Василий Голованов - Мурзилка
Снаружи была сначала какая-то суета, но потом все стихло, и только один звук неумолимо ширился и нарастал, вытесняя из пространства меж небом и землей и шум прибоя, и шорохи ветра, и крики чаек. Теперь он слышался совсем близко: сотрясая Мурзилкин вездеход, низом стлался грозный рокот мотора и тяжелый лязг рвущих землю гусениц. В какой-то момент звук достиг такой густоты и силы, что ей показалось, будто он висит над ними и вот-вот накроет их и раздавит. Взглянув на Николая, она увидела его огненный глаз, неистово вращающийся от невозможности увидеть то, что происходит снаружи. Это показалось ей до того смешным, что она фыркнула, а он посмотрел на нее, приложил палец к губам и прошептал доверительно:
- Мотор не глушит, собака...
И тут все стихло.
Сильно запахло гарью, потом негромко что-то звякнуло.
- Люк открыл,- пояснил Николай и подмигнул ей.
За всю поездку она никогда не переживала знака важнее, чем это подмигивание занозистого и столь поначалу неприятного ей человека.
Потом чужой голос спросил:
- Ну что, Мурзилка, готово?
Сквозь оживший шум ветра и волн донесся слабый голос Мурзилки:
- Готово.
- Давай сто штук в кузов, быстро!
Снова стало слышно, как бьют в берег волны.
- Так ведь, это, - забормотал Мурзилка, - таскать, это, надо... Мы уж наш вездеход забили...
- Да вы что, еб вашу мать, охренели, что ли?! - заорал майор. - Какого черта?!
- Думали, до Комиссарки допрем, там и разгрузимся - чего время терять? - бултыхался во вранье Мурзилка.
- Мудачье, - сказал майор. - Все не так надо было... Где Егоров?
Николай повернулся к парню и показал сильно сжатый кулак. Тот обреченно закрыл едва приоткрытые глаза.
- Где Егоров, я спрашиваю?!
- Ушел, - выдавил из себя Мурзилка. - По берегу, наверно...
- Так, - сказал чужой со злостью. - Вы все перепились, что ли? Что за машина с той стороны?!
Мурзилка не нашелся, что ответить, и неуверенно замычал. Николай вполголоса выругался.
- Чья машина? - снова спросил чужой.
- Моя, - вдруг сказал Шварц.
Воцарилась глубокая тишина. Николай что-то пошептал себе под нос и перекрестился. Она не удержалась и позволила себе выглянуть: метрах в двадцати от них стояла тяжелая хищная тварь на гусеницах, с приплюснутым, как у лягушки, рылом. Высунувшись по пояс из кабины, наверху сидел человек. Круглое самоуверенное лицо его растягивала принужденная улыбка.
- Что прячешься, господин начальник? - почти весело спросил человек, смерив Шварца взглядом. - Или ловишь опять кого?
- Нет, - сказал Шварц, делая шаг к тягачу. - В прятки играю.
- Это дело, - сказал чужой, оглядываясь по сторонам. - Опять Мурзилка набедокурил?
- Да вот, - отозвался Шварц, делая еще один шаг вперед. - На полтонны рыбы взял, а речка-то запрещенная...
- А-а, - развеселился чужой. - Это бывает с ним. Ворует, грешен.
- Рыбу-то я у него конфискую, сам понимаешь, - произнес Шварц задумчиво. - Но вот спирт? Спирт у тебя есть?
Майор тоже помолчал.
- Это решай без меня, господин начальник... И так времени нет, а я тут с тобой заболтался...
- Ладно, - сказал Шварц не слишком уверенно. - А солярки не нальешь в вездеход, а то тронуться не можем?
- Солярки? - улыбнулся майор. - Кончилась, что ли?
- Ну.
- Налить можно, - расплылся в улыбке майор. - Почему не налить?
Он скользнул в люк. Военный тягач зарычал, развернулся, работая одной гусеницей, и двинул задним ходом к вездеходу, заставив Шварца отступить в сторону. Потом остановился, вздрогнул и рванулся вперед, несмотря на обрыв, - прямо к реке.
- Уйдет! - закричал обманутый Шварц, вскарабкиваясь на крышу вездехода. - Саня, гони!
Она почувствовала, как ухнуло мироздание, и в следующий момент вездеход уже ломился через прибрежные заросли, подминая под себя кусты. Один мешок с рыбой сразу развязался, и скользкие тела рыб оказались повсюду; пластаясь, по ним полез к кабине неизвестно как оказавшийся в кузове Мурзилка, который вдруг, возгоревшись мрачным спиртовым огнем, заорал, выпрямившись во весь рост:
- Давай! Отрезай, мать твою в душу! К реке не пускай его!
Рядом первобытно матерился Николай. Она увидела распахнутый в проклятьях земляной Мурзилкин рот, увидела, как мальчик-солдат, вцепившись в борт голубыми руками, беззвучно плачет. Она захотела, чтоб остановились и высадили ее - с нее довольно было приключений, довольно романтики, всего довольно! - но не успела даже пикнуть. Осыпая песок, вездеход ухнул с берега в воду, она ударилась грудью о борт и тут же опрокинулась навзничь в вонючую жижу. Песком из-под гусениц чужака обдало весь кузов. Уже не видя ничего, сквозь лязг железа и дикий рев услышала она чей-то крик в самое ухо: "Держись!" Различила стальной блеск воды и наваливающуюся на них сбоку темную тень. Потом - грохот, странное ощущение ускользающей из-под ног опоры - почти невесомость! - и внезапно охвативший ее холод стремительной воды.
Она не видела, как тягач майора ударил в борт Мурзилкин вездеход, не видела, как Шварц перепрыгнул на крышу чужой кабины и, откинув люк, бил сапогом майора в голову. Она не знала, чьи руки нащупали ее в ледяной тьме и, выдирая волосы, потянули к ускользающему свету неба. Она не знала, кто дышал ей в рот и бил по щекам, но, почувствовав на губах вкус крови, первое, что увидела она, был желтый пронзительный глаз, мигающий мокрыми ресницами.
Ее подняли и повели куда-то, и когда ее вырвало, она заметила мальчишку, что взад-вперед бегал по песчаной косе и надтреснутым голосом, которого никто никогда не слышал от него, звал:
- Папка! Папка!
Река, гремя, неслась вперед - туда, где навстречу ей поднимались медлительные волны океана. Океан дышал шумно, но безучастно: тащил себе с берега песок, выбрасывал мусор. Из темных его глубин поднималась на нерест нежная нерка. И под водою - там, где река соединяется с морем, - широко раскинув руки и кивая головой, встречал рыбу Мурзилка, звал войти в свободное устье...
И это было настоящее, самое неподдельное настоящее, в котором ни она и никто, даже сам Господь Бог, ровным счетом ничего не могли изменить... Пока взрослые возились с вездеходами, вязали майора и писали новые протоколы, она подобрала на песке черную пуговицу от старой Мурзилкиной кофты и протянула ее Пашке.
Он отбежал, как дикий волчонок, и, кажется, даже не понял, что она подала ему.
1 ГТС - гусеничное тракторное средство (обычное название для вездехода на Севере).
