утверждает, не должен быть переведен. Рассказ называется „Несчастная“. Нет ничего более ужасного по правдивости. Я его побранил за выбор подобной темы <…> За исключением некоторого излишества в подробностях, этот рассказ кажется мне превосходным, но его не следует читать к ночи» (Mérimée, II, 8, p. 443). К голосу Мериме, высоко оценившего повесть, присоединились положительные отзывы других крупнейших французских писателей. Так, Мопассан, чрезвычайно высоко ценивший повесть «Несчастная», относил ее к числу шедевров Тургенева[190], а Г. Флобер писал Ж. Санд в мае 1873 г. о повести «Несчастная» и ее авторе: «Я нахожу эту вещь просто возвышенной. „Скиф“ — настоящий колосс»[191].

К тому времени, когда Мериме, ознакомившись с присланной ему рукописью, писал об отказе Тургенева от перевода «Несчастной», намерения Тургенева изменились. До него стали доходить благоприятные отзывы о его повести, и писатель утвердился в мысли о возможности и желательности ее перевода и публикации за границей. 19 ноября (1 декабря) 1868 г. он писал и М. Гартману и Л. Пичу, что «Несчастная», несмотря на всю свою мрачность, будет переведена.

Французский перевод повести был опубликован в «Le Temps» (7-23 августа 1872 г.) и затем в сборнике произведений Тургенева: «Etranges histoires», Paris, 1873, под заглавием «L’abandonnée» («Покинутая»). 1-е и 2-е изд. — 1873, 3-е изд. — 1874 г.

Перевод «Несчастной» на немецкий язык был осуществлен М. Петцольд в 1869 г. (вышел отдельной книжкой: «Die Unglückliche». Aus dem Russischen übersetzt von M. v. Petzold. Berlin, Janke, 1869; (повторение издания в 1875 г.), 2-е изд. — 1877; 3-е — 1879; 4-е — 1881 и т. д. Повесть «Несчастная» вошла также во II том авторизованного немецкого издания сочинений («Eine Unglückliche. Das Abenteur des Lieutenants Yergunow. Ein Briefswechsel. Assia. Vier Novellen von Iw. Turgenjew». Autorisierte Ausgabe. Mitau, 1869, Bd. 2), а затем появилась в издательстве Ph. Reclam («Eine Unglückliche». Aus dem Russichen übersetzt von Wilhelm Lange. Leipzig, 1873).

Английский перевод повести был напечатан в 1868 г. («The Unhappy only». By Tourguéneff. London, 1868), а шведский — в 1872 г. («Susanna Ivanowna». Iv. Turguenief. Från Ryskam Öfversatt af. Stokholm. Перевод этот был осуществлен Альмквистом (см.: Шарыпкин Д. М. Русская литература в Скандинавских странах. Л., 1975, с. 106).

Я с ранних лет пристрастился к шахматам… — Черта автобиографическая. Тургенев в течение многих лет увлекался шахматной игрой. В 1870 г. он участвовал в Международном шахматном конгрессе в Баден-Бадене и был избран его вице-президентом (см.: Коган М. С. Шахматы в жизни русских писателей. Пушкин, Тургенев, Толстой, Чернышевский. М.; Л., 1933, с. 23–35; Романов И. Мастер благородного цеха. — Шахматы в СССР, 1963, № 9).

…вы дебютов не знаете. Вам надо книжку почитать, Аллгайера или Петрова. — Разработка дебютов — начала шахматной партии — занимает значительное место в теории шахматной игры. В учебнике Иоганна Алльгайера «Neue theoretisch-praktische Anweisung zum Schachspiel», Wien, 1834 («Новое теоретическое и практическое руководство по шахматной игре»), теория дебютов развита в III разделе; у А. Петрова в книге «Шахматная игра, приведенная в систематический порядок с присовокуплением игор Филидора и примечаний на оные». СПб., тип. Греча, 1824, кн. I–II, она в кн. II, ч. III–IV.

В Спасском, в библиотеке Тургенева, хранится книга Алльгайера (7-е изд., 1841). Пометы Тургенева на ее полях свидетельствуют о том, что он изучал приведенные в ней партии.

