Девушка по имени Йоханан Гелт - Алекс Тарн
Зато теперь, получив проверенные сведения о тесном сотрудничестве Нисангеймера с бандой из Аз-Зубейдат, Мики сразу подумал о пропавших друзьях Зива. В самом деле, с точки зрения Нисо, логичнее всего было бы «заказать» их не в Рамалле, где его знали многие, а именно здесь, у контрабандистов, с которыми он работал практически в одиночку. Весь этот длинный Микин разговор с шейхом, включая упорную торговлю о деньгах, которые мы, конечно, не собирались платить, преследовал одну-единственную цель: вывести бедуина на признание в убийстве, а затем и выведать у него место захоронения убитых. Ну а бонусом к этому шло вовлечение в нашу войну Зива и его ребят – неизбежное после такого признания. Без подобного аргумента они вряд ли согласились бы на участие в заведомо незаконном бою. Для этого я и прятала на груди микрофон – чтобы Зив услышал всё своими ушами! Ну Мики, ну комбинатор! Я гордилась им в эту минуту, как никогда прежде.
Бедуин молчал, а мы, затаив дыхание, ждали его ответа – я и Мики внизу, Зив с наушником наверху. Наконец Абульабед махнул рукой – типа, была не была – и протянул Мики ладонь для рукопожатия.
– Два девятьсот! – сказал он. – Последняя цена. Включая штраф и крыс. Они, кстати, тут, неподалеку, в пещере на левой стенке. Ахмад покажет, чтоб два раза не ходить. Никто и не думал их закапывать. Шакалам тоже кушать хочется… Ну, по рукам?
Больше всего в тот момент я боялась, что Зив выстрелит; наверно, на его месте я бы так и поступила. Но мужчины менее импульсивны.
– По рукам! – ответил Мики и крепко пожал протянутую руку.
Потом шейх укатил, весьма довольный процессом торговли и заключенной сделкой, а второй пикап ненадолго задержался, чтобы сопроводить нас к пещере с двумя скелетами в истлевших лохмотьях. Ребят убили выстрелами в затылок. Зив опознал их по нитяным фенечкам на запястьях. Обратно мы ехали в молчании. Зив плакал, не стесняясь или даже не замечая собственных слез. Прощаясь на перекрестке Альмог, мужчины обнялись.
– Зив, братишка, – сказал Мики. – Прошу об одном: не торопись, чтоб не наделать глупостей. Клянусь тебе, мы перестреляем сволочей к чертям собачьим, причем очень скоро. Доверься мне, я свистну, когда придет время. Обещаешь?
Зив кивнул, хотя, по-моему, ничего не расслышал.
Когда мы с Мики пересели к себе, он сразу набрал номер приятеля из полиции Беер-Шевы и после первых приветствий перешел к делу.
– Слушай, Моше, я тут с несколькими парнями ходил по Долине к северу от Йерихо. Знаешь, иногда хочется понюхать пустыню вблизи. Ага… Ну да… В общем, набрели на пещеру, а там два скелета явно недавних времен. Каких недавних? Ну… существенно позже восстания Бар-Кохбы. Что ты смеешься? У тебя, случаем, не пропадала пара ребят в последние три-пять лет? Что?.. Больше, чем хотелось бы? Ну вот. Я скину тебе координаты…
Едва закончив с ментом, Мики позвонил бедуинам – нижайше поблагодарить атамана бандитов за оказанную услугу и заверить милостивого шейха, что наши бойцы будут рады присоединиться к его воинам. Мы тоже хотели бы отомстить за убийство Нисо. Рашайда – наш общий враг.
– Мики, – сказала я, когда мы наконец тронулись с места. – Я реально восхищена. Провернуть такую гениальную операцию дорогого стоит. Ты просто бог и царь. Бог и царь.
Как, спрашивается, должен отвечать на такое славословие нормальный человек? Я ожидала что-то вроде: «Брось, девочка. На самом деле я твой верный раб, и все мои успехи вдохновлены исключительно твоим божественным присутствием…»
– Я знаю, – коротко ответил этот самодовольный мужлан, а потом повторил с еще большей уверенностью: – Я знаю. Но это только начало. Мы должны перестрелять эту шоблу раньше, чем они перестреляют нас.
– И как ты думаешь это проделать?
