Баловни судьбы - Марта Кристенсен
Нападения происходят по вечерам.
Ограбление при этом не имеет места.
Просто с десяток мужчин были избиты.
На женщин не нападают.
Только на мужчин, обыкновенных отцов семейства.
Все совершается очень быстро. Кто-то вдруг набрасывается сзади и наносит удар за ударом. В таком темпе, что жертва не успевает даже заметить, один человек на него напал или несколько.
Среди пострадавших отцы мальчиков Ваденшё, Мальма и Эдвалла. Все попытки расследования оказались безрезультатными.
Большинство нападений происходит в гаражах. Изредка на открытой стоянке или в подъезде.
И всегда поздно вечером.
— Можно подумать, тут действует какой-то псих, — сказал Карлссон, откладывая последний рапорт.
— Да...
— Но...
— Что?
— Да вот, мне пришла в голову одна мысль...
— Какая же?
Но Карлссон молчал.
— Так в чем дело? — нетерпеливо спросил Маттиассон.
Карлссон положил донесения на стол.
— Вот все двенадцать рапортов. Здесь, на столе.
— Ну и что? — спросил Маттиассон, начиная подозревать, что Валентин немножко тронулся.
— А вот что: меня вдруг осенило, что все жертвы нападения — отцы мальчишек, попавшихся на взломах квартир, кражах и ограблениях.
— Вот как?
Маттиассон вдруг оживился, встал, подошел и тоже заглянул в бумаги.
— Здо́рово, — сказал он, потирая подбородок. — Что бы это означало?
— Спроси что-нибудь полегче.
— Как успехи? — поинтересовался Элг.
— Дохлый номер, — сказал Валл. — Взбеситься можно, сидя тут и названивая.
— Куда-нибудь дозвонился?
— Да. К ее отцу в Боксхольм, ее дяде в Иёнчёпинг и племяннику в Людвик.
— И все?
— Все! Сколько номеров, по-твоему, можно обзвонить за раз?
— Давай поделим, — предложил Элг. — Я возьму половину. Слушай, да ведь можно выяснить имена по местному телефонному справочнику.
— Как это?
— В конце справочника есть список абонентов в порядке номеров. По номеру можно установить, кому он принадлежит.
— А это мысль!
Элг присел на стол со справочником в руках.
— Начинай, — сказал он.
— 11-832...
— Бёрье Свенссон...
— В январе сравнялось бы три года, — сказал парикмахер.
— Вы не замечали, кто-нибудь проявлял к ней... ну, скажем, чрезмерный интерес?
Парикмахер хихикнул.
— Интерес к ней большинства клиентов был вполне чрезмерным, — сказал он.
— Как так?
Стур рассматривал его в зеркало. Довольно малорослый человечек с низким лбом, прямым носом и выступающими, как у кролика, верхними резцами. Он сутулился, под мышками у него были темные круги — видно, ему было жарко в нейлоновом халате. Но пальцы у него были легкие, прямо ласкающие.
Стур не любил такой тип людей.
— Она была красива, — продолжал парикмахер, ласковым движением убирая с уха Стура волоски, — у нее была прекрасная фигура. — Его руки описали в воздухе изгиб. — Думаю, большинству мужчин приятно, когда их стрижет девушка с нежными руками.
Да уж, наверное, приятнее, чем педик вроде тебя, подумал Стур.
— Значит, не было таких, кто проявлял бы к ней особый интерес?
— Нет, как я уже сказал другому констеблю...
— Инспектору уголовной полиции.
— Да, конечно, который был здесь. Я лично ничего такого не замечал. Правда, один как-то ущипнул ее за мягкое место. Вернее, шлепнул. Так она ему потом чиркнула ножницами ухо.
— Вто это был?
— Понятия не имею. Он больше ни разу не появлялся. У вас много перхоти. Каким шампунем вы пользуетесь?
— Не имею представления. Жена покупает.
— Я бы вам рекомендовал...
Стур посмотрел на его отражение в зеркале и состроил гримасу.
Парикмахер, вероятно, решил, что он благодарно улыбнулся.
— Ну вот, осталось всего четыре номера, — ободряюще сказал Валл.
— Слава тебе, господи, — вздохнул Элг. Отложил справочник в сторону и закурил. — Кстати, что сказал ее отец?
— По его словам, она уехала из дому, чтобы заработать денег. На время осела в Стокгольме. Потом перебралась в Химмельсхольм. Это было пять лет назад. Собственно, он сам настоял на этом.
— Чтобы она перебралась сюда?
— Чтоб уехала из Стокгольма... Он как-то был в Стокгольме, зашел ее навестить и узнал, что она занимается позированием.
Элг присвистнул и отбросил со лба волосы.
— Как он это воспринял?
— Резко отрицательно.
— Этим она и зарабатывала себе на жизнь?
— Нет. Это был побочный доход. Она работала на полставки в конторе.
— Продолжим?
— Давай... 11-299...
— Мортенссон, Хельмер.
— Алло, — послышалось в селекторе.
— Да, — отозвался Карлссон.
— Тут одна дама хочет поговорить с кем-нибудь по делу Ильвы Нильссон.
— Ну и что?
— Стура нет, а Валл с Элгом отключили у себя селектор и внутренний телефон.
— Ладно. Пришли ее сюда.
— Значит, вы не замечали ничего такого, что показывало бы, что она ведет себя легкомысленно?
— Нет, а она вела себя легкомысленно?
Стур пожал плечами.
Зазвонил телефон.
— Извините, я только отвечу...
Стур огляделся. Зеркала и помада, расчески и щетки, средства от прыщей и перхоти, щипчики для ногтей, вода для бритья, лосьоны, кожаные кресла, волосы на полу.
— Это вас, — сказал парикмахер.
— Меня?
— Да. Некий Карлссон из полиции.
— Скажите, что я перезвоню.
— Он говорит, это важно.
Стур вздохнул и, закутанный в простыню, как римский сенатор в тогу, пошел к телефону.
— Да, — сказал он и, выслушав Карлссона, коротко бросил: — Сейчас приеду.
Он вернулся в кресло.
— Придется поспешить, — сообщил он мастеру.
— Сейчас кончу. Побрызгать?
— Чем?
— Туалетной водой.
— Нет уж, спасибо. Что я, баба, что ли?
67
Фриц Стур поднимался по лестнице. Он пыхтел и отдувался. Навстречу ему шли Элг и Валл.
Они направлялись вниз.
— Вы куда?
— В поход.
— Опрашивать людей, чьи телефоны нашли
