Марк Поповский - Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга

Поповский Марк

Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга

Марк Поповский

ЖИЗНЬ И ЖИТИЕ ВОЙНО-ЯСЕНЕЦКОГО, АРХИЕПИСКОПА И ХИРУРГА

Предисловие о. А.Меня.

Воспоминания Войно-Ясенецкого.

Том первый

ПРОЛОГ - ЖИТИЕ

Глава первая. В ИСТОРИЧЕСКОЙ ТЕНИ (1877-1917)

Глава вторая. ДВЕ ПРАВДЫ (1917-1923)

Глава третья. СХЕМА И СХИМА (1924-1925)

Глава четвертая. КАК ЭТО ДЕЛАЛОСЬ В ТРИДЦАТОМ (1926-1931)

Том второй

Глава пятая. ИСПОВЕДУЮ ХИРУРГИЮ (1933 - 1937)

Глава шестая. КОНВЕЙЕР (1937-1941)

Глава седьмая. ВРЕМЯ СОБЛАЗНОВ (1941 -1946)

Глава восьмая. КРЫМ - ЗЕМЛЯ КУРОРТНАЯ (1946-1961)

Марк Александрович Поповский (род. в 1922) - писатель, автор документальных биографий деятелей науки, с 1977 г. в эмиграции, опубликовал книги: "Управляемая наука" (1978), "Жизнь и житие архиепископа Луки Войно-Ясенецкого" (1980), "Дело академика Вавилова" (1983) и др. В 1984-85 гг. (NoNo 133-138) - зам. гл. редактора "Граней" (представитель в США).

Том первый

ПРОЛОГ - ЖИТИЕ

"Великий человек интересен не только фактами своей биографии, но и дымом сплетен, клубящихся вокруг него".

В. В. Вересаев

Ходит по России странная молва, будто в советское уже время жил хирург-священник. Положит он больного на операционный стол, прочитает над ним молитву, да йодом и поставит крест "в том месте, где надо резать. А уж после того берется за скальпель. И операции у того хирурга отменные: слепые прозревали, обреченные поднимались на ноги. То ли наука ему помогала, то ли Бог... "Сомнительно",- говорят одни. "Так оно и было",- утверждают другие. Одни говорят: "Партком служителя культа ни за что бы в операционной не потерпел". А другие им в ответ: "Бессилен партком, поскольку хирург тот не просто хирург, а профессор, и не тая себе священник-батюшка, а полный епископ". "Профессор-епископ? Так не бывает",- говорят опытные люди. "Бывает,- отвечают им люди не менее опытные.- Этот профессор-епископ еще и генеральские погоны носил, а в минувшей войне всеми госпиталями Сибири управлял".

Ходит легенда кругами. Одни говорят, будто жил профессор-епископ в Сибири, другие оспаривают: "Нет, в Крыму", третьи слыхали, что дело было в Ташкенте. И снова - разговоры, рассказы, истории: как и почему он в монахи постригся, как в тюрьме сидел, как с товарищем Сталиным беседовал и награды от генералиссимуса имел. Я и сам в журналистских своих разъездах не раз слыхал про этого человека. Сначала я просто слушал, а потом стал записывать, а записанное в тетрадку сводить. Говорили мне про епископа-хирурга рыбаки и охотники в Туруханске, крестьянки из деревни Большая Мурта, что на Енисее, врачи в Симферополе и Красноярске; верующие женщины из Тамбова; в Ташкенте много интересного добавил тамошний профессор-антрополог. Случилось потом вести разговоры на ту же тему со столичными священниками и епископами. Еще больше прояснили картину ленинградский писатель, бывший министр здравоохранения СССР и два его заместителя и брат афганского короля, проживающий ныне в Москве. Позднее, задумав писать книгу, разыскал я детей своего героя, его близких, учеников, секретаря и тех, кого он сам называл "духовными" дочерьми и сыновьями своими.

Чем больше, однако, узнавал я об удивительном старце, тем очевиднее становилось, что в рассказах современников правда самым причудливым образом сплавлена с легендой, исторические факты - с явными мифами. Порой такое присочиняли мои собеседники, что начинало казаться, что и не было его вовсе, этого хирурга-епископа. Но вступали в фугу новые голоса, выяснялись новые факты, и, освобожденный от легендарного дыма, герой прочно утверждался на почве реальности. В конце концов я составил об этом живо заинтересовавшем меня лице краткую справку, нечто вроде тех заметок, что помещают в энциклопедиях.

Войно-Ясенецкий Валентин Феликсович. Род. в 1877 году в Керчи. Ум. 11 июня 1961 года в Симферополе. Хирург, доктор медицины. До 1917 года медик в ряде земских больниц средней России, позднее - главный врач Ташкентской городской больницы, профессор Среднеазиатского государственного университета. В начале двадцатых годов под именем Луки постригся в монахи, был рукоположен в сан епископа. Многократно подвергался арестам и административным ссылкам. Автор 55 научных трудов по хирургии и анатомии, а также десяти томов проповедей. Наиболее известна его книга "Гнойная хирургия", выдержавшая 3 издания (1934, 1946, 1956 гг.). Избран почетным членом Московской Духовной академии в Загорске. Награды: Премия Хойнатского от Варшавского университета (1916 г.). Бриллиантовый крест на клобук от Патриарха Всея Руси (1944 г.), медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" (1945 г.). Сталинская премия первой степени за книги "Гнойная хирургия" и "Поздние резекции при огнестрельных ранениях суставов" (1946 г.). Умер В.-Я. в сане Архиепископа Крымского и Симферопольского.

