Русские снега - Юрий Васильевич Красавин
— Чтоб тя черти доняли! Ишь, развоевался. Умашной какой-то парень. Небось, не твои дрова, а мои, чего раскидал тут? Разве так колют? Тебе абы как, лишь бы отбояриться.
Весной он копал ей огород, носил воду для поливки — ничто не могло унять Анну Плетневу; ворчала, грозилась «отвесить в загорбок». Это было очень смешно, а в ответ на его смех она ругалась еще пуще. Самое сильное ее выражение: «Чтоб тебя забором обнесли!» Теперь что-то не употребила его. Ну, ничего, день длинный, еще «обнесет».
— Баб Анна! — крикнул он ей в окошко. — Завалило нас… выше крыши! Ты не пугайся, ладно?
— Чего?
— Завалило, говорю, снегом всю деревню. Выше крыши и деревьев!
— Полно врать-то, — отозвалась она, обмакивая картофелину в солоничку. — Нашел над кем шутки шутить! Ровесница я тебе, что ли! Ни стыда, ни совести у тебя, парень. Погоди, ужотко я твоей матери-то пожалуюсь. Пусть она тебя поучит ремнем али скалкой.
— Лучше скалкой, — посоветовал Ваня.
— Ишь, что болтает: снегом завалило. Сами видим, что намело… Сейчас вот ребята выйдут да и разгребут. А ты, Данилыч, не ходи, они без нас справятся. Я кирпич в печке накалю, прогреть тебе поясницу-то…
Анна Плетнёва — старушка строгая. Минувшим летом, в пору его увлечения мотоциклом, как ни быстро он мчался, она никогда не уступала ему дороги. Однажды он чуть не сбил её с ног, и быть бы уже тогда большой беде. Она будто выросла из-под земли на его пути и даже не сделала попытки уклониться, только руку вскинула со сложенной щепотью. Спасло её только то, что в самый последний момент лихой мотоциклист сумел-таки вывернуть руль и отважно врезался в ивовые кусты, как зверь в ловчую сеть, вместе со своим мотоциклом. Мотор при этом заглох, и в наступившей тишине Анна сказала:
— Беды себе ищешь, болезный? Кто ищет — найдёт!
Ваня в ответ засмеялся, совершенно уверенный, что беды с несчастья могут случиться с кем угодно, только не с ним.
— Не боись, бабушка! — громко отвечал он, выволакивая мотоцикл из куста. — Кто чего боится, то с ним и случится. А кого страх не берёт, того и смерть обойдёт.
— Знамо, дуракам закон не писан, — благожелательно сказала она уже вслед ему.
Как раз в тот день пророчество и сбылось.
4.
Маруся встретила сына возле колодца, вид у нее был испуганный.
— Что случилось, мам?
— Тебя не засыпало, Вань?
С некоторых пор материна любовь к нему приобрела обостренный характер — после того, как в аварию попал да больнице пролежал долго, с тех пор она чуть что — уж смотрит тревожно, и у неё вздрагивают руки. Он жалел мать:
— Ты так себя измучаешь.
Два года назад отец погиб в нелепой дорожной катастрофе. Вот и ему, сыну, не повезло.
— Мы уже заплатили дань судьбе, больше с нас не потребуется, — утешал он её. — Точно говорю, мам! Так что не тревожься зря.
— А Анна? — тотчас напоминала мать. — Беда не приходит одна. Если с тобой ещё беда случится, я тоже с ума тронусь.
— На мне счастливая мета! — говорил он весело. — Знак небесного покровительства — подкова во всю филиономию! Не каждому так везет…
— Ты поосторожней, сынок, — напутствовала Маруся сына теперь, в подснежном ходу.
И то уж не просьба, а мольба. Прямо-таки крик души.
5.
Возле колодца он расчистил ногами землю, ища дорогу… и стал пробиваться по ней как раз серединой улицы деревенской, распихивая снег и лопатой, и собственным телом.
Шесть жилых домов деревни Лучкино располагались довольно далеко друг от друга; от трех десятков, некогда существовавших не осталось ничего. Нет, если провести археологические раскопки, можно найти битые черепки да дырявые чугунки, но не более того. Исчезли дома и люди с ними.
Ваня узнавал все колдобины дороги, угадывая: вот сейчас он напротив бывшего дома Петра Курочкина, первого лучкинского председателя колхоза. Когда-то давно, в незапамятные военные времена, с Петром случилось несчастье: по воле общего собрания продал он двух колхозных коров в городе на базаре, а потом зашел в столовую отметить удачную торговую сделку — выпил маленько, и деньги у него то ли вытащили из кармана, то ли он их потерял. Время было строгое, а тюрьма ему представлялась хуже смерти. Вернулся домой — повесился.
Вот тут был дом Матрены Мининой, замерзшей в голодном сорок первом по пути из города домой…
Вот здесь до недавнего времени стоял заколоченный дом братьев Свистуновых; им крупно не повезло, — как раз перед самой войной — посадили за анекдот: работали они по наряду на дороге — каменку выкладывали — бригада мужиков из разных деревень. Один рассказал анекдот про вождя, прочие посмеялись; на другой же день забрали и рассказчика, и слушателей — всех, кроме одного. А дом отошел вскоре колхозу, осталась только память: жили-то здесь двое веселых братьев, а куда пропали, неведомо.
Нет, не до того было сейчас, чтоб вспоминать, чем памятен в деревне тот или иной дом; Ваня просто отмечал: вот сейчас торит напротив того или этого — для ориентировки; а уж память подсказывала, как она подсказывает на кладбище, почему погиб тот, отчего умер этот.
Опять ему почудился чей-то голос. Кто-то размеренно то ли диктовал, то ли читал:
— «Опись двору умершего крестьянина Семена Кузьмина сына Вырина, учиненная в 1747 году…»
Ваня остановился, слушая.
— «Двор в деревне Лучкино, что в приходе церкви Рождества Божьей Матери… с деревянным строением, а именно: горница с комнаткою и в них два окна слюдяные и со ставнями и с запорами железными; стол дубовый; шкаф липовый; два стула липовых; в той горнице печь обращатая; сени, в них чулан с подволокою; нужник…»
Теперь уж подивился Ваня не голосу, а тому, что диктовалось: основательный, видно, мужик был Семен Вырин! Вишь, запоры у него железные, окна слюдяные, горница есть…
— «Передние ворота об одном щите, — продолжал читать некто за снежной стеною, — у тех ворот на правой стороне амбар с подволокою и с погребом; идучи двором, други ворота об одном щите на пустую улицу… за теми воротами колодец на меже; пять бочек набольших, три кадки набольших же, чан, два ларя…»
Голос замер, будто оборвался. Опять тишина. Глухо. Ваня постоял, подождал: не продлится ли чтение? Нет, не продлилось. Подумалось: не вернуться ли домой? Не то, чтобы страшно, но как-то робостно сделалось. Усилием воли подтолкнул себя вперед! Нечего обращать внимания на то, что лишь блазнится.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1.
Он поймал себя
