Валерий Брюсов - Стихи

Брюсов Валерий

Стихи

Валерий Яковлевич Брюсов

- Голос прошлого ("Вьет дорога на деревни...") - На отмели ("Прилечь на отмели, двумя руками взять..."). Из Анри де Ренье - Приветствие ("Поблек предзакатный румянец...") - Sed non satiatus - Ассаргадон - Быть без людей - В Дамаск - В дни запустений - В неконченом здании - Вдоль моря - Весна - Возвращение - Всё кончено - Встреча - Городу - Грядущие гунны - Данте в Венеции - Египетский раб - Знойный день - Каменщик - Конь блед - Крысолов - Между двойною бездной... - Месяца свет электрический... - Мечты, как лентами, словами... - Мыши - На бульваре - На журчащей Годавери - Не плачь и не думай... - О, закрой свои бледные ноги... - Облака - Отверженный герой - Отрады - Офелия - Первый снег - По меже - Поэту - Родной язык - Скифы - Слепой - Сонет к форме - Сумерки - Сухие листья - Сын земли - Творчество - Тени - Тишина - Товарищам интеллигентам - Туманные ночи - Умер великий Пан - Февраль - Халдейский пастух - Холод - Четкие линии гор... - Юному поэту - Юргису Балтрушайтису - Я вернулся на яркую землю... - Я люблю большие дома... - Я

ТВОРЧЕСТВО Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене.

Фиолетовые руки На эмалевой стене Полусонно чертят звуки В звонко-звучной тишине.

И прозрачные киоски, В звонко-звучной тишине, Вырастают, словно блестки, При лазоревой луне.

Всходит месяц обнаженный При лазоревой луне... Звуке реют полусонно, Звуки ластятся ко мне.

Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне, И трепещет тень латаний На эмалевой стене. 1895 Валерий Брюсов. Стихотворения Москва, "Детская Литература", 1971.

ТЕНИ Сладострастные тени на темной постели окружили, легли, притаились, манят. Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий, тягучий, глухой аромат. И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавить свои пальцы в округлости плеч, Точно труп наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем блеске курящихся свеч; Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность бедер, оттенки волос... А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела в разноцветный хаос.

О, далекое утро на вспененном взморье, странно-алые краски стыдливой зари! О, весенние звуки в серебряном сердце и твой сказочно-ласковый образ, Мари! Это утро за ночью, за мигом признанья, перламутрово-чистое утро любви, Это утро, и воздух, и солнце, и чайки, и везде - точно отблеск улыбки твои! Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный, я бессильно плыву в безграничности грез... А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает мечты в разноцветный хаос. Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.

ТУМАННЫЕ НОЧИ

Вся дрожа, я стою на подъезде

Перед дверью, куда я вошла накануне, И в печальные строфы слагаются буквы созвездий.

О, туманные ночи в палящем июне!

Там, вот там, на закрытой террасе

Надо мной склонялись зажженные очи, Дорогие черты, искаженные в страстной гримасе.

О, туманные ночи! туманные ночи!

Вот и тайна земных наслаждений...

Но такой ли ее я ждала накануне! Я дрожу от стыда - я смеюсь! Вы солгали мне, тени!

Вы солгали, туманные ночи в июне! Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.

ХОЛОД Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий...

От луны лучи протягиваются, К сердцу иглами притрагиваются.

В этом блеске - все осилившая власть, Умирает обескрылевшая страсть.

Все во мне - лишь смерть и тишина, Целый мир - лишь твердь и в ней луна.

Гаснут в сердце невзлелеянные сны, Гибнут цветики осмеянной весны.

Снег сетями расстилающимися Вьет над днями забывающимися,

Над последними привязанностями, Над святыми недосказанностями! Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинг 1000 радского университета, 1967.

КОНЬ БЛЕД И се конь блед и сидящий на нем, имя ему Смерть. Откровение, VI, 8

1

Улица была - как буря. Толпы проходили, Словно их преследовал неотвратимый Рок. Мчались омнибусы, кебы и автомобили, Был неисчерпаем яростный людской поток. Вывески, вертясь, сверкали переменным оком С неба, с страшной высоты тридцатых этажей; В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком Выкрики газетчиков и щелканье бичей. Лили свет безжалостный прикованные луны, Луны, сотворенные владыками естеств. В этом свете, в этом гуле - души были юны, Души опьяневших, пьяных городом существ.

2

И внезапно - в эту бурю, в этот адский шепот, В этот воплотившийся в земные формы бред,Ворвался, вонзился чуждый, несозвучный топот, Заглушая гулы, говор, грохоты карет. Показался с поворота всадник огнеликий, Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах. В воздухе еще дрожали - отголоски, крики, Но мгновенье было - трепет, взоры были - страх! Был у всадника в руках развитый длинный свиток, Огненные буквы возвещали имя: Смерть... Полосами яркими, как пряжей пышных ниток, В высоте над улицей вдруг разгорелась твердь.

