Алексей Смирнов - Фабрика здоровья
С деревенскими бывало так:
- И когда же вы заболели?
- А когда сарай горел.
- А когда сарай горел?
- Да как соседи сгорели.
Ну ее, деревню, красным поясом перепоясанную.
Женский батальон
Когда реальность заканчивается, начинаешь обращаться к чужому творчеству, которое тоже реальность. Строишь на нем что-то свое. Это и есть постмодернизм.
Собрался я написать какую-нибудь медицинскую историю - и ничего не могу вспомнить. С горя стал смотреть фильм "Свадьба в Малиновке", к которому и раньше относился подозрительно, а нынче он показался просто отвратительным, с его-то гороховыми плясками. И вдруг, глядя на Пуговкина с его предколхозным стадом, припомнил, что у меня тоже наберется своего рода Женский Батальон.
Я, конечно, говорю о медсестрах. За три года работы в петергофской поликлинике у меня их сменилось пять.
Без сестры работать очень хорошо, потому что за нее доплачивают. Мне хотелось, чтобы доплачивали за сестру, за выезд на дом, за оттискивание печати, за роспись, за раскрывание рта, за появление на работе. И вообще, одному быть - здорово.
С сестрой работать тоже очень хорошо. Потому что одному быть - плохо. А тут можно поговорить. Сестра пишет рецепты, выгоняет больных, проветривает кабинет. Чудеса.
Поименно я запомнил только двух.
Первую звали Надя, она была моя ровесница, настоящий ас. Настолько опытная, что часто болела, все болезни знала. Поэтому мне дали другую, когда устали платить за больную Надю.
Вторую звали Лена. Юная и тургеневская. Я любил ее веселить, смешить; однажды чуть не переборщил: клиенты уже начали о чем-то догадываться, стали коситься. И она смеется: с вами, дескать, как в цирке. Никакой субординации. Как-то раз она вдруг сняла телефонную трубку и в течение часа делилась с какой-то дурой своими бедами: кто-то не отдал ей какие-то Вещи. Вещи, вещи, вещи - это слово, произнесенное оскорбленным тоном, повторилось в моих ушах раз пятьсот. И я понял, что она совсем не тургеневская, а зощенковская. Слава богу, вышла замуж и отправилась в декрет.
Третью как-то там звали. Молодая, угрюмая, слова не вытянешь. Ленивая, медлительная, страшная. Наступил день, когда у нее заболела спина, и она стала у меня лечиться. Я полистал ее карточку, с изумлением прочитал всю историю ее трихомонады, от корки до корки. Вылечил спину и пошел к начмеду отказываться от помощницы.
Четвертая была самая лучшая: бабушка, лет семидесяти. Работящая, тихая, домашняя, с пирожками для доктора. Вот бы кого запомнить по имени отчеству! Не запомнил. Не мог на нее нарадоваться. Никакой трихомонады.
А вот пятая - пятая была Классическая Медсестра. Кубическая, средних лет. Сядет напротив - и мед польется ручьем. Зато как выйдет за дверь, вразумлять разжужжавшихся клиентов - гроза! Страх и трепет, как написал Кьеркегор. В одном глазу яйцеглист, в другом - анализ мочи по Нечипоренко.
Эту пятую сестру я не то что забыл как зовут, но и вообще забыл, хотя проработал с ней дольше, чем с остальными, вместе взятыми. Приехал как-то раз в поликлинику, уже через несколько лет после того, как уволился. И мне ее называют. Я - в недоумении: кто такая? не помню! не знаю!
Тут она выходит, руками плещет, сияет. Тьфу! как я мог забыть! Зачем, собаки, напомнили?
Имя теперь снова забыл, а личность держится.
Су Джок
В последнее время меня постоянно занимают пятки. Наверное, по закону парных случаев, потому что их две.
Например, я никак не пойму, почему их чесание считается роскошью.
Мне часто приходится выслушивать женские мечты: хорошо бы мне девку-чернавку, чтоб она мне пятки чесала. Почему-то не черного мужика, а именно девку. И барыни доисторические, насколько я знаю, тоже девок предпочитали. Вот почему? Гомосексуальные полутона?
По-моему, нет. Пятка, может быть, и эрогенная зона, но она не универсальная эрогенная зона. Потому что я, например, свою пятку никому чесать не позволю по причине смеха.
И все мои знакомые тоже не позволят.
Наверное, это просто помещичья блажь, вызванная нехваткой воображения. Я говорю это как опытный чесальщик пяток, потому что невропатологи постоянно этим занимаются. Есть такая профессия: пятки чесать. И у меня, признаться, от харь, ухмылявшихся на это диагностическое чесание, рябило в глазах. Зато ни одного возбужденного стона.