Он пожал плечами:
– Черт его знает. Знающие люди говорят, что в банде полтора десятка вооруженных рыл. Автоматические винтовки, гранаты, даже наплечные ракеты. Сначала надо собрать их всех вместе. Потом – привести в пустынное место типа того вади, где мы встречались сегодня. Ну и… тук-тук-тук…
Мики покосился на меня – уже без прежней уверенности.
Я мстительно хмыкнула:
– Беру свои слова обратно. Никакой ты не бог и не царь. С какого такого перепугу они соберутся полным составом, как на парад? Да еще и в пустынном месте… Но даже если допустить, что это получится, кто устроит им этот твой тук-тук-тук? Ты и Зив с двумя стволами? Из меня снайпер, как из Теилы спринтер. Вы снимете троих-четверых, а потом они поймут что к чему и откроют на вас охоту.
– Зив приведет с собой еще парочку голанчиков, – проговорил Мики. – Может, трех. Но я ведь сразу сказал тебе, что понадобится помощь. Нужно столкнуть их с бедуинами рашайда. Ты слышала мой разговор с Абульабедом. Когда они решат напасть на Бани-Рашад, он обязательно позвонит мне. При атаке на вооруженную деревню лишних стволов не бывает.
– Когда они решат напасть… – насмешливо повторила я. – То есть весь твой план строится на этом. Но с чего ты взял, что они начнут войну с рашайда? Из-за чего? Из-за Нисо? Нисо им никто и звать никак, чужая кровь, за которую мстить не положено. Из-за денег? Но деньги они рассчитывают получить от тебя. Из-за чего еще?
– Из-за чести, – стоял на своем Мики. – Рашайда осмелились помешать бизнесу «рюкзачников». За такое принято наказывать. Вот увидишь, Абульабед обязательно позвонит. Проверит, от кого пришли запчасти перламутрового джипа, убедится, что я не соврал, и тогда уже позвонит.
Вечером к нам приехал Зив. Вдвоем с Мики они засели на балконе и, сдвинув головы над картой, вполголоса обсуждали свои чисто мужские военные стратегии. Моя женская роль сводилась к своевременной подаче кофе, вина и закусок. Впрочем, время от времени в промежутках между книксенами мне удавалось расслышать фрагменты того или иного оперативно-тактического плана. Все они начинались с фразы «Когда позвонит Абульабед…» Когда позвонит Абульабед, мы известим того-то и того-то. Когда позвонит Абульабед, нужно собрать ребят. Когда позвонит Абульабед, мы разместимся вот здесь, на удобном склоне. Когда позвонит Абульабед… Когда позвонит Абульабед…
К ночи у меня создалось устойчивое впечатление, что Абульабед позвонит с минуты на минуту. По крайней мере, мы трое были на сто процентов готовы к его неизбежному звонку. Абульабед не позвонил. Не позвонил ночью. Не позвонил утром. Не позвонил на следующий день. Не позвонил через два дня. Не позвонил через три. На четвертый день я усадила Мики перед собой и изложила свой план. Он выслушал, закрыл лицо руками, помотал головой и сказал, что я психопатка.
– Я и сам сумасшедший, но не настолько, – сказал он. – Существа безумнее тебя нет на белом свете.
– Ты прав, милый, – сказала я. – Но что ты предлагаешь взамен? Ждать, когда позвонит Абульабед? Или когда его бандиты заявятся в наш дом с «калашами» наперевес?
– Но не настолько… – ошеломленно повторил Мики.
Я ласково потрепала его редеющую шевелюру.
– Милый, признай: если тебе так необходим звонок от Абульабеда, будь он проклят, то нет ничего вернее и справедливее, чем мой план. Согласен? Ну, перестань пялиться на меня такими круглыми глазами и скажи: согласен? Только думай быстрее: завтра он как раз работает во вторую смену.
Назавтра я уже стояла на ярко освещенном перекрестке, с непривычки покачиваясь на шестидюймовых каблуках. Помимо туфель, мой наряд включал блондинистый парик, полупрозрачную майку из серии «глянь, какие соски», экстремально короткую юбку и едва заметные при взгляде сзади трусики. Ах да, еще – как же я забыла? – крошечный наушник в ухе. Пожалуй, лишь эта деталь наряда и отличала меня от дорожной проститутки, но о ней не смог бы догадаться ни один потенциальный клиент. Движения в этом месте и в этот час практически не было, но, чтобы зря не рисковать, я до
