Элизабет Хауэр - Фарфоровое лето
— Тут почти ничего не изменилось, — сказал дедушка Юлиус, когда перед Зальцбургским вокзалом мы ждали автобус на Каунсберг. — Даже дождь идет как тогда. Правда, автобус новый, а пассажир старый.
— Выглядишь ты совсем неплохо, — констатировала я, посмотрев на его клетчатый реглан. — И берет тебе идет.
— Ты находишь? — спросил дедушка Юлиус. — Дорожный комплект. Я всегда старался одеваться так, чтобы одежда соответствовала обстоятельствам.
— Я и не знала, что ты познакомился с Кларой Вассарей в Каунсберге.
— С тех пор прошел уже пятьдесят один год. А я все еще живу. И мне все еще нравится жизнь. Это просто замечательно, Кристина, что мы едем сейчас в Каунсберг.
Пока ехали в автобусе, дедушка Юлиус почти все время молчал. Может быть, он углубился в созерцание унылого пейзажа, типичного для поздней осени, и бесчисленных пансионов, выглядевших довольно привлекательно. Только один раз он коротко спросил у водителя:
— Вы знаете хорошую гостиницу в Каунсберге?
— Да, — сказал водитель, — гостиницу с собственной пивоварней «К звезде».
Дедушка Юлиус улыбнулся, глядя в окно.
Он не был растроган, увидев Каунсберг вновь, узнавая в нем то, что еще сохранилось с прежних времен. Он вошел в аккуратно подновленный дом, как будто покинул его только вчера. Осмотрел зал ресторана и кабинеты и одобрил произведенные изменения.
— Пропорции старых помещений, — сказал он, — невозможно изменить.
Огляделся в баре, которого раньше не было, уселся на табуретку и позвал официанта.
— Вы — Штейнер, хозяин, — сказал он мужчине лет тридцати в бриджах и полотняной рубашке, тот с удивлением подтвердил это.
— Иосиф? — спросил дедушка Юлиус.
— Да, — ответил хозяин.
— Ну, тогда, — сказал дедушка Юлиус, — за это надо выпить.
Мы разместили наши немногочисленные вещи в по-прежнему просторных комнатах.
— Купаться, — сказал дедушка Юлиус, — можно было тогда лишь в озере.
Мы прогулялись вдоль берега. Дождь перестал, вода быстро впиталась в толстый слой гравия на дороге. Сильный ветер гнал остатки серых облаков по мглистому небу. Мы ушли довольно далеко, прежде чем добрались до первых камышей. За ними в длинных сараях ждали зимы лодки без оснастки.
— Ты гулял здесь с Кларой? — спросила я.
— Да, — ответил дедушка Юлиус. — А теперь я гуляю здесь с тобой. Это для меня не менее важно.
— Разве не твое прошлое стало причиной этой поездки? — хотела знать я.
— И твое будущее тоже, — сказал дедушка Юлиус и остановился.
— Мое будущее? — переспросила я с изумлением, готовая замкнуться. — Я уже живу в нем, дедушка Юлиус.
— Может быть, — сказал он, — и все же ты должна о многом задуматься. Например, о Конраде. Конрад убедил меня в том, что в отношении Бенедикта он вел себя порядочно. Что касается этого вопроса, тебе не в чем упрекнуть его, Кристина.
— Вероятно, ты прав. Я просто хотела верить в его вину. Чтобы облегчить себе уход от него.
— Все мы таковы, — сказал дедушка Юлиус. — Тогда, когда наша семья узнала о смерти Клары, когда мать Польдо Грабера, у которой находилась дочь Клары, с наигранным волнением рассказала нам всю правду, мы тоже решили и дальше верить в то, во что легче было верить. Барбара — ребенок Виктора Вассарея, он признал ее, так все и должно оставаться. Мы действовали в его духе, репутация усопшей оставалась незапятнанной, если, конечно, не придерживаться истины. Так нам было значительно легче. Мы не несли никакой ответственности за дочь Клары.
— Но когда вы узнали, что Виктор Вассарей не вернется, вы же могли что-нибудь сделать для нее, — сказала я растерянно.
