Максим Горький - Мещане
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Максим Горький - Мещане краткое содержание
Мещане читать онлайн бесплатно
Горький Максим
Мещане
М.Горький
Мещане
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Бессеменов, Василий Васильев, 58 лет, зажиточный мещанин, старшина малярного цеха.
Акулина Ивановна, жена его, 52 года.
Петр, бывший студент, 26 лет; Татьяна, школьная учительница, 28 лет, его дети.
Нил, воспитанник Бессеменова, машинист, 27 лет.
Перчихин, дальний родственник Бессеменова, торговец певчими птицами, 50 лет.
Поля, его дочь, швейка, работает в семьях поденно, 21 год.
Елена Николаевна Кривцова, вдова смотрителя тюрьмы, живет на квартире у Бессеменовых, 24 года.
Тетерев, певчий; Шишкин, студент, нахлебники у Бессеменовых.
Цветаева, учительница, подруга Татьяны, 25 лет.
Степанида, кухарка.
Баба с улицы.
Мальчишка, маляр.
Доктор.
Место действия - маленький провинциальный город.
ОБСТАНОВКА
Комната в зажиточном мещанском доме. Ее правый угол отрезан двумя глухими переборками; они выступают в комнату прямым углом и, стесняя задний план ее, образуют на переднем еще маленькую комнату, отделенную от большой деревянной аркой. В арке протянута проволока, на ней висит пестрый занавес. В задней стене большой комнаты - дверь в сени и другую половину дома, где помещается кухня и комнаты нахлебников. Слева от двери - огромный, тяжелый шкаф для посуды, в углу сундук, справа - старинные часы в футляре. Большой, как луна, маятник медленно качается за стеклом, и, когда в комнате тихо, слышится его бездушное - да, так! да, так! В левой стене - две двери: одна в комнату стариков, другая - к Петру. Между дверями печь, облицованная белыми изразцами. У печи - старый диван, обитый клеенкой, пред ним большой стол, на котором обедают, пьют чай. Дешевые венские стулья с тошнотворной правильностью стоят у стен. Слева же у самого края сцены стеклянная горка, в ней - разноцветные коробочки, пасхальные яйца, пара бронзовых подсвечников, ложки чайные и столовые, несколько штук серебряных стаканчиков, стопок. В комнате за аркой, у стены против зрителя - пианино, этажерка с нотами, в углу кадка с филодендроном. В правой стене - два окна, на подоконниках - цветы, у окон - кушетка, около нее - у передней стены маленький стол.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Вечер, около пяти часов. В окна смотрит осенний сумрак. В большой комнате - почти темно. Татьяна, полулежа на кушетке, читает книгу, Поля у стола - шьет.
Татьяна (читает). "Взошла луна. И было странно видеть, что от нее, такой маленькой и грустной, на землю так много льется серебристо-голубого, ласкового света"...
(Бросает книгу на колени себе.) Темно.
Поля. Зажечь лампу?
Татьяна. Не надо! Я устала читать...
Поля. Как это хорошо написано! Просто так... и грустно... за душу берет... (Пауза.) Ужасно хочется знать - какой конец? поженятся они - иль нет?
Татьяна (с досадой). Не в этом дело...
Поля. А я бы такого не полюбила... нет!
Татьяна. Почему?
Поля. Скучный он... И всё жалуется... Неуверенный потому что... Мужчина должен знать, что ему нужно делать в жизни...
Татьяна (негромко). А... Нил - знает?
Поля (уверенно). Он знает!
Татьяна. Что же?
Поля. Я... не могу вам это рассказать... так просто, как он говорит... Но только - дурным людям... злым и жадным - плохо будет от него! Не любит он их...
Татьяна. Кто - дурен? И кто - хорош?
Поля. Он Знает!.. (Татьяна молчит, не глядя на Полю. Поля, улыбаясь, берет книгу с ее колен.) Хорошо это написано! Она очень уж привлекательная... такая прямая, простая, душевная! Вот как видишь женщину-то, в милом образе описанную, так и сама себе лучше кажешься...
Татьяна. Какая наивная... смешная ты, Поля! А меня - раздражает вся эта история! Не было такой девушки! И усадьбы, и реки, и луны - ничего такого не было! Всё это выдумано. И всегда в книгах описывают жизнь не такой, какая она на самом деле... у нас, у тебя, например...
Поля. Пишут про интересное. А в нашей жизни - какой интерес?
Татьяна (не слушая, с раздраженьем). Мне часто кажется, что книги пишут люди... которые не любят меня и... всегда спорят со мной. Как будто они говорят мне: это лучше, чем ты думаешь, а вот это - хуже...
Поля. А я думаю, что все писатели непременно добрые... Посмотрела бы я на писателя!..
Татьяна (как бы сама с собою). Дурное и тяжелое они изображают не так, как я его вижу... а как-то особенно... более крупно... в трагическом тоне. А хорошее - они выдумывают. Никто не объясняется в любви так, как об этом пишут! И жизнь совсем не трагична... она течет тихо, однообразно... как большая мутная река. А когда смотришь, как течет река, то глаза устают, делается скучно... голова тупеет, и даже не хочется подумать - зачем река течет?
