Том Вулф - Электропрохладительный кислотный тест
У НИХ ПОЧТИ
Но девушка у противоположной стены не унимается:
- При-смот-ри-те - же - за - ре-бен-ком - Ребе-нок - пла-чет - Э-то глав-но-е - Ре-бе-нок пла-чет - и - ни-ко-му - нет - де-ла...
ПОЧТИ ПОЛУЧИЛОСЬ - PRESQUE VU!
- По-че-му - пла-чет - ре-бе-нок - Вам - что все - рав-но?..
Я ЧУВСТВУЮ ЕГО! УРОВЕНЬ КОЛЕБАНИЙ!
Кизи открывает глаза. Его слепит луч прожектора. Проказники отпускают руки. Раздается музыка. "Анонимные Художники Америки" исполняют рок-н-ролльную обработку "Пышности и великолепия" с торжественным тушем на барабанах...
ОКОНЧАНИЕ КИСЛОТНОГО ТЕСТА
В гараже осталось человек пятьдесят. Сцена слегка освещена, но остальная часть гаража погружена во мрак. На сцене перед микрофоном стоит Кэссади. На нем лишь висящие на бедрах защитного цвета брюки и академическая шапочка, из тех, что надевают на церемонию вручения дипломов. В руке у него целая груда дипломов. Он заведен, как мотоцикл, дрыгает ногами, вздрагивает, притопывает, резко дергает коленями, локтями и головой... Из него льется головокружительный поток слов. Им вторят барабаны "Анонимных Художников Америки". Каждый раз, как маленькая светловолосая барабанщица что есть мочи бьет в барабаны, Кэссади цепенеет и судорожно вздрагивает, как будто кто-то дал ему пинка пониже спины. Говорит он безостановочно, он вручает дипломы об Окончании Кислотного Теста. Наконец-то идет церемония... именно сейчас... когда?.. который час. черт побери? Пять утра или... никто ни черта не знает... Кизи сидит в полумраке, утопая в громадном мягком кресле. Здесь же и некоторые из... в ы п у с к н и к о в, в основном Проказники. Они надевают черные шапочки и мантии, прыгают на сцену и получают из рук Кэссади диплом... свернутый в трубку свиток, творение Пола Фостера и Бога Ротора...
Кишка, Ангел Ада, услышав свое имя, исторгает радостный вопль и пускается в пляс. Многие из выпускников отсутствуют. Всеравношка...
- Всеравношка! - объявляет Кэссади. - К сожалению, в этот вечер Всеравношка не смогла быть с нами, вы же понимаете, ей пришлось записаться на спевку хора сумасшедшего дома, две сотни хорошо поставленных голосов выкрикивают имя ковбоя, известного как Рэй, вы же понимаете, он тоже не смог сегодня прийти... гм!.. затерялся на каком-то медицинском сборище, когда драил сортирные сиденья раствором А-200...
...звучит барабанная дробь, Кэссади цепенеет, вздрагивает и подергивается, а Проказники стремглав несутся на сцену - Зануда, Бэббс, Чума, Отшельник, Горянка, Гретхен, Пол Фостер, Черная Мария, Пейдж, Уокер, Хейджен, Дорис Копуша, Рой Себёрн в черных мантиях взлетают и опускаются вновь... д и п л о м - это право ступить на путь к горизонту... а в щель расположенной за эстрадой гаражной двери пробиваются первые солнечные лучи. Эти чертовы холодные серебристые лучики... и в гараже становится светлее, оранжевый тараканий полумрак, и воцаряется полная тишина, то там то здесь появляется полоска окружающего мира, точно на куске... люсита... Внутрь вползает дневной зной, он пропитывает все вокруг запахом хандры, мускуса и жирных крысиных пятен... и вот уже появляются клопы и клещи, лобковые вши и блохи, плодовые мушки, черви и долгоносики, все микробы и все личиночные выделения - и принимаются ползать и корчиться, пениться и гнить, извиваться и шипеть. Добропорядочный мир, задыхаясь и кашляя, врывается в гараж, макаронами застревает в каждой голосовой щели и мечется в панике...
Еще два-три дня в среде торчков Сан-Франциско анализировались крах уинтерлендской фантазии Проказников и странная ночь в гараже. То один, то другой помаленьку начинал бить себя в грудь... Ах, неужели мы поддались Страху и Сомнениям, что не пристало серьезным торчкам, неужели из-за нас прекрасный парень не сделал свою вещь... Но ведь многие говорили, что Кизи намерен нас одурманить и заприкалывать или выкрутиться за счет нас, а именно так оно и было. А потом общинный разум, не желая выступать против приколов, остановился на предположении о ренегатстве. Кизи всю дорогу отказывался от своих убеждений, чтобы отвертеться от тюрьмы. Вдобавок это проливает свет еще кое на что, а именно - на причиняющую сплошное беспокойство... с к о р о с т н у ю вещь, которой вечно занимались Проказники, ох уж эта их пародийная игра в 400 лошадиных сил, эта игра в развевающиеся американские флаги, игра в дневное свечение, игра в крики "ура!", страшная неоновая игра, ох уж эта их игра в... с у п е р г е р о е в, сплошь заведенных, электрических и радиофицированных в электропастельном хромированном отблеске игры. Будда там и не ночевал. Жизнь - дерьмо, как сказал Будда, постоянный гнет скверных карм, а сатори - это пассивность, лежишь себе, балдеешь и размышляешь о Сверхразуме, позабыв про Тедди Рузвельта. Вся благодать - в далекой стране под названием Индия... Ах, искусство жизни в Индии, друзья... Ну и что с того, что там нет водопровода и на улицах полно грязи, главное они овладели искусством жизни...
