Дверной косяк - Алексей Сухаров
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Дверной косяк - Алексей Сухаров краткое содержание
Сборник рассказов разных лет, объединенных общей темой — побегом от реальности в том или ином виде. Издание содержит метафору разрушительного самоконтроля "Дверной косяк", стилизованное безобразие "Секс измъ", трагическую зарисовку "Цветы", бытовую фантастику "Море в капле", экологически грязный рассказ "Летняя прокрастинация" и букмекерский триллер "Ставок больше нет".
Дверной косяк читать онлайн бесплатно
Алексей Сухаров
Дверной косяк
Дверной косяк
Дверной косяк.
Я сделал его уникальным воспитателем самодисциплины.
За каждый свой косяк я бился головой в дверной косяк.
За каждые грабли, на которые я вновь и вновь наступал, я, помимо удара по лбу собственно граблями, вознаграждал себя ударами в дверной косяк.
За каждую ошибку, недоработку или просчет я расплачивался ударами в дверной косяк.
Это как родительская порка ремнем, только лучше.
Неподготовленное практическое — косяк.
Загулялся допоздна — косяк.
Засиделся за компом — косяк.
Позволил себе лишнюю сигарету или стакан пива — косяк.
Со временем мои требования к себе стали еще жестче.
Не проснулся в семь — косяк.
А в выходные — в девять. Пять минут десятого — косяк.
Не прочитал за неделю книгу — косяк. А после — дочитывать.
Не дописал статью или не подготовил отчет — косяк.
Все вещи, которые я мог сделать сегодня, но откладывал на завтра, материализовывались ударами головой в косяк.
Методом дверного косяка я построил себе режим дня. Идеальный тайм-менеджер.
А на вещи, из которых как бы чего-нибудь могло бы выйти, мой организм отвечал покраснением на лбу как реакцией на последующий удар в дверной косяк.
Это значит, что я еще и на всякие глупости не отвлекался. Сугубо по делу. Иначе — косяк.
В один момент я понял, что живу скучно. Я посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрел задушенный самоограничениями малец с треугольной выемкой в центре лба. Я посмотрел на дверной косяк. Он был покрыт застывшими пятнами крови.
Я понял, что нужно что-то менять.
Но я не мог.
Я пытался загулять по клубам и питейным заведениям. Не вышло. Я, против своей воли, после ночной попойки просыпался в семь. В выходные — в девять. Кроме того, лишние сигареты или стаканы пива вызывали у меня рвоту. И аллергию. На лбу.
Я пытался ухаживать за девчонками, но они избегали меня из-за моей страшной треугольной выемки посередине головы. Мелочь, но неприятно.
Я не мог даже забить на всё и просто валяться на диване. Некая неведомая сила постоянно поднимала меня с него и заставляла мыть посуду, стирать одежду, писать статьи и готовить отчеты даже тогда, когда меня об этом никто не просил.
Я перепробовал все способы досуга и отдыха, включая путешествия. Безуспешно. Я понял, что от себя, с дверным косяком в голове, никуда не сбежать.
Косяк никуда от меня не делся, несмотря на все мои старания. Я стал его заложником. Теперь это он искал и преследовал меня. Когда я на секунду о чем-нибудь задумывался, расхаживая при этом по квартире, я обязательно ударялся об него головой. Случайно ли?
Я долго не оставлял попытки порвать эту странную связь с дверным косяком, избавиться от этой порчи, этого проклятия. Убить, заморить его, этого воспитателя самодисциплины и идеального тайм-менеджера. Я сходил с ума. В исступлении я бился головой в косяк снова и снова с такой силой, что, казалось, мой череп сейчас треснет и разлетится на части. Треугольная ямка во лбу становилась всё глубже, теперь она идеально входила в дверной косяк. Они прекрасно дополняли друг друга. Как болт и гайка. Как два кусочка мозаики.
Мне приходилось биться всё сильнее и сильнее, чтобы почувствовать боль. Дверной косяк с каждым днем проникал дальше в мою голову, и я боялся, что однажды он достигнет мозга.
Я лунатил. Я просыпался в холодном поту перед дверным косяком; по моей переносице стекала свежая кровь. Я бесился, закидывался снотворным и падал без сил на кровать. Но сколько бы таблеток успокоительного я не глотал, я всегда просыпался в семь утра. В выходные — в девять.
Однажды утром, после очередного приступа лунатизма, я понял, что так не пойдет. Бунт — не выход. Как и смирение. Необходим компромиссный вариант.
И я его нашел.
Я устроился мелким работником в одну неплохую компанию. Благодаря моей усидчивости и исполнительности, выработанной в процессе общения с дверным косяком, меня быстро заметили. Карьерный рост. Близкое знакомство с директором фирмы, ее спонсорами и заказчиками. Пять лет — и я становлюсь первым заместителем директора.
Теперь я — важная персона. Под моим контролем находятся сотни людей. Дверной косяк никуда так и не делся из моей жизни. Я просто нашел ему другое применение.
Я бью в него лбами других.
За каждую ошибку, недоработку или просчет.
(2015)
Секс измъ
— Маменька! — Лизавета встала посреди гостиной и, с обидой и вызовом, выразительно топнула ножкой. — Не могу я так больше, ******* хочу!
Маменька, то бишь, конечно, Марфа Петровна, представительница старого, вполне богатого и уважаемого дворянского рода, как бы помягче сказать, опешила. Что за тон! Что за выражения! Марфа Петровна, спустя мгновение придя в себя, уж было бросилась закрыть дочери рот, небось кто услышит, но Лизавета тут же отпрянула и выставила вперед пальчик, будто шпагой защищаясь на дуэли:
— Ежели ******* вы мне не позволите, маменька, то я ничего, никогда больше делать не буду, а то и в речку с горя брошуся, вот как! — Лизавета, раскрасневшись, схватила полы юбки и мигом выскочила из гостиной.
Стыд-то какой!
—
Ерофей Михалыч, отложив в сторону заляпанное перо и бумаги, почесал густую бороду, глубоко вздохнул, глянул куда-то в стену и тихо спросил:
— Так и сказала?
— Точно так и сказала, душа моя Ерофей Михалыч, так и сказала. Дескать, — здесь Марфе Петровне пришлось приглушить голос, — ******* хочет, аж мочи нет, токмо об том и думает. *******, говорит, подавай ей, а то ведь и убиться готова!
— И ведь не впервой такое от Лизаветы слышно-то. Я же наказывал занять ее чем-нибудь, ну что ж, не получилось?
— Ни в какую, душа моя Ерофей Михалыч. Гувернантки криком от нее кричат, даже Лидия Ивановна, храни ее Господь. Рисовать не желает, а то и красками прислугу с дуру пачкает, французским заниматься не просится и даже за пианино — любимое ее пианино! — совсем не усадишь! *******, токмо ******* в головушке светлой ее!
Ерофей Михалыч крепко задумался, а Марфа Петровна терпеливо сидела напротив, ничем не смея нарушить опустившуюся на кабинет тишину. Наконец, Ерофей Михалыч признался, что созрело у него на уме:
— Может, — начал он медленно, — придется бы и навстречу Лизоньке нашей пойти. Оно, конечно, неправильно