Поля (задумчиво глядя пред собой). Нет, Я бы посмотрела на писателя! Вы читали, а я нет-нет да в подумаю - какой он? Молодой? старый? брюнет?..
Татьяна. Кто?
Поля. Вот этот писатель...
Татьяна. Он умер...
Поля. Ах... жалко как! Давно? Молодой?
Татьяна. Средних лет. Он пил водку...
Поля. Бедненький... (Пауза.) И почему это - умные люди пьянствуют? Вот этот, нахлебник ваш, певчий... он ведь умный, а - пьет... почему это?
Татьяна. Жить скучно...
Петр (заспанный, выходит из своей комнаты). Экая тьма! Кто это сидит?
Поля. Я... и Татьяна Васильевна...
Петр. Что ж вы огонь не зажжете?
Поля. Мы сумерничаем...
Петр. В мою комнату от стариков запах деревянного масла проходит... Должно быть, от этого во сне видел, будто плыву по какой-то реке, а вода в ней густая, как деготь... Плыть тяжело... и я не знаю - куда надо плыть... и не вижу берега. Попадаются мне какие-то обломки, но когда я хватаюсь за них - они рассыпаются в прах... гнилые, трухлявые. Ерунда... (Насвистывая, шагает по комнате.) Пора бы чай пить:
Поля (зажигая лампу). Пойду, похлопочу... (Уходит.)
Петр. По вечерам у нас в доме как-то особенно... тесно и угрюмо. Все эти допотопные вещи как бы вырастают, становятся еще крупнее, тяжелее... и, вытесняя воздух, - мешают дышать. (Стучит рукой в шкаф.) Вот этот чулан восемнадцать лет стоит на одном месте... восемнадцать лет... Говорят жизнь быстро двигается вперед, а вот шкафа этого она никуда не подвинула ни на вершок... Маленький я не раз разбивал себе лоб о его твердыню... и теперь он почему-то мешает мне. Дурацкая штука... Не шкаф, а какой-то символ... чёрт бы его взял!
Татьяна. Какой ты скучный, Петр... Тебе вредно жить так...
Петр. Как это?
Татьяна. Ты нигде не бываешь... только наверху у Лены... каждый вечер. И это очень беспокоит стариков... (Петр, не отвечая, ходит и свищет.) Знаешь - я стала сильно уставать... В школе меня утомляет шум и беспорядок... здесь - тишина и порядок. Хотя у нас стало веселее с той поры, как переехала Лена. Да-а, я очень устаю! А до праздников еще далеко... Ноябрь... Декабрь. (Часы бьют, шесть раз.)
Бессеменов (высовывая голову из двери, своей комнаты). Засвистали козаченьки! Прошение-то, поди-ка, опять не написал?
Петр. Написал, написал...
Бессемёнов. Насилу-то удосужился... эхе-хе!
(Скрывается.)
Татьяна. Какое это прошение?
Петр. О взыскании с купца Сизова 17 р. 50 к. за окраску крыши на сарае...
Акулина Ивановна (выходит с лампой). А на дворе-то опять дождик пошел. (Подходит к шкафу, достает из него посуду и накрывает на стол.). Холодно у нас чего-то. Топили, а холодно. Старый дом-то... продувает... охо-хо! А отец-то, ребятишки, опять сердитый... поясницу, говорит, ломит у него. Тоже старый... а всё неудачи да непорядки... расходы большие... забота.
Татьяна (брату). Ты вчера у Лены сидел?..
Петр. Да...
Татьяна. Весело было?
Петр. Как всегда... пили чай, пели... спорили...
Татьяна. Кто с кем?
Петр. Я с Нилом и Шишкиным.
Татьяна. По обыкновению...
Петр. Да. Нил восторгался процессом жизни... ужасно он раздражает меня... проповедью бодрости, любви к жизни... Смешно! Слушая его, начинаешь представлять себе эту никому не известную жизнь... чем-то вроде американской тетушки, которая вот-вот явится и осыплет тебя разными благами... А Шишкин проповедовал пользу молока и вред табака... да уличал меня в буржуазном образе мыслей.
Татьяна. Всё одно и то же...
Петр. Да, по обыкновению...
Татьяна. Тебе... очень нравится Лена?
Петр. Н-ничего... она славная... веселая...
Акулина Ивановна. Вертушка она! Зряшная ее жизнь! Каждый божий день гости у нее, чаи да сахары... пляс да песня... а вот умывальника купить себе не может! Из таза умывается да на пол воду хлещет... дом-то гноит...
Татьяна. А я вчера была в клубе... на семейном вечере. Член городской управы Сомов, попечитель моей школы, едва кивнул мне головой... да. А когда в зал вошла содержанка судьи Романова, он бросился к ней, поклонился, как губернаторше, и поцеловал руку:
Акулина Ивановна. Экой бесстыдник, а? Где бы взять честную девушку под ручку да уважить ее, поводить ее по зале-то вальяжненько, на людях-то...
Татьяна (брату). Нет, ты подумай! Учительница, в глазах этих людей, заслуживает меньше внимания, чем распутная, раскрашенная женщина...
Петр. Не стоит замечать таких... пошлостей... Нужно ставить себя выше... А она хоть и распутная, но не красится...