Повесть о тараканах - Рауфа Рашидовна Кариева
Возраст девушки плохо «вязался» с возрастом родителей – то ли она была очень поздним ребенком, поскребышем, или просто родители выглядели значительно старше своих истинных лет.
А ухажер у девушки был – худой-худой, невзрачный паренек, со светло-русыми вихрями, лет 24-25.
Очень скоро я убедилась, что мне не нужен телевизор. По вечерам можно было развлекаться, время от времени выглядывая в глазок двери. Роман дочери соседей и ее ухажера был, мягко говоря, странным. Каждый вечер парень приходил в девушке и звонил в дверь. Девушка выглядывала в щель и что-то шептала – очень быстро и эмоционально. Первый раз я предположила, увидев эту сцену, что девушка говорит парню, чтобы подождал, она сейчас оденется, и выйдет. И они пойдут на свидание – погулять, или в кино, или еще как-нибудь так.
Однако прошло где-то около получаса, девушка не вышла, а парень сначала стоял у двери, а потом сел на лестнице. И ждал.
Еще через пол часа парень снова постучал в дверь. Опять выглянула молодая красавица и опять что-то эмоционально шептала парню.
Весь сюжет повторился еще раз. Потом парень ушел.
Часа через полтора-два я услышала стук в дверь соседей кулаком. Выглянула – этот парень, уже слегка поддатый, а стало быть, осмелевший, стучал в дверь и звал Лену. Лена выглянула, и уже не шептала – а громко прогоняла своего ухажера, не особенно елейничая. Это не помогало. Парень опять стучал и кричал. Тогда выглядывала мама, и с использованием идиоматических выражений, выгоняла ухажера дочери.
Парень уходил.
Еще часа через два, когда уже темнело и время близилось к ночному, парень возвращался. Уже, что называется, плохо вязал лыка, еле стоял на ногах. В дверь любимой девушки он стучал уже ногой и не кричал, а орал, вызывая свою Лену. Лена уже не показывалась в дверях. Пыталась урезонить парня только мать девушки. Через некоторое время перепалка матери и парня переходила в легкую рукопашную, и тогда мамаша начинала визжать, и на помощь прибегал папа. Когда парень успешно начинал отбиваться и от папы, и от мамы, то выскакивала Лена, и включалась в общую рукопашную схватку. Иногда мама истошно орала – звала на помощь соседей. Но парень, на вид такой щуплый, успевал отражать удары троих – девушки и ее родителей. Потом девушка или мама девушки, не дождавшись помощи соседей, убегали в квартиру и вызывали милицию.
Приезжала милиция. Долго милиционер беседовал на площадке с парнем. Иногда его увозили. И тогда пару часов в подъезде было тихо. Но парень неизменно возвращался. Уже устав от боев и от воспитательных часов, проведенных в отделении милиции, парень не стучал более в дверь, а просто сидел у двери и тихо подвывал: «Лена, Лена». Потом он спускался на один пролет лестницы вниз, там был «удобный» угол. Парень там сначала мочился – иногда осознанно, иногда прямо в штаны, и его почти всегда рвало (весь вечер у парня в руках присутствовала бутылка, и алкоголь постоянно вливался в организм дополнительно). Потом парень, изрядно намучившись за весь вечер, сползал по стенке, усевшись прямо в свои рвотные массы вперемешку с мочей, и засыпал.
Если бы такое бурное проведение вечера было разовым или эпизодическим – это было бы пол беды. Но такой вечер – не меняя сюжета существенно – проводился этими людьми постоянно – ДВА ГОДА. Изо дня в день.
Удивлению моему не было предела. Однако, я и не предполагала, что возможно еще большее мое удивление этим людям. А оно случилось.
Как-то недели три была тишина. Никаких сцен. Ну, думаю, парень одумался, или уехал. Или девушка уехала.
Но в одну субботу слышу – в подъезде шум и возня. Я выглянула в глазок и обомлела: в квартиру напротив идут, поднимаясь по лестнице, толпы нарядных людей. Видно было – какой-то праздник. Помня, как там в квартире тесно, я удивлялась, куда все эти люди идут – сразу в комнате укладываются слоями, что-ли – первый слой, потом дощечка, потом второй и третий? Через несколько минут я поняла – свадьба. Во дворе был гвалт – приехали жених и невеста. Красавица Лена и ее щупленький ухажер – теперь жених и муж.
Удивлялась я бесконечно – два года «ухаживаний» с ночевками в блевотине – по моему разумению никак к свадьбе привести не могли.
Однако – свадьба. Свадьба пела и плясала. Дверь в подъезд была открыта. Танцевали на лестничной клетке. Народу было полно.
Когда свадьба отшумела – я опять удивлялась. Жених и невеста остались в квартире. Вместе с родителями невесты. На первую брачную ночь. А когда вообще отшумели празднества, было опять очень удивительно. Молодые остались жить в этой квартире, вместе с родителями. Более того. Вечера, которые происходили два года до свадьбы, стали с точностью до деталей повторяться – с одним отличием – парень, а теперь муж, шумел больше, и не просто звал Лену, а активно ломился в дом – он ведь теперь там жил. Драки, милиция, ночевки в блевотине – все повторялось.
Но жизнь шла своим чередом. Походив 9 месяцев с пузом, Лена родила ребенка. И стали они жить-поживать в этой квартире уже впятером. И «развеселые» вечера никто не отменил.
Кстати, я ни разу не видела, что кто-то выносил бы из этой квартиры мебель, или коробки, или банки. Нет. Только вносили.
Ума не приложу, как они все там размещались.
Так три года я наблюдала за жизнью этой семьи, и было жаль, что, уехав, я не узнала, как сложилась их судьба далее. (А съехать с квартиры пришлось – по закону Вселенной. Как только я сделала ремонт в квартире, хозяйкина внучка внезапно собралась замуж. И меня попросили съехать. Хозяйка была хорошей, порядочной женщиной. Просто так случилось, нечаянно).
Кроме этой семьи, в подъезде были относительно спокойные и тихие соседи. Только на четвертом этаже жил шумный пудель. Каждое утро в 7 часов его выпускали погулять, одного, и он с громким лаем бежал по лестнице вниз, на каждом этаже метя все углы «сиканьем» с задиранием задней лапы, а внизу, у входа в подвал, на первом этаже, исправно какал. Затем он выскакивал на улицу, и носился по двору со звонким лаем. Пудель был красивый, серебристый, веселый и отважный. Гонял всех больших собак и пугал прохожих.
Как вы уже заметили, в подъезде этого дома были некоторые,
