Кани Джеронимо - Ярость

Джеронимо Кани

Ярость

Кани Джеронимо

Ярость

- Десерт Игл?

- Есть.

- Глок?

- Обрез?

- Есть.

- Запасные патроны?

- Есть.

- Охотничий нож?

- Есть.

- Мачете?

- Есть.

- Моток широкой клейкой ленты... Прозрачная... Есть?

- Есть.

- Перчатки?

- Есть.

- Удавка?

- Есть.

- Веревка?

- Есть. Только мыла для полного счастья не хватает.

- Шутник... Спички непромокаемые. Десять коробков...

- Есть.

- Компас и фонарик?

- И то, и другое тоже есть.

- Кажется все, - Данила скомкал затертый тетрадный листик в клеточку и бросил в угол...

- Ну, что? - спросил Данила, скучающим голосом. - Начнем что ли?

- Ага, - зевнул в ответ Митя.

В ту же секунду Данила достал Десерт Игл и выстрелил в затылок впереди сидящего Кости. Его тело резко подалось вперед. Как-то неестественно вздернулись вверх руки, и тело Кости замерло на парте.

- Хорошо! - довольно произнес Митя, утирая свежую кровь убитого с лица.

- Да... Не плохо! - улыбнулся Данила.

Оля, сидящая рядом с Костей, дикими глазами смотрела то на труп, то на двух шизофреников. Все ее лицо было в крови и кусочках мозга, только что убитого молодого человека. Это только в анекдотах мозги серого цвета. На поверку они оказались кроваво-розовыми. Вокруг мертвого тела медленно росла лужа крови.

Александр Евгеньевич рванулся с кафедры к двери, но успел сделать лишь два шага. Причем второй шаг его тело, уже обезглавленное, сделало по инерции.

- Как я его?

- Ай, молодец, - зашелся заливистым смехом Данила, глядя как на то, как Митя перезаряжал обрез.

Раздался телефонный звонок. На какое-то мгновение все замерли, потом Данила достал свой мобильный.

- Алло?.. Привет, Солнышко!.. Ты во сколько заканчиваешь?.. Давай встретимся?.. Там, где обычно... Я не странный... У меня пара сейчас просто... Да... Да... Я люблю тебя... Да... Конечно, встретимся... - Данила нажал "отбой". - Конечно, встретимся, если не поймают... Бля, ну на хуя ты палишь, когда я разговариваю по телефону? - раздраженно сказал Данила, обращаясь к Мите.

- Ну, понимаешь, пока ты отвлекался, эти суки бля хотели съебаться. Ну... вот я... и хотел их как-нибудь остановить, что ли? Вот блядь! Смотри! Я кроссовки испачкал мозгами этого... как его? Кости, бля!

- Это кто? - Данила махнул рукой в сторону какого-то мертвого тела, лежащего в нескольких метрах от двери.

- Где? А! Да это суки эти, что сидели на первой парте. Хотели, блядь, шухера дать!

- Так их же там вроде трое сидело?

- Ну?

- Во как! - засмеялся Данила. - А я думал это одно тело.

- Ребята! Мальчики! Что вы делаете! - Катя бежала с конца аудитории в начало, туда, где были Данила и Митя.

Когда Катя была уже рядом с ними, Митя, не глядя, ударил девушку аккурат прикладом обреза в лицо. Послышался сдавленный стон, и Катя упала в проходе между рядами. Падая, она ударилась, и без того разбитым лицом, о пол.

Митя поднялся со своего места, наклонился и приподнял голову Кати за волосы.

- Смотри, - позвал он Данилу, широко улыбаясь. У девушки явно было что-то не так с носом. Правильней сказать, носа там просто не было.

Митя поставил Катю на ноги, придерживая ее за талию, чтобы не упала. Девушка начала приходить в себя. Как только она приоткрыла глаза, Митя схватил ее за волосы и с силой рванул назад. Катя истошно вскрикнула, и снова упала без сознания.

Митя остался стоять, весело поглядывая на довольно большой клок Катиных волос, оставшийся в его руке, с кончиков которого стекала свежая кровь.

- Смотри, какое у нее красивое личико, - Данила склонился над Катей и стал легонько похлопывать ее по лицу, чтобы она пришла в сознание. - Ун-ты, какая красавица... Ну вставай. Я тебе помогу. Митя тебя не тронет. Идем...

Данила помог Кате подняться. Остальные присутствующие при этом, молча созерцали происходящее.

Данила обнял правой рукой Катю за плечи, а левой придерживал под руку, и они вдвоем направились к двери. Катя медленно переставляла ноги. Невооруженным взглядом было видно, что делать ей это очень и очень тяжело. Кровь, стекавшая с головы, заливала ей глаза. У самых дверей Данила заметил, что его рубашка была вся заляпана кровью. Нельзя было сказать, какие пятна принадлежат Кате, а какие Косте, но Данила решил, что это именно Катя испачкала его рубашку.

- Ах, ты сука! - взревел он. - Это моя любимая рубашка! Что на ней делает твоя грязная кровь?