— Ведь все же шло отлично, — возразил дедушка Юлиус. — Дочь Клары — в первоклассном интернате, юридические вопросы по имуществу улажены, нашему будущему ничто не угрожает. На то, что Барбара позже открыто признала свое происхождение, мы не обратили внимания. Это не вписывалось в наши представления.
— Вы просто замалчивали ее. Ее и Бенедикта.
Дедушка Юлиус пошел дальше, продвигаясь вперед мелкими шагами, он боролся с ветром и двумя руками придерживал берет.
— Ты прервала наше молчание, Кристина, — сказал он.
Я посмотрела на него. Он выглядел усталым, но его глаза были живыми и ясными. Мы повернули назад.
Дедушка Юлиус заявил, что мне не нужно беспокоиться о нем, он чувствует себя хорошо и радуется тому, что мы вместе проведем вечер, он уже продумал наше меню, подходящее к случаю вино охлаждается, столик заказан. Он благодарен мне за эту поездку.
— Мы еще два дня будем в Каунсберге, Кристина, — сказал он. — Если прибавить сюда еще этот вечер, то окажется, что я проведу здесь с тобой столько же времени, сколько с Кларой.
— Мне хочется, чтобы тебе было хорошо здесь, дедушка Юлиус.
— Твое желание уже исполнилось. Не все должно иметь свое завершение.
— Когда я снова вернусь к Агнес, — сказала я, — то напишу Конраду. Может быть, он навестит меня.
Теперь небо было чистым, без облаков. Дорожка проходила у самого берега, только узкая полоска луга отделяла нас от озера. Над ним склонилось дерево, отбрасывая в воду свою темную, колеблющуюся тень. Мы постояли, ища в воде наши отражения.
— Ты узнаешь себя здесь? — спросил дедушка Юлиус.
— Погоди, — сказала я, — погоди.
— Я уже узнал тебя, — сказал он. — Ты — не Клара. Ты — Кристина.
Э. Хауэр
Австрийская писательница Элизабет Хауэр родилась в Вене в 1928 г. После окончания школы изучала языки и историю литературы в Венском университете. Защитила диссертацию. Некоторое время работала в редакции журнала «Литература и критика». Ее первый роман «Полгода — и вся жизнь» вышел в свет в 1984 г. и был очень доброжелательно встречен критикой. Затем были опубликованы романы «Фарфоровое лето» (1986), «Ветер, сбивающий с ног» (1989), «Арочный мост» (1992), «Первая ступень смирения» (2001), а также сборник рассказов «Другая весна» (1995).
Э. Хауэр — лауреат Бертельсманновской премии (одной из самых престижных в Германии, присуждаемой не только за мастерство автора, но и за его популярность у читающей публики) и премии фонда Адольфа Шерфа, член Австрийского ПЕН-клуба и австрийского союза писателей. Ее произведения переведены на многие европейские языки. На русском опубликованы роман «Полгода — и вся жизнь» и сборник «Другая весна».
Действие романа «Фарфоровое лето» происходит в 80-е и 30-е годы прошлого столетия. В центре повествования — судьба молодой женщины Кристины Гойценбах. Она несчастлива в браке, ее сложный характер доставляет немало проблем как мужу — честному, но сухому и ограниченному человеку, — так и другим родным ей людям, что дает им повод сравнивать Кристину с ее давно умершей теткой Кларой. История жизни Клары окутана тайной. Кристина решает открыть секрет, который от нее скрывают. Так она знакомится с внуком Клары Бенедиктом. Молодые люди влюбляются друг в друга, Кристина уходит от мужа и проводит лето с возлюбленным. В конце этого «фарфорового лета» они расстаются. Но Кристина, в отличие от пережившей похожую историю Клары, не сломлена, наоборот, она чувствует себя более сильной и уверенной, чем раньше.
Роман написан в лучших традициях психологической и бытописательской прозы, при этом фабула носит напряженный, почти детективный характер. Критика отмечает точное воссоздание атмосферы и нравов австрийского общества, психологизм, ясность и простоту языка. Это женская проза, «рассчитанная на взыскательный вкус и в то же время понятная широкой читающей публике».
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
1
Церковь в пригороде Вены.
2
Герой комиксов, хитрец.
3
Площадь (итал.).
4
Мост в Венеции.
5
Железнодорожный вокзал в Венеции.
6
«Очень дорогая вещь от Картье» (франц.).
7