На фотографиях облаченный в рясу старик с седой бородой. На груди крест и знак архиерейского достоинства - панагия. Сурово и проницательно глядит он поверх или чуть сбоку стареньких, с немодной оправой очков. На некоторых снимках видны его руки - крупные, изящной формы руки хирурга.

Таков реалистический портрет нашего современника. Он и впрямь наш современник - прожил при Советской власти более сорока лет; по его книге училось несколько поколений советских хирургов. Он читал студентам лекции, произносил доклады на научных съездах и конференциях и проповеди в церквах. Его хорошо знали раненые в военных госпиталях и ссыльные, отбывавшие ссылку в Архангельске и Красноярском крае. И тем не менее этот хорошо ведомый многим людям человек еще при жизни стал обрастать легендами. Точнее будет сказать, что сама жизнь его превратилась в миф. Почему?

Проще всего предположить, что профессор-епископ, соединивший в своих руках крест и скальпель, поразил современников именно этим необычным сочетанием двух чужеродных сфер деятельности. Многолетняя пропаганда убедила граждан нашего Отечества в том, что наука и религия несовместимы, и даже более того, две эти сферы могут существовать, лишь ведя друг с другом непрерывно ожесточенную войну. И вдруг вот он - епископ и профессор. Невероятно, но факт.

Там, где нет правдивой свободной информации, рождаются мифы. Массы верующих создали не лишенный оттенка мстительности миф о епископе, исцеляющем именем Божьим. Медики, наоборот, развили в легендах образ профессора-чудака, который начинает хирургическую операцию с молитвы.

И все-таки миф о епископе Луке возник не только как "комедия обстоятельств". В нем явственно видится и "драма характеров". Хотя современников поразила ряса хирурга, но еще более удивительным показался несгибаемый, я бы сказал, хирургический характер епископа. Русская православная церковь, столетиями понуждаемая властями к конформизму и компромиссам, выработала тип деятеля уклончивого, дипломатического, избегающего открыто декларировать свои принципы. А тут вдруг епископ с темпераментом протопопа Аввакума, трибун, надевший крест в пору, когда другие в страхе срывали с себя церковные регалии, священнослужитель, ставящий суд Божий выше великокняжеского. Легенда! Тому, кто обратил внимание на эпиграф, которым начата эта глава, я хочу еще раз повторить: "Да! легенда". То, что из уст в уста передавалось и передается о Войно-Ясенецком, никогда не было сплетней. Сплетня коварна и однобока. Она искажает правду в угоду некоему злому умыслу. Мифотворчество, наоборот, тяготеет к апологетике. И хотя министр и замминистра здравоохранения СССР иначе оценивают Войно-Ясенецкого, нежели верующие крестьяне, а раненые из военных госпиталей воспринимали его по-другому, чем уголовники из пересыльных тюрем, все они - творцы легенды - создают в своих рассказах личность героическую и обаятельную. Некоторые легенды официозны, в других звучит протест. Но мифический герой - неизменный, как бы застывший во времени (мифы вообще чаще всего носят вневременной характер) - переходит из рассказа в рассказ в ореоле всенародного признания и одобрения. К прямой клевете на него современники обратились лишь однажды. Это произошло в самом начале 30-х годов, очевидно, по рекомендации ОГПУ, когда один эпизод из жизни епископа Луки сделался сюжетом трех пьес и одного романа. О художественной ценности этих произведений речь пойдет ниже. Пока же замечу, что, получив "социальный заказ", четыре литератора создали откровенно клеветнический извод мифа о церковнике, враге научного прогресса - враге народа.

Элементы клеветы встречаются также в статьях, которые в 1923 году посвящала архиепископу Луке газета "Туркестанская правда". Но, повторяю, для большинства тех, кто знал и рассказывал о Войно-Ясенецком, он - герой без страха и упрека.

В устном творчестве, посвященном архиепископу-хирургу, имеется еще одна интересная сторона. "Миф, - пишет Н. Бердяев, - есть в народной памяти сохранившийся рассказ о происшествии, совершившемся в прошлом, преодолевающий грани внешней объективной фактичности и раскрывающий фактичность идеальную, субъективно-объективную". Мифологическое сознание не делает различий между событиями естественными и сверхъестественными, обыденными и священными. В легендах о Войно-Ясенецком реальные эпизоды переплетаются не только с эпизодами сказочными, но подчас и с мистическими. И тем не менее, сопоставив мифы с фактами реальной жизни героя, я готов повторить вслед за Бердяевым: "Миф не означает чего-то противоположного реальному, а, наоборот, указывает на глубочайшую реальность".