Булат Окуджава - Похождения Шипова, или Старинный водевиль

Окуджава Булат

Похождения Шипова, или Cтаринный водевиль

Истинное происшествие

Действующие лица

Толстой Лев Николаевич, граф, отставной артиллерии поручик, тульский помещик, литератор, 34 лет.

Долгоруков Василий Андреевич, князь, генерал-адъютант, шеф жандармов, главный начальник III отделения, член Государственного совета, 58 лет.

Валуев Петр Александрович, статс-секретарь, министр внутренних дел, 47 лет.

Потапов Александр Львович, генерал-майор, начальник корпуса жандармов и управляющий III отделением, 44 лет.

Тучков Павел Александрович, генерал-адъютант, московский военный генерал-губернатор, член Государственного совета, 59 лет.

Крейц Генрих Киприянович, граф, московский обер-полицмейстер, 50 лет.

Муратов Николай Серафимович, тульский жандармский полковник, 48 лет.

Матрена, московская мещанка, возраст неизвестен.

Каспарич Дарья Сергеевна, Дася, вдова капитана Каспарича, возраст неизвестен.

Карасев, крапивинский исправник.

Кобеляцкий, становой пристав.

Мария Николаевна Толстая, сестра Льва Николаевича Толстого, графиня.

Ергольская Т. А., тетушка Л. Н. Толстого. Дурново, жандармский полковник.

Шеншин Дмитрий Семенович, подполковник, чиновник особых поручений при московском военном губернаторе.

Шляхтин, частный пристав московской городской полицейской части.

Гирос Амадей, мелкий полицейский сотрудник, доносчик, филер. Грек, а может быть, цыган или итальянец, 30 лет.

Шипов Михаил Иванович (он же М. Зимин), сыщик при московской полиции, специалист по карманным воришкам, бывший дворовый человек князя В. А. Долгорукова, 36 лет.

Трактирщики, половые, жандармы, возницы, мужики, бабы, нумерные, горничные, швейцары, гости, студенты, волк и…

Действие происходит в 1862 году.

1

СЕКРЕТНО

(Из донесения жандармского штаб-офицера)

…В Тульской губернии проживает в собственном имении «Ясная Поляна» отставной Артиллерийский Офицер Толстой, очень умный человек, воспитывался, кажется, в Московском Университете и весьма замечателен своим либеральным направлением, в настоящее время он очень усердно занимается распространением грамотности между крестьянами, для сего устроил в имении своем школы и пригласил к себе в преподаватели тоже студентов, особливо тех, которые подверглись каким-либо случайностям, оставили Университет, и, как слышно, у Толстого находятся уже 10 человек, которым он дает хорошее жалованье и готовое содержание.

Нельзя ручаться, насколько справедливы дошедшие слухи, что у Толстого, когда собрались все преподаватели, была сказана речь, в которой весьма многое заимствовано из разных предосудительных изданий…

СЕКРЕТНО

Управляющий III Отделением.

Собственной Его Императорского

Величества Канцелярии

С.-Петербург

Господину Полковнику Корпуса Жандармов, находящегося в Тульской губернии, Муратову

Получено сведение, что проживающий в Тульской губернии в собственном имении «Ясная Поляна» Граф Лёв Толстой приглашает преподавателями в учрежденную им в этом имении крестьянскую школу студентов, преимущественно таких, которые по каким-либо обстоятельствам должны были оставить Университет.

Вместе с тем сообщено также, будто бы недавно в кругу этих преподавателей, коих, как говорят, в означенной школе до десяти, произнесена была речь возмутительного содержания.

Прошу Ваше Высокоблагородие осторожным образом узнать, в какой степени справедливо вышеизложенное, и о последующем уведомить меня, с сообщением сведений о помянутом Графе Толстом и о помянутой речи, если Вы найдете возможным ее получить.

Кстати, кажется, Граф Лев Николаевич — автор «Детство», «Юношество», «Воспоминание о Севастополе» и проч.

Генерал-майор Потапов

СЕКРЕТНО

От штаб-офицера

Корпуса Жандармов,

находящегося в Тульской губернии, г. Тула

Управляющему III Отделением

Собственной Его Императорского

Величества Канцелярии.

Свиты Его Величества.

Г-ну Генералу-Майору и Кавалеру Потапову

Штаб-офицер Корпуса Жандармов, находящийся в Московской губернии, Полковник Воейков, уведомил меня, что Граф Лев Толстой, распространяя грамотность между простым народом, завел школы в имении своем, пригласив в качестве учителей студентов числом до 10-ти человек. Вследствие чего я сделал вновь дознание, по которому оказалось, что в открытые Графом Толстым школы, волостные и сельские, поступали учителями воспитанники, окончившие курс в губернских гимназиях, а также некоторые студенты, находящиеся под негласным надзором.

О чем, в исполнение предписания Вашего Превосходительства, имею честь почтительнейше донести Вашему Превосходительству.

