Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы XXXI-LXII)
Изумление, отразившееся на лице капитана, не на шутку испугало мистера Тутса, который впился в него глазами и никак не мог от него оторваться.
- Не писал? - повторил капитан. - Не писал, Соль Джилс?
- Ну да! - подтвердил старик. - На Барбадос, на Ямайку или в Демерару? * Ведь я об этом просил.
- Просили, Соль Джилс? - повторил капитан.
- Ну, конечно! - сказал старик. - Разве вы этого не знаете, Нэд? Не может быть, чтобы вы забыли! Просил в каждом письме.
Капитан снял глянцевитую шляпу, повесил ее на свой крючок, провел рукою по голове с затылка до макушки и посмотрел на всех окружающих: поистине он олицетворял собою недоумение и покорность судьбе.
- Вы как будто не понимаете меня, Нэд, - заметил старый Соль.
- Соль Джилс, - сказал капитан, который долго и безмолвно смотрел на него и на всех остальных, - я сделал поворот и лег в дрейф. Быть может, вы скажете хоть несколько слов о своих приключениях? Неужели мне не удастся бросить якорь? Неужели не удастся? - в раздумье сказал капитан, озираясь вокруг.
- Вам известно, Нэд, почему я отсюда уехал, - сказал Соль Джилс. - Вы вскрыли мой пакет, Нэд?
- Да, - сказал капитан. - Разумеется, я вскрыл пакет.
- И прочли то, что было в него вложено? - спросил старик.
- И прочел, - ответил капитан, пристально глядя на него и начиная цитировать на память: - "Мой дорогой Нэд Катль. Покидая родину, чтобы отправиться в Вест-Индию с тщетной надеждой получить сведения о моем милом мальчике..." Вот он сидит! Вот Уольр! - воскликнул капитан, как будто ему доставило облегчение ухватиться за нечто реальное и неоспоримое.
- Так, так, Нэд! Подождите минуточку! - сказал старик. - В первом письме - оно было послано с Барбадоса - я писал, что, хотя вы получите его задолго до истечения годичного срока, я бы хотел, чтобы вы вскрыли пакет, так как в нем объясняется причина моего отъезда. Прекрасно, Нэд. Во втором, третьем и, кажется, четвертом письме - оно было послано с Ямайки - я писал, что нахожусь все в том же состоянии, не могу успокоиться и не могу уехать из тех краев, пока не узнаю, погиб или спасся мой мальчик. В следующем письме мне кажется, оно было послано из Демерары, не так ли?
- Ему кажется, что оно было послано из Демерары, не так ли? - повторил капитан, с безнадежным видом озираясь вокруг.
- ...Я писал, - продолжал старый Соль, - что все еще не имею никаких достоверных сведений. Писал, что в этой части света я повстречался с капитанами и другими лицами, которые знают меня уже много лет, и они помогают мне перебираться с места на место, а я в свою очередь могу иной раз оказывать им маленькие услуги по своей специальности. Я писал, что все меня жалеют и как будто относятся с сочувствием к моим скитаньям и что я начал подумывать о том, не суждено ли мне до конца дней плавать по морям в поисках известий о моем мальчике.
- Начал подумывать о том, не превратится ли он в ученого Летучего Голландца! - сказал капитан с тем же безнадежным видом и с величайшей серьезностью.
- Но когда в один прекрасный день, Нэд, пришло известие - это было на Барбадосе, куда я вернулся, - что мой мальчик находится на борту торгового судна, возвращающегося в Англию из Китая, тогда, Нэд, я сед на первый же корабль, прибыл на родину и сегодня вечером вернулся домой и убедился, что известие оказалось верным, благодарение господу! - набожным тоном произнес старик.
Капитан с благоговением наклонил голову, а затем окинул взглядом всех присутствующих, начиная с мистера Тутса и кончая старым мастером, и торжественно произнес:
- Соль Джилс! Заявление, которое я намерен сейчас сделать, сорвет все паруса со всех ваших мачт и заставит вас накрениться. Ни одно из этих писем не было доставлено Эдуарду Катлю. Ни одно из этих писем, - повторил капитан, желая придать своему заявлению большую торжественность и внушительность, не было доставлено Эдуарду Катлю, английскому моряку, мирно проживающему на родине и преуспевающему с каждым часом.
- А я собственноручно сдавал их на почту! И собственноручно писал адрес: девятый номер на Бриг-Плейс! - воскликнул старый Соль.
Краски сбежали с лица капитана, а затем он весь побагровел.
- Соль Джилс, друг мой, что вы имеете в виду, говоря о девятом номере на Бриг-Плейс? - осведомился капитан.
- Что я имею в виду? Вашу квартиру, Нэд, - ответил старик. - У миссис... как ее там зовут! Скоро я забуду свою собственную фамилию, но я отстаю от века - если вы помните, я всегда отставал, - а сейчас я совсем растерялся. Миссис...