Так что всем, кому хочется чесания пяток, надо обратиться к специалисту по таким желаниям.
Вы ложитесь, устраиваетесь. Доктор берет молоточек... ведет рукояткой по пятке... блаженство... - внимание, коллеги! кто понимает... - большой палец разгибается... медики знают, о чем я...
Полный Су Джок.
Бассейн
Из не вошедшего в основную хронику. Свежее.
В родную больницу доставили партию якутских детей, из алмазной республики Саха. У которой в Петербурге есть специальное представительство. С чрезвычайным и полномочным послом.
Доставили их как бы в профилакторий, для комплексной реабилитации. Это начмед придумал. Взял кассу и успокоился.
Проходит время.
Является мой товарищ, местный доктор, к лечебному физкультурнику. Берет мимоходом карточку, рассеянно изучает. В карточке - прямым текстом:
"Вася. Диагноз: слепой. Назначен бассейн".
-??????
- Начмед приказал: все должны получать бассейн.
Вторая карточка: "Костя. Диагноз: дебил. Назначен бассейн".
-??????
- Пусть лезет с мамой.
- И что?
- Это не мое дело!
Гарный Воздух
В нашей больнице - я не помню, писал ли об этом; наверное, где-то писал - была и есть замечательная физиотерапевтическая процедура: дышание горным воздухом.
Назначают уже безнадежным развалинам, кому больше ничего нельзя. Пришел, сел на лавочку и дыши. Слушай крики чаек, или кто там за них.
В местных кругах процедура называется "Гарный воздух". С украинской фонетизацией "Г".
Потому что там, с утра особенно, пахнет такими горами, что сплошные пропасти. Сядет багроволицый мужичок и усиленно дышит, соборно. С постным и чинным выражением на лице. Плюс носки.
На всю оставшуюся жизнь
Как правильно говорит один умный доктор, медицина - это армия. Со своими санитарными и безвозвратными потерями.
Вот довольно грустный пример. Кроме шуток.
Место ли красит человека, человек ли место - дело темное. Я только знаю, что человек бывает настолько прекрасен, что под него создается специальное место. В нашей больнице таким стал начальник стоматологической службы.
До него такой должности не было. И как-то справлялись. Но он оказался фигурой, которую позарез понадобилось устроить в больницу, и эту должность придумали. На всю оставшуюся жизнь.
Он умер во время празднования Дня Медработника в развратном месте, бывшем пионерском лагере "Айболит".
Он там утонул, не проработав, по-моему, и года. Хотя все говорят, что утонуть там негде. Но это спорно, потому что, например, физкультурник озадаченно твердит, будто вообще не помнит никакого "Айболита". С главврачом целовался, да, но "Айболита" не помнит.
"Айболит", конечно, сделался диким местом. От того, что физкультурник в нем отдохнул, он лучше не стал. Детская площадка с грибочками вообще уничтожена.
Разоблачение магии
Я столько понаписал про своих товарищей по работе, что резонно спросить: а как же ты сам их лечил, несчастных этих?
У меня, конечно, было много секретов. Но двумя, из числа любимых, я готов поделиться.
Для налаживания контакта с клиентами я всегда старался задействовать животный мир. Если я приходил по вызову и видел кота, то полдела было сделано. И даже все дело целиком.
Я начинал с того, что восхищался котом. Не прекращая при этом мыть руки или там доставать бумаги, молоточек, трубку. То есть как бы реагировал по-человечески на окружающую среду, но при этом не забывал о деле.
Затем я подхватывал животное и, как будто меня осеняло, вдруг говорил серьезно и озабоченно: "Вы знаете - ведь это крайне полезное животное, кот. Он снижает давление. Да! Хотите верьте, хотите нет. Они все чувствуют, эти коты!"
Хозяйка, у которой чаще всего оказывалось именно давление, всплескивала руками: "Ах! Он такой умница! он сразу, чуть что, ко мне прыгает!"
Очень редко я слышал, что с давлением все в порядке, но беспокоит спина, живот, ноги, руки, etc.
"От этого он тоже помогает", - говорил я непререкаемым тоном.
На фоне зоологической расслабленности можно было внушать те или иные идеи.
Второй секрет: у меня была пропись секретной мази, от болей в пояснице. Я разыскал ее в одном справочнике. Ничего таинственного в ней нет, но ее практически никто не назначает. Это лютое средство сдерживания. Вот оно. Желающие могут списать и спросить в поликлинике рецепт:
Anaesthesini 4, 0
Mentholi 6, 0
Chloroformii 150, 0
Spiritus aethylici 75%
Paraffini liquidi aa 20, 0
MDS. Втирать в кожу.
Получив рецепт, больные уходили, и больше не приходили, и никогда ничем не болели, а об их впечатлениях я узнавал из вторичных и третичных уст.