3

И в великом ужасе, скрывая лица,- люди То бессмысленно взывали: "Горе! с нами бог!", То, упав на мостовую, бились в общей груде... Звери морды прятали, в смятенье, между ног. Только женщина, пришедшая сюда для сбыта Красоты своей,- в восторге бросилась к коню, Плача целовала лошадиные копыта, Руки простирала к огневеющему дню. Да еще безумный, убежавший из больницы, Выскочил, растерзанный, пронзительно крича: "Люди! Вы ль не узнаете божией десницы! Сгибнет четверть вас - от мора, глада и меча!"

4

Но восторг и ужас длились - краткое мгновенье. Через миг в толпе смятенной не стоял никто: Набежало с улиц смежных новое движенье, Было все обычном светом ярко залито. И никто не мог ответить, в буре многошумной, Было ль то виденье свыше или сон пустой. Только женщина из зал веселья да безумный Всё стремили руки за исчезнувшей мечтой. Но и их решительно людские волны смыли, Как слова ненужные из позабытых строк. Мчались омнибусы, кебы и автомобили, Был неисчерпаем яростный людской поток. Июль-декабрь 1903-1904 Поэзия Серебряного Века. Москва, "Художественная Литература", 1991.

ВСТРЕЧА O toi que j'eusse aimee, o toi qui le savais!

Charles Baudelaire. "A une passante" *

О, эти встречи мимолетные На гулких улицах столиц! О, эти взоры безотчетные, Беседа беглая ресниц!

На зыби яростной мгновенного Мы двое - у одной черт; Безмолвный крик желанья пленного: "Ты кто, скажи?" Ответ: "Кто ты?"

И взором прошлое рассказано, И брошен зов ей: "Будь моей!" И вот она обетам связана... Но миг прошел, и мы не с ней.

Далёко там, в толпе, скользит она, Уже с другим ее мечта... Но разве страсть не вся испытана, Не вся любовь пережита!

* (фр.) О ты, которую я мог бы полюбить, о ты, которая это знала! Ш. Бодлер. "Прохожей" 24 сентября 1904 Серебряный век русской поэзии. Москва, "Просвещение", 1993.

МЕЖДУ ДВОЙНОЮ БЕЗДНОЙ... Я люблю тебя и небо, только небо и тебя, Я живу двойной любовью, жизнью я дышу, любя.

В светлом небе - бесконечность: бесконечность милых глаз. В светлом взоре - беспредельность: небо, явленное в нас.

Я смотрю в пространство неба, небом взор мой поглощен. Я смотрю в глаза: в них та же даль пространств и даль времен.

Бездна взора, бездна неба! Я, как лебедь на волнах, Меж двойною бездной рею, отражен в своих мечтах.

Так, заброшены на землю, к небу всходим мы, любя... Я люблю тебя и небо, только небо и тебя. Русские поэты. Антология в четырех томах. Москва, "Детская Литература", 1968.

ДАНТЕ В ВЕНЕЦИИ По улицам Венеции, в вечерний Неверный час, блуждал я меж 1000 толпы, И сердце трепетало суеверней.

Каналы, как громадные тропы, Манили в вечность; в переменах тени Казались дивны строгие столпы,

И ряд оживших призрачных строений Являл очам, чего уж больше нет, Что было для минувших поколений.

И, словно унесенный в лунный свет, Я упивался невозможным чудом, Но тяжек был мне дружеский привет...

В тот вечер улицы кишели людом, Во мгле свободно веселился грех, И был весь город дьявольским сосудом.

Бесстыдно раздавался женский смех, И зверские мелькали мимо лица... И помыслы разгадывал я всех.

Но вдруг среди позорной вереницы Угрюмый облик предо мной возник. Так иногда с утеса глянут птицы,

То был суровый, опаленный лик. Не мертвый лик, но просветленно-страстный. Без возраста - не мальчик, не старик.

И жалким нашим нуждам не причастный, Случайный отблеск будущих веков, Он сквозь толпу и шум прошел, как властный.

Мгновенно замер говор голосов, Как будто в вечность приоткрылись двери, И я спросил, дрожа, кто он таков.

Но тотчас понял: Данте Алигьери. 18 декабря 1900 Валерий Брюсов. Стихотворения Москва, "Детская Литература", 1971.

* * * Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены. Мелькают призраки над нами И недосказанные сны.

О чем нам грезилось тревожно, О чем молчали мы вдвоем, Воскресло тенью невозможной На фоне бледно-золотом.