Ты – воздух - Дарья Алексеевна Кирноз

Фуршет после чествования особо отличившихся за этот год перешёл свой апогей. Сотрудники компании, разбившись на группы, уже разошлись по атриуму, превращённому сегодня в банкетный зал. По громкости голосов можно было понять, к кому официанты с алкоголем подходили чаще других. В центре холла возле рояля квартет музыкантов негромко играл эстрадный джаз.

Аргус опоздал на официальную часть и там ему пришлось сидеть в самом конце конференц-зала отдельно от своих. Причина опоздания была уважительной – он искренне не хотел приходить. Впрочем сегодня награждали Макса – не просто коллегу, а очень хорошего друга, поэтому не прийти было нельзя. Омрачало торжество то, что не только награждённый за эффективность работник, но и весь его отдел, в этот вечер обречён на неотступную любовь руководства. Ни тебе саркастичных шуточек, ни забавных историй о том, кто и как косячил в работе за этот год. Потому, выйдя из зала одним из первых, Аргус предусмотрительно занял самый дальний табурет у барной стойки и смог избежать чести сидеть за столиком с начальством.

Утомившись уже от бесконечных пустых разговоров с не слишком интересными людьми, так и не дождавшись для личных поздравлений Макса, Аргус двинулся на балкон второго этажа атриума. Там было сумрачно и малолюдно, но весь холл был виден как на ладони.

На балконе опершись локтями на перила стояла высокая молодая женщина. Короткие тёмные волосы её едва касались плеч, открытое со спины длинное светлое платье на кружевных бретелях подчёркивало загар.

– Не возражаете, если я нарушу Ваше одиночество?, – произнеся эту фразу вслух, Аргус мысленно перекривился от её банальности и слащавости. В голове она звучала лучше.

Незнакомка плавно повернула голову и со странной смесью удивления и пренебрежения на лице посмотрела на источник вопроса.

– И давно мы с тобой на Вы?

– Марта, подруга, извини, я тебя не узнал! – Аргус расхохотался от неловкости ситуации.

Перед ним стояла жена Макса, которая, очевидно, сопровождала того на награждении. "Мало приятного бы тот сказал, если бы узнал о моих мыслях минуту назад", – подумалось Аргусу.

– Ты чего тут одна? – Марта промолчала.

– А я вот весь вечер пытаюсь совместить две вещи: избавить себя от навязчивого официоза и как-то поздравить сегодняшнего героя дня.

Аргус увидел, что из-за VIP-столика на них смотрит Макс и поднял в его сторону бокал. Макс не ответил.

– Ну вот, хотя бы на расстоянии получилось, – сказал Аргус и вдруг опять осознал неловкость ситуации. – Прости за дешёвый подкат, я не нарочно. Ты великолепно выглядишь!

– Ты уже седьмой, кто говорит мне это сегодня,– грустно усмехнулась Марта и покачала полупустым бокалом. – А знаешь каким по счёту был Макс?

– Первым?

– Никаким, – она отвернулась и притихла, глядя в ту сторону, где стоял стол с руководством и всем их с Максом отделом.

Потом Марта глубоко вздохнула и вдруг начала говорить, не давая Аргуса вставить и слова.

– Ты вот не узнал меня без спортивного костюма и кроссовок, а я уже давно перестала узнавать себя в них. Я ведь была другой когда-то. Я сперва обрезала волосы, а потом и себя саму по кусочку во имя, сначала, любви, потом семьи. Я не взяла своё фортепьяно из родительского дома, потому что в нашей крохотной студии не было места даже для электронного пианино. Потом места стало больше и пианино, пусть и не настоящее, появилось. Я снова играла. Но последние несколько лет оно стоит в кладовке, его место занимает кукольный домик. Да и для игры у меня не остаётся не то что времени… меня самой для неё не остаётся.

Марта говорила всё это порывисто, без размышлений об уместности сказанного, и, похоже, неожиданно для самой себя. Почему ему, почему здесь, почему сегодня? Аргус молчал, рядом с ним происходило что-то природное, неудержимое, как гейзер, которому безразличны такие условности, как время и окружение. Он вырывается из глубины просто потому, что его время пришло.

– А он молчит. Он всё время молчит, – Марта закончила свою внезапную исповедь почти шёпотом и замолчала сама.

Аргусу хотелось бежать от этой искренности куда подальше. Быть свидетелем заочного выяснения отношений и вынужденным психологом совсем не его стихия. Но ведь это Макс, это друг. И он, похоже, в беде.

– Знаешь, как-то раз у нас зашла речь о том, кто на что зарабатывает тут. И он сказал, что хочет дом с высокими окнами, выходящими на море, и гостиной с роялем. Мы смеялись тогда всем отделом. Рояль… Теперь понятно. Ты думаешь что он делает там, за этим столом? Там ведь скучно и напряжённо. Я не знаю всей вашей истории, но я знаю, что в обеденный перерыв, если он не говорит о работе, то говорит о тебе. О тебе и ваших девочках. И глаза его в эти минуты сияют.

Марта слушала не прерывая и, кажется, не дыша.

– Ты – воздух, – продолжал Аргус. – Ты благословляешь его манящим ласковым бризом. Или заставляешь искать тихий уголок, утомляя поднимающим пыльные бури ураганом. Но тебе кажется, что большую часть времени твоё присутствие не замечают, забывают и принимают его как данность. Тебе от этого, конечно же, горько. Иногда настолько, что хочется улетучить себя, уйти от этой несправедливости. И правда, возможно, будет на твоей стороне. Вопрос лишь в том, насколько дорог тебе тот, кто не сможет долго жить без вдоха? – Аргус замолчал.

Марта повернулась к нему лицом и посмотрела на Аргуса с грустной улыбкой луны. Молча она отдала ему пустой уже бокал и ушла в сторону лестницы. Через пару минут в холле заиграл рояль.

©Дарья Кирноз

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора Stefan Keller с сайта https://pixabay.com/ по лицензии CC0