Сундук - Максим Забелин

Максим Забелин

Сундук

Чай с Валентиной

Валентина была прекрасной женщиной. В целом, неконфликтной, довольно отзывчивой. Таких миллионы на нашей планете. В меру упитанная хохотушка чуть за сорок, с высоким начесом «а-ля натюрель». Фигура на твердую четверку, и такая же четверка в бюсте. Когда она цокала высокими каблуками по коридору, было сразу ясно — в бой идёт бухгалтерия. Дебет, кредит, дебет, кредит…

Выразительное лицо её… выражение её лица…

О! У нее была забавная привычка задумчиво чесать нижнюю часть спины во время планёрок. Она всегда садилась напротив окна и, не стесняясь, зевала, глядя на улицу. Время от времени она бессознательно запускала руку назад и скребла своим шеллаком ниже талии. Я всегда с трудом сдерживал улыбку, наблюдая за этим ритуалом.

Когда дело доходило до её отдела, Валентина клала обе руки ладонями на стол, как бы опираясь на них, и начинала громогласно клеймить расточительность подразделений и отделов. С её, финансовой, точки зрения все остальные сотрудники были нахлебниками, которые задарма жрали казённые харчи. Впрочем, ко мне она питала известную слабость, смеялась над моими посредственными шутками, интересовалась планами на выходные и даже подкармливала меня, зная о моей неустроенной личной жизни. Она неплохо готовила. Таскала из дома бутерброды, печенье, шоколад. Особенно хорошо у нее получались пакетированные супы. Она приносила их в пластиковых контейнерах и разогревала в микроволновке, обязательно оставляя ещё на минуту-другую внутри, давая «разбухнуть», как она выражалась. В итоге получалась довольно ароматная и питательная субстанция, полная мягкой моркови и сельдерея.

Супруг Валентины, Николай, был человеком нервным. Маленьким, жилистым мужичонкой в белой майке и широких производственных брюках. Трудно было на взгляд определить род его занятий, да я этим особо и не интересовался до некоторых пор. Факт заключался в том, что он оказался довольно ревнивым субъектом, и пытался устроить супруге форменный скандал. Учитывая природную силу Валентины и запущенные физические кондиции Николая, этот порыв был изначально обречён на провал, но без боя товарищ сдаваться не хотел.

— Кто у тебя был сегодня? — спросил ревнивец, грозно кося белками из под очков.

— Любовник! А тебе-то какое дело? — решительно повернулась к нему Валентина, помахивая поварёшкой, которой только что разливала разбухший пакетированный суп.

— Мне?! — Николай дерзко вытянул шею, вращая головой, как воробей.

Он намеревался сделать страшное, повторить подвиг Отелло, например, или предъявить неопровержимые доказательства адюльтера. Но пока сбирался с мыслями, как Вещий Олег, жена снисходительно поставила перед ним дымящуюся тарелку супа и бутылку водки из холодильника. «Воробей» повел носом, склонил голову набок, оценивая перспективы; в итоге откупорил тару, налил и себе, и Валентине. Она присела рядом и решительно придвинула рюмку.

Я прятался во встроенном шкафу в коридоре и наблюдал за этой идиллической картиной через щель между дверцами. На голове у меня покровительственно лежал рукав колиного пиджака, справа бок кололи размещенные здесь, по случаю, лыжи. Стоял я на своих смятых вещах — брюках со стрелками и выходном плаще. Душисто пахло лавандой и тальком.

Что же привело меня в эту точку времени и пространства!? Любовь? Валентина была, конечно, прекрасной женщиной, неплохо готовила, смеялась над моими посредственными шутками, и я достаточно лет провел в разводе, чтобы не разглядеть всего остального, но когда я согласился проводить ее после корпоратива домой, мной двигало исключительно приказание начальства доставить коллеге по месту жительства годовой отчёт, которым на праздниках она должна была «заняться», но никак не «любовь»!

И допустил я самую серьезную ошибку в своей жизни, когда согласился в качестве благодарности «угоститься» чаем. Но сделал это лишь потому, что мучительно желал посетить уборную. Ведь мне предстояло тащиться на метро в другой конец города.

И вот, всего лишь час назад, когда я, поддавшись «чайным» уговорам, удовлетворенно вышел из туалета, судьба поставила меня в тупик. Передо мной в махровом халате на пышное тело, кокетливо оголив одно плечо, стояла в проёме главный бухгалтер нашего учреждения. Она успела скинуть оковы тесного платья и твердая четверка была сейчас от меня на расстоянии двух шагов.

В эту секунду я понял, что чай был лишь прикрытием, как и махровый халат.

— Ээээ, — протянул я смущённо, — добрый вечер, Валентина Петровна!

— Добрый вечер, шалун! — игриво назвала она меня чужим именем.

— Очень приятно! — вдруг ляпнул я, на беду запамятовав, что женщины постбальзаковского возраста могут воспринимать за комплимент даже случайный кашель.

— Хм, — одна из пол халата поползла вверх за рукой хозяйки, — да ты просто не знаешь, насколько приятно будет нам скоро!

— Нам!? — попытался я восстановить социальную дистанцию.

— Конечно, нам, — и она совершила гигантский прыжок для всего человечества, словно на нее действовала лунная сила притяжения, а не наша. Короче, через мгновение Валентина заключила меня в объятия.

Она крепко ухватила мой затылок и начала осыпать пьяными поцелуями побледневшие щеки. От неожиданности я отступал обратно в проем уборной, пока не уткнулся задом в раковину.

— Ты хочешь в дУше!? — воскликнула она, картинно смущаясь.

— Вообще то я не…

Однако мои слова утонули в ее губах. После нескольких неудачных попыток, вызванных моей увертливостью, она все таки пристыковала свой модуль любви к моему отсеку для приема пищи и впилась в меня долгим бухгалтерским поцелуем.

Я не удержался и сел на край ванны, а она ловко закинула ноги ко мне на колени, и взгромоздилась на них всем своим мясистым крупом. Затем, лишних слов не говоря, она рванула мою рубашку, и пуговицы звонко разлетелись по кафелю.

— Валентина Петровна! — начал я строго.

Она отстранилась, сфокусировала туманный взгляд на мне и полным неги и перегара голосом добавила:

— Просто Валя!

Затем, видимо сбросив с себя всю ложную скромность, Валя съехала на пол и, отталкивая мои руки, начала оперативно разбираться с ремнем и ширинкой. В этот момент меня могло спасти только чудо… и оно случилось.

Соловьиной трелью по квартире разлетелся звонок.

Валентина вскинула голову и недоуменно посмотрела не меня.

Звонок повторился.

— Твою мать! — разочарованно вздохнула бухгалтер, — Муж!

— Что!?

— Муж вернулся!