Полковник Муратов

(Из неофициальной записки Генерал-Майора Потапова

Начальнику III Отделения, шефу жандармов, князю Долгорукову В. А.)

Ваше Сиятельство!

…Известие о том, что в имении Графа Льва Толстого в Тульской губернии в открытых им школах имеют приют находящиеся под негласным надзором студенты университетов, подтвердилось донесением Полковника Муратова.

Ввиду совершающихся фактов, а именно, когда ведется открытая война противу правительства не только демагогами и социалистами, но и людьми, заявляющими свое либеральное направление, должно по мере возможностей считать полученное известие заслуживающим всяческого внимания.

3 часа ночи

(Из записки князя Долгорукова В. А. генералу Потапову)

…и нельзя не придавать этому значения.

Соотнеситесь с министром Валуевым, а через него, быть может, с графом Крейцем относительно возможностей уточнения факта.

Не полезно ли будет в данном случае заручиться помощью и участием агента, могущего выполнить подобное конфиденциальное поручение с крайней деликатностью?

Переговорите об этом предварительно с компетентными людьми. Окончательно мы решим вопрос при свидании.

Только ради бога следует всем этим распоряжаться так, чтобы ни в коей мере до окончательного установления истины не обеспокоить Графа Толстого, ибо не исключено, что предосудительность его занятий окажется мнимой, в чем, кстати, почти уверен…

(Из записки генерала Потапова — министру внутренних дел Валуеву П. А.)

…ибо князь надеется на Ваш добрый совет и весьма рассчитывает на Ваше в сем деле участие…

(Из официального предписания министра внутренних дел Валуева П. А. Московскому обер-полицмейстеру графу Крейцу Г. К)

…Особые обстоятельства побуждают меня настаивать на самом тщательном подборе кандидатуры, коей будет это поручено.

(Из письма генерала Потапова — Московскому Генерйл-Губернатору Генерал-адъютанту Тучкову П. А.)

…ибо князь надеется на Ваш добрый совет и весьма рассчитывает на Ваше в сем деле участие…

(Генерал-адъютант Тучков — чиновнику Московского Военного Генерал-Губернатора, подполковнику Шеншину Д. С.)

…при этом незамедлительно, отложив все прочее, принимайтесь, милостивый государь, за поиски, учитывая всю сложность и щекотливость данного Вам поручения и основываясь на письме Его Превосходительства Генерал-Майора Потапова…

(Из записки подполковника Шеншина — частному приставу Шляхтину)

…Прощупайте его, что за человек, хотя мне известно, что по части разыскания мелких воров он дока. Кроме того, желательно, чтобы Вы помнили, что он из бывших дворовых Князя Долгорукова, а это, ежели он об том будет понимать, придает ему надежности. Что за резон ему подводить своего всесильного благодетеля? Весьма надеюсь, что князь останется в этом смысле доволен вашим участием.

(Из письма Л. Н. Толстого — Т. А. Ергольской)

…Дела все задерживают меня (в Москве), и я едва ли успею закончить издание раньше половины будущей недели. Здоровье мое хорошо, но скучно ужасно и хочется домой… Всем кланяюсь и целую ваши руки.

2

В трактире Евдокимова уже собрались было гасить лампы, когда начался скандал.

Скандал начался так. Сперва в зале все выглядело благообразно, и даже трактирный половой Потап сказал хозяину, что, мол, нынче бог миловал — ни единой битой бутылки, как вдруг в глубине, в полутьме, в самой сердцевине загудело, будто пчелиный рой.

— Батюшки-светы, — лениво изумился хозяин, — вот, Потапка, сглаз твой, черт! Ну надо ж было каркать, черт!

— Хоп, — весело сказал Потап, — момент. Сейчас переговорим… — И словно провалился в омут, вознеся кулаки над головой.

Тут хозяин вспомнил, как еще до наступления темноты шибко застучало сердце, когда он глянул в дальний конец. Там в мутном, сумеречном сиянии окна сидели за столиком двое. Один, высокий и худой, так себе, не стоящий внимания, похожий на птицу, хватившую лишнего, словно бы спал. Другой, странного вида, в поношенном гороховом пальто, будто барском по покрою, в пышных соломенных бакенбардах, надменно вскинул востренький подбородок. Такой пропившийся барин, допивающий остатки былого благополучия, низвергнутый с казенной службы. Барин, барин, истинно барин — вот как качнул ладонью, подзывая Потапку, хотя угощенье заказал не барское: тертая редька и это… вдруг вот так по-извозчичьи утерся рукой, вместо того чтобы платочком, пусть дырявеньким, да с гордостью. Нет, так вот прямо ладонью и утерся. И пока его компаньон клевал носом да вроде пытался что-то сказать, но не мог, этот, в гороховом, потягивал да подливал из зеленого штофчика и жевал свою редьку, пока не зажгли лампы. И тогда хозяину показалось, что лохматая тень странного человека наклонилась влево, к соседнему столу, где сидели два аккуратных студента: то есть сам он сидел вроде неподвижно, а вот тень его…