ЮлиАнна - Зульфия Талыбова
Загорелся зелёный. Они медленно пошли по зебре. Чудилось, что от города остался один светофор с маленьким отрезком дороги. Вот они медленно дошли до середины. Незнакомец отпустил руку Юли и поднял голову.
– На звёзды удобнее смотреть лёжа, – сказал он и улёгся прямо на асфальте.
Юля легла рядом. Мельком она заметила, что до сих пор горел зелёный.
Она легла и удобно устроилась на плече юноши, уткнулась в его грудь и вновь утонула в том пьянящем чувстве безопасности, которое и не испытывала никогда в жизни. Она догадалась, что когда-то давным-давно испытала нечто подобное, но, наверное, была такой маленькой, что не помнила.
Ей так хотелось, чтобы это чувство не покидало ее, но боясь, что это всё-таки произойдет, забралась на грудь незнакомца и свернулась калачиком, всей душой желая раствориться в нем. Какое это сладостное ощущение: проникнуть в сердце юноши, сделать там себе домик и навсегда быть под его защитой. Юля слушала его сердцебиение, грелась его теплом и не могла насытиться. Только бы сердце не переставало стучать! Ведь без его ударов наступит зима.
Юля все грелась и грелась, но сердце стучало все реже и реже. Она шевелила руками, гладила по груди, лишь бы оно не замедляло ход, но все было напрасно: удары становились все тише и тише, реже и реже. Юля запаниковала и разрыдалась. Становилось холодно.
Незнакомец умирал, и тело его остывало. Вскоре оно и вовсе исчезло, а Юля лежала на снегу, замёрзшая, одинокая, брошенная.
На светофоре загорелся красный: зазвенел будильник.
Юля вздрогнула, очнулась, открыла глаза и увидела прямо под носом скомканную мокрую, хоть выжимай, подушку-радугу.
5 глава
С той поры, два раза в неделю, пока Анастасия Николаевна была на работе, Юля выпускала Аню-сталкера из зазеркалья и выискивала незнакомца.
Пару раз она видела его в толпе и была уверена, что встретит ещё раз. Аня же мечтала, что тогда уж точно не упустит, заманит в какую-нибудь подворотню и убьет. Как именно она это сделает – в подробности не вдавалась. Юля уже так утомилась просто за ним наблюдать, что и сама его убить хотела, лишь бы успокоиться, наконец. Ведь так тяжело переживать бессилие! Юля мысленно сражалась с бесшабашной Аней, бой оканчивался ничьей: юноша оставался цел, и Юля продолжала выслеживать его.
Однажды она следила за ним целый день, ждала, пока от него отцепится приятель, который жутко бесил Аню и вызывал яркое чувство ревности: ведь незнакомец только ее, никто не имеет право с ним разговаривать! У Юли голова шла кругом.
В другой день она выследила его в какой-то забегаловке. Она сидела за соседним столиком и делала вид, что читает. Ей пора было возвращаться домой, но, когда незнакомец, наконец-то, вышел, Юля, забыв о позднем времени, привычно побрела за ним.
Очнувшись, она огляделась: незнакомая улица. Вспомнив о юноше, она стала в панике его высматривать, но он исчез! Наверное, затерялся в закоулках этого незнакомого района!
Это был спальный район с такими страшными многоэтажками, нечто подобное она видела только на фотографиях мамы.
Вожделеющее чувство к незнакомцу улетучилось, как только он исчез из поля зрения. Аня спряталась далеко-далеко в глубины подсознания, уступив место кроткой и боязливой Юле. Теперь она заплутавшая жертва в этом жутковатом райончике. Один только провоцирующий прикид и остался от девушки-сталкера.
Юля испугалась не на шутку. Сгустились сумерки. Она резко развернулась и поспешила покинуть опасное место.
– Это, кто у нас тут такой красивый?! – слева из переулка к ней спешили какие-то пацаны.
Юля онемела от страха, но продолжала идти, заметно ускорив шаг.
– Эй, ты оглохла, что ли? – крикнул один из компании.
– А уши-то длинные! Странно, что не слышит!
Пацаны заржали, подбежали к Юле и стали дергать за уши парки. Она закричала и что есть мочи дала деру.
Пацанье не спешило отставать, а Юля все бежала и бежала, уже и не знала куда, но смутно понимала, что лишь ещё сильнее плутает в каменных дебрях домов. Вряд ли она выберется отсюда, да ещё и с таким сопровождением!
– Это, что тут за гонки?!
Юля резко остановилась – перед ней стоял невысокий дядька, худощавый, бомжеватого вида, правда, трезвый и вроде даже опрятный. Он участливо даже с тревогой глядел на испуганную девушку, а та расплакалась и тут же спряталась за его неширокую спину.
– Вам чего здесь? Вон пшли! – гаркнул он на пацанов, будто прогонял стайку назойливых ворон.
Те даже не стали спорить и мигом удалились.
Юля, словно пятилетняя, закрыла лицо ладонями и теперь уже рыдала навзрыд.
– Вот черти, напугали бедненькую! – сочувственно, но со злостью, адресованную шпане, молвил незнакомец.
Он разглядывал Юлино одеяние.
– Ушастик, я тебя понимаю, но ты не бойся, они не придут больше. Да они вообще-то не драчуны там какие-нибудь! Так, сорванцы местные… Они бы тебя не обидели!
– Они бежали за мной! – сквозь слёзы, чуть не задыхаясь, твердила Юля.
– Вот гады! Я их поколочу обязательно! Чтобы знали, как беззащитных ушастиков обижать!
Юле на миг показалось, что перед ней папа, которого она никогда не видела, а ей пять лет. За ней гнались ее ровесники, такие же малыши, они чего-то не поделили в песочнице и разругались, Юля испугалась и удирала, пока они догоняли ее. Но тут появился ее папа, разогнал всех малолетних злодеев и защитил доченьку.
Юля вдруг расхохоталась от такой фантастической мысли, хоть и чувствовалась в ней и какая-то тоскливая грусть: ей не пять лет, и она круглая сирота.
Незнакомец тоже тихо засмеялся. Юля вытерла слёзы и стала его исподволь рассматривать. Она ошиблась: он явно не был бомжем, правда, одежонка выглядела нищенской. Но он был чистый, от него не пахло мусоркой, лишь мимолётно ощущался запах сигарет. Он оказался ненамного выше Юли, очень худой, с узкими плечами, и от этого чудилось, что у него огромная голова с невероятно большими ушами. Но вот уши у него были, в самом деле, очень большие! Трапециевидное лицо выражало лишь доброту и участие, маленькие широко расставленные глаза прямо смотрели на девушку и улыбались.
– Ты из анимешного мультфильма сбежала? – спросил он весело.
Юля смущённо опустила глаза и слегка покраснела. Сейчас
