Разрыв - Джоанна Уолш

было непросто. Pourquoi me questioner? Каждый вопрос, что ты мне задал, требовал ответа, и я, Шахерезада-наоборот, хотела, чтобы история продолжалась, чтобы я ответила на каждый. Чтобы показать, что я справлюсь без общения, мне пришлось согласиться на женскую сдержанность. Изящество в отказе, говорила парижанка Габриэль Шанель (также известная как Коко — еще одна самоназванная). Женщина намного изящнее, если она сдержанна, только отказывать следует не в полный голос, без сцен: меня было видно, но не слышно, пока ты говорил, что тебе во мне нравится. Точнее, что тебе нравится и что тебе не нравится — в зависимости от того, на что ты был в тот день нацелен. Так я стала нашей территорией, твоим предметом изучения, тебе подвластной, а значит, твоей вещью. Во Франции говорят l’objet qui parle — объект (вещь), который говорит, рассказывает свою историю. Вещь не может говорить, но и забыть тоже не в состоянии: она хранит свою историю, как бельвильское пианино, только эта история должна быть сыграна человеческими пальцами на клавишах — иначе она будет рассказана беззвучно. Вещь находит нас только тогда, когда мы готовы с ней встретиться, но в момент встречи оказывается, что история этой вещи по большей части придумана нами.

Не то чтобы я решилась рассказать вам свою историю целиком — не похожая на писательницу, ничего общего, просто un air de rien, без костюма писателя: затертого пиджака, брюк, шляпы, но — со своими красивыми глазами — похожая на ту, что могла бы быть внутри истории кого-то другого. В любом случае я больше не обращаю внимания на свою внешность, которая, кажется, отделилась от того, что внутри; они движутся теперь по параллельным путям, а я перестала понимать, какой предстаю перед людьми. Мне не нравится незнакомка, которую я вижу в зеркале в ванной Н., или, точнее, я просто не представляю, кто она. Что-то не так с ее волосами. Наверное, пора стричься. Нахожу резинку в ящике стола Н., убираю волосы. Лучше не становится. Прячу свои красивые глаза за темными очками и избегаю отражения. Выхожу на улицу.

Je ne fais que passer.

Miss Tic[13].

Вниз по улице, в подземку на бульваре Бельвиль.

Описание: блок теплого воздуха, черный ров путей, белая плитка, как на всех станциях метро, часть подземной республики, ничего общего с улицей снаружи. На указателях сеть цветных линий, пронумерованных, без названий, как в лондонском метро. Какой маршрут мне выбрать, какую ветку? Смотрю и смотрю, но без слов я ничего не могу разобрать. Двери с грохотом открываются (я оказываюсь в вагоне) и закрываются. Даже если я выбрала неправильное направление, по крайней мере я движусь.

В подземной республике есть такой закон: не смотри в глаза другим пассажирам. Не дотрагивайся коленом до чужого колена в маленьком пространстве между сиденьями, повернутыми друг к другу. Смотри вниз, смотри в сторону. В тоннеле мигает свет. Размытая в стекле вагонного окна, безуглая, это что — я? Это вообще лицо? Проблеск в лесу: на мгновение я очень четко отражаюсь в потемневшем окне вагона, ставшем зеркалом, и камера наблюдения, такая же четкая, позади меня снимает одновременно меня и мое изображение. На стекле рядом с моим размазанным отражением — протестный плакат, очень маленький, стилизованный под предупреждение от официальных служб с мультяшным кроликом, который просит парижан не прислоняться к дверям вагона. Опасно! — сообщает он. Laisse pas les cameras proliférer. Tu risques de te faire pincer. / Препятствуй распространению видеонаблюдения. Тебя могут поймать. Видео-наблюдение теле-видит, схватывает информацию с первого взгляда. Камера распознает человеческое лицо как нечто выдающееся: если ты хоть на миг напоминаешь человека, она тебя выхватит. На некоторых сайтах пишут, как накраситься, чтобы не быть пойманным. Белый грим, подводка как у Жюльетт Греко; если состоишь из одних только углов, камера не может выхватить твое лицо. Но могут ли тебя поймать? За чем? За существованием, наверное, которое можно поставить в вину нам всем. Не осталось мест, где бы за нами не наблюдали, по крайней мере в городе. Выйдя из дома, даже под землей, невозможно укрыться от глаз общественности. Однажды сфотографированный, ты записан, проиндексирован — ты, я.

Если принадлежишь к профессиональным путешественникам… Таким способом становишься беспристрастным наблюдателем, которому обязаны верить на слово при составлении любого полицейского протокола{13}.

Сёрен Кьеркегор. Повторение.

Мы больше не разговариваем, но в любой момент я могу тебя найти; если буду искать онлайн, я обречена найти тебя где-то. Сегодня у случайности почти нет шансов.

Существует даже сайт для пассажиров метро, чьи пути пересеклись в подземке: со словами, не фотографиями (кто будет фотографировать незнакомца в переполненном поезде?). Я зашла на него однажды. Пост: Croisé dans le metro: charmante jeune femme en train de lire. (Мы встретились в метро: очаровательная молодая женщина, читающая в вагоне.)

Vous étiez assise tout en face de moi, avec un livre qu’alors vous lisiez. (Вы сидели прямо напротив меня, читая книгу.)

J’ai croisé votre regard à quelques occasions: je dois bien avouer que j’avais envie de vous voir et de vous regarder. (Несколько раз наши глаза встретились: должен признаться, мне хотелось на вас смотреть, наблюдать за вами.)

Je suis descendu à Liberté sans rien faire de plus: je regrette cet acte insensé! (Я вышел на станции Liberté, — Воля! Свобода! Движение! — ничего не предприняв: я сожалею об этом необдуманном поступке.)

Publié par un homme pour une femme

à Liberté.

(Опубликовано мужчиной для женщины на Liberté.)

Для женщины на свободе?

Но до Liberté еще несколько остановок. Во время пересадки на станции République камеры окидывают меня быстрым взглядом. Видео-наблюдение теле-видит, схватывает информацию с первого взгляда — экраны около контроля показывают меня под наблюдением, а когда я прохожу через турникет, моя голова практически касается ног моего зернистого аватара. Ты сказал мне, что я выглядела так, будто следила за тобой, сказал, я не смотрела тебе прямо в глаза. Почему тебе это не нравилось? Потому что по мне было видно, что я вижу насквозь и могу рассказать? Преследуй меня. Я всегда хотела, чтобы ты за мной наблюдал. Когда ты следил за мной взглядом, я была более — какой? Просто… более. А когда ты передумал, я вдруг стала менее. Будь моим детективом. Пусть я буду твоей: пиксельной, обесцвеченной, увиденной краем электронного глаза — ноги, грудь, шарф — сквозь твои очки (нужные только для чтения), очевидцы друг друга.