Данила сжал маленькую голову Кати своими длинными пальцами, сжав ее, чуть пониже ушей, и, что есть силы, ударил Катю лицом об угол дверного косяка. Достаточно было одного удара. Митя отчетливо слышал, как треснул череп девушки. Но Данила явно находился где-то далеко. Он ритмично продолжал бить уже мертвое тело. Наверное, Катя благодарила Ангелов за то, что она уже мертва.

- Сука! Сука! Сука! - со злостью повторял Данила при каждом ударе.

Митя подбежал к другу.

- Ладно, Данька. Брось ее! Она уже сдохла.

- Да? Правда? - Данила посмотрел в изуродованное Катино лицо. - Слушай, ты прав, - и, ударив Катю об косяк еще раз, отпустил тело. Труп упал на пол.

Митя посмотрел ан убитую. Опустил ногу на то, что осталось от лица Кати. Сплюнул на труп, и, подняв его за ногу, откинул в сторону. "Чтобы под ногами не путалась," - подумал Митя.

Проходя между рядами, Митя схватил за волосы правой рукой плачущую Олечку. Она заплакала еще сильней.

Митя за волосы дотащил ее в конец аудитории, где "верхом" на парте сидел Данила и весело болтал ногами, словно беззаботный ребенок, в мире которого ничего страшно не произошло, и никто никого не убивал.

- А где ее подружка?

- Чья?! - Митя поднял глаза.

- Ну, вот этой, - Данила указал дулом пистолета на плачущую Олечку.

- А я ебу? Посмотреть надо...

- Так иди и посмотри!!!

- Чего, охуел? Сам иди. Расселся тут блядь... Дите малое...

Данила нехотя слез с парты и медленно пошел вдоль рядов. Неожиданно он остановился.

- Ты! Да, ты! Знаешь, какая разница между тобой и африканским слоном? ответом были тихие всхлипы со стороны Насти.

- А ну говори сука!!! Убью!!! - Данила навел на нее пистолет.

Настя не успокаивалась. Она молчала и плакала.

- Десять килограммов... Сука, блядь... Шутку мне испортила... Сюда иди, корова!

Настя даже не пошевелилась.

- Это приказ! - Данила прижал дуло пистолета ко лбу Насти. Она замерла, но плакать не перестала.

Данила не любил долго ждать. Он выстрелил Насте в правую грудь, да так направил пистолет, чтобы пуля вошла не в тело, а прошла на вылет. Настя вскрикнула и упала на пол.

- Пацаны! Что вы делаете? Кончайте херней страдать.

- А-а-а! Леха? Здорово братишка. Хочешь кого-нибудь убить? Ну? Кто тебе из них больше всех не нравится?

- Пацаны, успокойтесь. На хер вам это надо?

- Здорово, Леха, - подошел Митя и протянул Леше пистолет. - Держи.

Олечка, о которой в этот момент все забыли, попыталась совершить отчаянный рывок к двери. Но Данила быстро среагировал: Олечку остановила пуля, вошедшая в ее ногу с поразительной легкостью, чуть выше лодыжки.

Олечка упала около самой двери.

- Убей ее! - рявкнул Митя. - Убей эту сволочь! Леша стреляй. Она пыталась все испортить.

- Я не могу... Она живая...

- Конечно, блядь, живая! Сделай же ее мертвой.

На секунду Митин и Лешин взгляды встретились. Потом Митя вздохнул и направился к лежащей у двери Олечке, на ходу вынимая мачете, которое он полчаса назад прикрепил на поясе.

- Не надо! Стой!

Митя обернулся на голос. Леша стоял, направив на Митю пистолет.

- И что? ТЫ выстрелишь? Ты меня убьешь? Да ты посмотри на себя... Ты же обоссался, - на джинсах Леши росло мокрое пятно.

Митя поднял руку и опустил на запястье Лешиной руки, в которой он держал пистолет. Отрубленная кисть с глухим стуком ударилась о пол.

Следом за рукой на пол упала Лешина голова, а потом уже и тело. Митя совершил свой обычный ритуал - сплюнул на труп - и, наклонившись, поднял отрубленную руку, продолжавшуюся сжимать пистолет. Посмотрел на кисть. И ударил мачете по мертвым пальцам.

Данила подошел к Олечке. Присел на корточки, перевернул девушку на спину и стал стягивать с нее джинсы. Олечка вскрикнула, когда Данила сжал ее ногу в том месте, куда попала его пуля. Под джинсами оказались колготки. Данила их разорвал. Целостность белых трусиков не удалось так легко нарушить. Поэтому Данила достал охотничий нож, и разрезал их на бедрах. Какое-то время он просто смотрел на Олечкины гениталии. Потом аккуратно раздвинул ей ноги пошире и ввел нож во влагалище. Лезвие входило, будто не встречая никаких препятствий. Совсем не так, когда ножом бьют, например, в живот. Олечка закричала.

- Да не кричи ты так... - попросил ее Данила.

Но Олечка его не слышала. Семнадцать сантиметров холодной стали вызвали сильное кровотечение. Какие повреждения Олечка получила внутри сказать было трудно, но по количеству крови, не трудно было догадаться, что травмы серьезные. Вынув нож, Данила засунул его обратно. Олечка снова закричала. Она даже не пыталась сопротивляться. Только кричала. Данила совершал возвратно-поступательные движения, до тих пор, пока Олечка не умерла.