…я чех, и родина моя — древняя Прага! — Отвечая на вопрос о национальности Ратча Ю. Шмидту, Тургенев писал 3 (15) декабря 1869 г.: «Что касается Ратча в „Несчастной“, то он ведь уже по одному имени чех, и, кроме того, он сам это говорит. То, что какой-то русский называет его „немецкой собакой“ или „треклятой немчурой“, ровно ничего не доказывает: простые люди в России обзывают так всякого иностранца, к какой бы нации он ни принадлежал. Но в следующем издании я постараюсь резче выдвинуть чешское происхождение Ратча, как Вам это желательно». Однако никаких дополнительных указаний на чешское происхождение Ратча Тургенев в последующих изданиях в текст повести не внес. Ссылка на народную этимологию («немец» — всякий иностранец, говорящий на непонятном языке) в данном случае была не убедительна, так как не только рыбный торговец, но и главный герой повести Фустов выражал мысль о немецком происхождении Ратча (см. с. 67). Теряя самообладание, Ратч начинает говорить с немецким акцентом (см. с. 126). Все эти детали не были уничтожены при переиздании повести. В плане повести национальность Ратча охарактеризована: «Богемец (католик) родом», т. е. чех. В формулярном списке: «родился в Праге от довольно зажиточных родителей». Возможно, что немецкие черты Ратча являлись дополнительным штрихом, указывающим на его готовность приспосабливаться. Ратч — чех, приспособившийся сначала к онемечиванию, а затем готовый служить любому новому хозяину. В лице этого персонажа Тургенев вывел собирательный тип авантюриста — дельца, перебравшегося в Россию с целью наживы. Некоторые стороны биографии и характера Ратча напоминают Греча и Булгарина (например, упоминание о том, что он «В 1812 году <…> шпионил, получил какое-то вознаграждение» (см. формулярный список на с. 391–392 и ср. текст на с. 67).

От немки трое… — Уже в первоначальном плане и формулярном списке действующих лиц Тургенев определенно фиксирует тот факт, что от второго брака у Ратча четверо детей. В характеристике Элеоноры, например: «Четверо ее детей»; в плане — слова Ратча об именах детей: «Коля — 8, Оля — 7, Сашка — 4 и Машка — 2» (с. 390). В черновом и беловом автографах и в окончательном тексте всюду, за исключением данного места, фигурируют четверо детей Ратча от второго брака. Это противоречие не исправлено, однако, ни в одном прижизненном издании.

Я надворная советница — где же бы я могла получить дворянский титул? — По законам того времени получение чина коллежского асессора (VIII класса табели о рангах) давало права потомственного дворянства; Ратч имел чин надворного советника — VII класса, т. е. был уже потомственным дворянином, вместе с женой и детьми. Дворянство, получаемое по чину, сообщалось браком жене и детям.

Сумбека-царица. — Жена последнего казанского царя Сафа-Гирея (по летописи и историческим источникам Сююнбике), один из главных персонажей эпической поэмы М. М. Хераскова «Россиада», которую Тургенев хорошо знал с детства. Образ Сумбеки произвел большое впечатление на читателей и вызвал ряд подражаний: см., например, трагедию С. Н. Глинки «Сумбека, или Падение Казанского царства», которая шла в Петербурге и Москве в начале XIX в.

…где-то у Шекспира говорится о «белом голубе в стае черных воронов»… — «Ромео и Джульетта» Шекспира, акт I, сцена 5. Увидев Джульетту на балу в доме Капулетти, Ромео говорит о ней:

Голубь таков белоснежный средь стаи ворон,Как она, эта дева, в толпе этих дев, этих жен…

…села близ окна, «как Татьяна»… — Намек на следующие строки III главы романа «Евгений Онегин»:

…Скажи, которая Татьяна?— Да та, которая грустнаИ молчалива, как Светлана,Вошла и села у окна.

…пушкинский «Онегин» был тогда у каждого из нас в свежей памяти. — «Евгений Онегин» впервые вышел отдельным изданием в 1833 г.