Плохой для хорошей - Елена Безрукова
Они переключились на тему шмоток, в которых собираются заставить всех падать ниц при виде них, а я невольно стиснула очередную тетрадь в пальцах.
Значит, этой розовой цыпочке нравится Назар, и она планирует его окучивать на тусовке у Сомова?
Ну почему же мне так не везёт и я с самого приезда сюда попадаю в круг людей, которые так или иначе связаны с Назаром? Даже моя соседка по комнате оказалась от него без ума…
Или же Назар действительно так популярен, что его знают буквально все в этом университете?
Если наш вечер прошёл довольно спокойно, то утром комната превратилась в поле сражения…
Сначала Снежана заняла совмещённую уборную на добрых минут двадцать.
— Эй, ты там живая? — постучала я в дверь, измучившись ждать королеву сантехники. — Мне тоже умыться надо.
— Подождёшь, — услышала я наглый ответ из-за двери, только и всплеснула руками.
Что же мне — не умытой идти, и с нечищенными зубами? Но ждать её столько времени я больше не могла — если ровно через десять минут я не выйду из общежития, то просто физически не успею добраться до главного корпуса, в котором проводили лекции, и просто опоздаю на занятия. Из-за неё!
Пришлось мне одеваться сначала. А когда Королева всё же вышла, быстро умываться и чистить зубы, стараясь не обрызгать и не испачкать футболку.
Потом мы не могли поделить одно зеркало в прихожей — обеим требовалось причесаться. Снежана заняла его первой, так как раньше меня закончила с водными процедурами, и вдвоём мы бы там никак не уместились. Пришлось мне причёсываться, разглядывая себя в крошечном зеркальце на моей тумбочке…
И в довершение столь прекрасного утра мы не смогли разойтись в дверях — обе схватились за ручку, когда уже оделись и готовы были к выходу.
Снежана снова недовольно цокнула языком и закатила свои глаза с нарощенными ресницами. Я уступила, сделала шаг назад от двери — тем более, я всё равно не умею ещё управляться с замком, пусть она мне и покажет, как его открывать.
Девушка открыла дверь и вышла, я покинула комнату следом и закрыла её на ключ.
Выдохнула.
Ну, вроде успеваю, и со Снежаной мы расстались аж на целый день — это просто не могло меня не радовать.
Быстрым шагом я направилась к главному корпусу.
Внутри подошла к кофейному аппарату, возле которого уже зависала Ирка.
— О, привет, — увидела она меня и подняла руку вверх в знак приветствия. — Я уж думала, ты сегодня вместо меня.
— Как понять — вместо тебя? — Остановилась я возле неё, слегка запыхавшаяся от спортивной ходьбы почти как на соревнованиях.
— В роли опаздуна, — усмехнулась Красикова.
— А-а… — протянула я, нажимая на кнопки аппарата — кофе глотнуть успевала. Как раз до занятий осталось минут десять. — Это моя соседка по комнате собиралась как беременная каракатица, и я из-за неё ничего не успевала толком. Ванну как заняла на двадцать минут… Ни умыться, ничего…
— М-м… — оторвалась Ира от своего стаканчика с кофе, который успела купить до моего прихода. — Слушай, а с кем ты в комнату попала? Этот кто у нас такой тормоз?
— Снежана какая-то… — ответила я.
— Блюм?! — округлила глаза приятельница.
— Что — Блюм? — не поняла я.
— Ну, фамилия у неё — Блюм?
— Понятия не имею, — фыркнула я. — Вот знаешь, не спрашивала…
— Блондинка такая, в розовом вся, да?
— Ну да.
— Тогда точно Блюм, — задумчиво смотрела на меня Ира. — У нас одна такая Снежана в универе. Известная семья и фамилия в городе… Слушай, ну тебя и угораздило. Так она не тормоз, она просто противная сама по себе. Снег — стерва та ещё…
— Снег? — опять не поняла я.
— Ну, Снег — Снежана, — пояснила Красикова. — Её все так зовут сокращенно. От имени производное.
— А-а… Ясно.
Что у них тут за имена, клички и фамилии такие, что не поймёшь даже, о чём вообще идёт речь? Ещё и мне что-нибудь прилепят эдакое… Хотя, Назар уже всё придумал за них — Лупоглазая. Что уж может быть обиднее. Не думала уже, что это дурацкое прозвище от дурацкого мажора придёт за мной и в универ…
— Я вот только не поняла… — снова повернулась я к Ире. — Снежана отличается от всех, кто живёт в общежитии от безвыходности. Вещи у неё явно сплошь бренды. Да и ты сама сказала, что семья её известная. Так чего она в общаге тогда сидит?
Ира хохотнула.
— А это её так папочка перевоспитывает, — ответила она. — Запихал её в универ, в общежитие поселил наравне с другими студентами. Денег почти не даёт. Оплачивает только образование, ну и шмотки иногда покупает — не будет же его дочь ходить и позорить папочку в вещах из магазина “Самые дешёвые цены”. У вас там таких много, кстати: кого родаки на перевоспитание поселили, кому просто по приколу тусить среди молодёжи и домой неохота, у других — траблы с предками, и им спокойнее отсидеться тут.
Я лишь хмыкнула в ответ и занялась своим кофе.
Последний вариант прямо как про меня. Только мне ещё и ехать было далеко от квартиры, которую сейчас снимала на последние деньги мама.
Опять в эту ловушку?
В аудиторию мы пришли даже заранее. Разложили вещи и болтали в ожидании начала пары. Студенты тянулись и занимали ряды, постепенно заполняя аудиторию.
Пришёл и Назар. Мы лишь на миг перехлестнулись взглядами, и он просто прошёл мимо.
Не поздоровался, ничего… Словно я — ещё один предмет мебели в этой комнате.
Даже горько отчего-то стало.
Назар, кажется, единственный из парней в группе, кто ко мне не проявлял вообще никакого интереса. Он словно бы не заметил, как я изменилась.
Впрочем, заметил — ведь он вчера пялился на меня… Пока не узнал.
А как узнал меня — сразу же интерес его испарился.
Видимо, для Назара Бодрова я обладаю какой-то анти привлекательностью.
Если эти округлости не мои, то очень даже ничего, можно посмотреть. А если они принадлежат Олесе Зайкиной — то уже и не так уж и красиво.
А чего я, собственно, ожидала от Назара?
Он всю школу улыбался кому угодно, только не мне.
Я ему всегда казалась смешной, нелепой…
С чего вдруг теперь это должно измениться?
Однако я от чего-то не могла отвести от него глаз и проводила его взглядом. А потом снова обернулась осторожно.
К нему подошла какая-то девушка и