- Соль Джилс! - произнес капитан таким тоном, как будто высказывал самое невероятное предположение. - Уж не фамилию ли Мак-Стинджер вы стараетесь вспомнить?
- Ну, конечно! - воскликнул мастер судовых инструментов. - Совершенно верно, Нэд! Миссис Мак-Стинджер!
Капитан Катль, у коего глаза расширились до последних пределов, а шишки на лице начали буквально светиться, свистнул протяжно, пронзительно и в высшей степени меланхолически. И, лишившись дара речи, он стоял, взирая на присутствующих.
- Будьте добры, Соль Джилс, повторите это еще раз! - выговорил он наконец.
- Все эти письма, - сказал дядя Соль, отбивая такт указательным пальцем правой руки на ладони левой с точностью и отчетливостью, которые сделали бы честь даже непогрешимому хронометру, находившемуся у него в кармане, - все эти письма я собственноручно сдавал на почту и собственноручно надписывал адрес: капитану Катлю, проживающему у Мак-Стинджер, девятый номер на Бриг-Плейс.
Капитан снял со своего крючка глянцевитую шляпу, заглянул в нее, надел на голову и сел на стул.
- Друзья мои! - озираясь вокруг, сказал чрезвычайно расстроенный капитан. - Да ведь я оттуда сбежал!
- И никто не знал, куда вы ушли, капитан Катль? - подхватил Уолтер.
- Господь с тобой, Уольр! - сказал капитан, покачивая головой. - Да она бы ни за что не согласилась, чтобы я взял на себя заботу об этом доме. Мне ничего другого не оставалось, как сбежать. Помилуй тебя бог, Уольр! - сказал капитан. - Ты ее видел только в штиль! Но посмотри на нее, когда она разбушуется, и постарайся запомнить!
- Я бы ей показала! - вполголоса промолвила мисс Нипер.
- Думаете, что показали бы, дорогая моя? - отозвался капитан с некоторым восхищением. - Ну, что ж, моя милая, это делает вам честь. Но что касается меня, то я бы предпочел встретиться лицом к лицу с каким угодно диким зверем. Мой сундук мне удалось унести оттуда только с помощью друга, которому нет равного на свете. Что толку было посылать туда письма? Да при таких обстоятельствах она не приняла бы ни одного письма! - сказал капитан. - Почтальону и трудиться не стоило!
- Итак, капитан Катль, - сказал Уолтер, - совершенно ясно, что все мы, и вы, и в особенности дядя Соль можем поблагодарить миссис Мак-Стинджер за перенесенные нами волнения.
Услуга, оказанная в данном случае решительной вдовицей усопшего мистера Мак-Стинджера, была столь очевидна, что капитан не стал ее оспаривать. Но, будучи до известной степени пристыжен, хотя никто не касался этого предмета, а Уолтер, памятуя о последнем своем разговоре с ним на эту тему, с особым старанием его избегал, капитан пребывал в унынии добрых пять минут - срок, из ряда вон выходящий для него, - после чего его лицо, подобно солнцу, вновь просияло, озарив всех присутствующих необычайным блеском, и он принялся пожимать руки всем подряд.
Было еще не поздно - хотя дядя Соль и Уолтер уже успели потолковать о своих приключениях и опасностях, которые каждый из них пережил, - когда все, за исключением Уолтера, вышли из комнаты Флоренс и спустились в гостиную. Здесь к ним вскоре присоединился Уолтер, который сообщил, что Флоренс немного приуныла, что у нее тяжело на сердце и она легла спать. Хотя голоса их не могли ее потревожить, все стали говорить после этого шепотом, и каждый по-своему думал с любовью и нежностью о прекрасной юной невесте Уолтера. Обо всем, что ее касалось, были даны подробные разъяснения дяде Солю, а мистер Тутс высоко оценил ту деликатность, с какою Уолтер упоминал о нем, придавая важное значение его услугам и считая его присутствие на маленьком семейном совете необходимым.
- Мистер Тутс, - сказал Уолтер, прощаясь с ним у двери, - завтра утром мы увидимся?
- Лейтенант Уолтерс, - ответил мистер Тутс, с жаром пожимая ему руку. я не премину явиться.
- Сегодняшний вечер предшествует долгой разлуке, - быть может, вечной разлуке, - сказал Уолтер. - Мне кажется, такое великодушное сердце, как ваше, не может не откликнуться на призыв другого сердца. Надеюсь, вы понимаете, как глубоко я вам благодарен?
- Уолтере! - ответил мистер Тутс, глубоко растроганный. - Я был бы рад, если бы у вас имелись основания для этого.
- Флоренс, - продолжал Уолтер, - которая последний день носит свою прежнюю фамилию, взяла с меня слово - это было несколько минут назад, когда мы остались вдвоем, - что я передам вам ее уверение в искренней любви...
Мистер Тутс ухватился рукою за дверной косяк и устремил взор на свою руку.