Перед возвращением "Общества Каллиопы" Проказники выволокли из гаража весь свой хлам, свалили его в кучу на соседнем пустыре, а потом направились в "Размах" - ветхое поместье Бэббса в Санта-Крусе. Хлам Проказников валялся на пустыре, громадная нелепая мусорная куча из обрывков костюмов и масок, кусочков дерева, покрытых светящейся краской, и причудливых вывесок, намалеванных светящейся краской на рулонах толстого пергамента, - все это валялось там и маниакально корчилось целыми днями, а ночью... ночью куча светилась... Пятно позора на гербе Харриет-стрит. Соседи, большинство коих составляли трудолюбивые японцы, люди бедные, но не лишенные чувства собственного достоинства, направили в муниципалитет делегацию с требованием навести в квартале чистоту. На взгляд городских властей, эта акция явилась примером особой гордости жителей за свой район, которая должна способствовать возрождению города, ведь если славный бюргерский дух укореняется даже в скромном квартале злачных мест... Короче, мэр объявил о своей величайшей готовности оказать содействие, и все это вылилось в истинное торжество, на которое вместе с мусорщиками понаехали представители муниципальных властей и телевизионщики. И, объединив усилия, чиновники вместе со славными жителями Харриет-стрит взялись за торжественное разрушение причудливой мусорной кучи о д н о м у Б о г у и з в е с т н о, с к о л ь к о п о к о л е н и й п о л о у м н ы х п ь я н ы х в ы р о д к о в понадобилось, чтобы превратить жалкую заброшенную улочку в гниющие джунгли. Краска дневного свечения шипела и отфыркивалась до конца...
"Общество Каллиопы" устроило в гараже Кислотный Тест, слух об этом дошел до Кэссади, колесившего по Сан-Франциско на своей очередной машине, и в тот вечер он заявился в гараж. Он вошел со стороны Харриет-стрит, где над входом, согласно тогдашним причудам, уже висел знак "Харриет-стрит, 69", он вошел, в бешеном темпе подергиваясь и дрыгая ногами под невидимого Джо Кьюбу... Он плавал под винтом - тридцать или сорок тамошних торчков сумели определить это по тому, с какой скоростью бегали его глаза: тик-так-токток-ток-так-ток-так-ток-тик-тик-тик-тик-тик-тик-так-токтак-токтиик-тик-тик-тик-тик-тик-ток-так-ток-ток-так, а может, он был попросту ошарашен подобным Кислотным Тестом. Горел лишь очень слабый свет, да поблескивали весьма аморфные световые проекции, никакого шума, только ласкающая слух мелодия на проигрывателе... ч т о з а ч е р т о в щ и н а... ситар? ситар? ситар?.. В гараже выскребли всю грязь, он был чист и непорочен, там появились тщательно подобранные обои из набивных индийских покрывал, изящных и замысловатых, выкрашенных натуральной и долговечной растительной краской, В воздухе висели кусочки хрусталя, лучик за лучиком впитывавшие свет, как... драгоценные камни... А все серьезные торчки в полнейшем молчании сидели, привалясь спиной к стене, или лежали, растянувшись на полу, и каждый наслаждался своей собственной внутренней вещью - вместилища Будды, Всеединого желанного гостя, а Будда в любой момент мог войти и почувствовать себя как дома, хоть сегодня, хоть в 485 году до нашей эры, ему же все едино, этому...
...маленькому толстозадому недоумку... Кэссади с трудом верит своим глазам... Он тараторит со скоростью тысяча слов в минуту, но никто и ухом не ведет. Все лишь таращат на него свои огромные аметистовые глазищи, полные снисходительности и сострадания, а он в это время бешено вращает своими глазами, покачивает и подергивает плечами...
- Эй! Неужто вам не хочется что-нибудь с д е л а т ь!.. Только начните, вы же понимаете... бросьте ерундой заниматься...
Они лишь смотрят на него, эти умиротворенные дети сверкающих лиловыми бликами драгоценных камней, и улыбаются, точно компания прикольных монахинь, исполненных покоя, снисходительности и сострадания... и тогда он поворачивается, покачивая головой и плечами, и, дрыгая ногами и размахивая руками, направляется обратно на Харриет-стрит.
О Боже, еще один нежный бутончик в вихрях и сомнениях мучительных открытий! Глаза этой девчушки раскрыты, как цветы пурпурного вьюнка, влажные губки блестят, она улыбается, как впавшая в транс монашка, даже зубки уже начинают шипеть... ну, держитесь! Она заглядывает всем и каждому в глаза и говорит, в экстазе от своего открытия...
