Шмуэль Агнон - В сердцевине морей
И еще одну диковину видали сердечные в Яссах: человека, у которого выросли волосы на ладони, потому что толковал раз народ о пришествии Мессии-Избавителя, простер он руку и сказал: раньше, мол, у меня на ладони волосы вырастут, чем Мессия придет. Не успел он сказать этого, не успел убрать руку, как покрылась густой волосней. И с тех пор носит он на ней рукавицу, не снимая никогда, разве только чтобы показать людям, чтобы не отчаялись и не разуверились в грядущем избавлении. И пробовали уже озорники вырвать эти волосья, говоря, что он их клеем приклеил, да они вновь отрастали.
А в первый день по субботе выехали из Ясс и приехали в Васлуй, городок на речке Васлуй, что впадает в реку Берлад. А там торг великий медом и воском и пятьсот дворов живут с него вольготно. Переночевали там, а поутру поехали в святый град Берлад, что именуется по речке Берлад, а она протекает по городу. И два погоста в городе, один новый, а другой старый, где больше не хоронят, и он прямо посреди города, а там - могильные плиты погибших за веру Израиля, что смертью своей освятили имя Божие. Черны они, как сажа, и обращены к востоку.
Переночевали они там, а поутру поехали в Текуч - великий град, где народу на пять-шесть молитвенных собраний хватает. Переночевали там, а поутру поехали в Ивешти, а оттуда поехали в великий град Галац, что лежит на берегах реки Дунай, а оттуда уже идут ладьи в Черное море, в тот порт, откуда отчаливают корабли на Стамбул.
А пока ехали любезные наши по сей державе, тянулись повозки их гуськом меж сел, окруженных садами и виноградниками, и стада овец разбросаны по всей земле и пасутся в полях и пьют из корыт у колодцев, а пастухи сидят себе со свирелями в устах и наигрывают на приятный и грустный
57 ...бочками запасаются... - в Талмуде, в трактате "Праздники", говорится: случай с р. Элиэзером, что проповедовал собравшимся, а дело было в праздник, и проповедь затянулась. Некоторые поспешили уйти, не дослушав. Сказал о них р. Элиэзер: "Блаженны запасшиеся бочками" - т.е. они запаслись бочками питья да снеди на праздник и спешат домой, чтоб успеть все съесть, и проповеди слушать им недосуг. О тех, кто пошел следом за ними, сказал: "Блаженны запасшиеся жбанами" и т.д., а о тех, кто остался до конца, он сказал: "Блаженны запасшиеся духом". Так и жители ясские поспешили с молитвами, чтобы скорее разбежаться по домам к накрытым столам.
58 ...маца и пряники... - есть мацу-пресные лепешки - в Пасху обязательно, но есть пряники в Пурим - только обычай. Маца символизирует "хлеб рабства" и поспешность исхода, пряники называются "ушами Амана" злодея, побежденного Эстер (Эсфирью). По мнению Поупа, пряники Пурима - те же, что в П. П. 2:5 ("подкрепите меня пряниками", а не "вином" синодального перевода), а их треугольная форма связана не с ушами Амана, но с лоном Эстер (-Итар-Астарты, богини небес).
59 Восхождение к Торе - чтение отрывка из Торы является центральным событием субботней службы: отрывок разделен на несколько частей, перед чтением каждой части вызывают человека взойти к Торе. Это самая большая честь, которую можно оказать в синагоге, и в большие праздники за нее немало платят. Вызванный к Торе обычно не читает из нее, но лишь присутствует на амвоне, в то время как одно и то же лицо читает весь недельный отрывок из Торы. Первым к Торе вызывают потомка Аарона - первосвященника, вторым любого еврея из колена Леви, третьим - еврея, не когена и не левита.
60 ...ангел спросил имя... - у праотца Иакова (Бытие 32:27): "Как имя твое?" И тот ответил: Иаков. Тогда ангел и переменил ему имя на "Израиль". Евреи и по сей день меняют имя в случае болезни или для перемены счастья чтобы запутать Лукавого.
лад. И напев их - как напев молитвы "Вознеси мольбы наши", что говорят евреи в Судный День. Необрезанные(61) эти, простые пастухи, чем заслужили они право сказать "Вознеси"? А это объяснил блаженного имени и блаженной памяти Бешт(62): что много, мол, бед обрушилось на народ сей, но от Господа своего он не отрекся, и поэтому заслужил он право сказать стих, что святой народ Израиля говорит в святой день в святом месте перед Пресвятым - да святится Имя Его. Тянутся себе повозки гуськом, и кони ржут, задирая хвосты к небу, и из далей отвечают им невидимые кобылы, и они поводят ухом и оглядываются. И овец без счету идут гуртом и трутся друг о дружку, и шерсть у них колечками, и пастушок идет за ними со свистулькой во рту и посвистывает себе. И высокие горы вздымаются из земли то к востоку, то к западу, и воды сбегают с гор, города появляются и исчезают, и повсюду принимают сердечных наших с любовью - постель им постелена и стол им накрыт едою да питием: мамалыгой, тонущей в масле, и брынзой, и вином, а в путь провожает их певчий, распевая "Радостен исход ваш и т.д.".
День приезда в Галац обернулся для путников днем расставания. Путники собирались ждать ладьи, что доставит их к Черному морю, а возчик пошел искать себе других ездоков. Сидели сердечные себе на постоялом дворе и писали письма братьям своим, что остались в Бучаче. Было о чем писать, затем и писали. Запомнятся им добром перья галацкие, что не царапают бумаги и чернилами не брызгают, потому что гуси у них жирные, а значит, перо мягкое. Отправился возчик на базар и подрядил одну повозку купцам, едущим на ярмарку в Лешкович, потому что продолжалась ярмарка иногда до четырех недель, а иногда и дольше, а другую телегу нагрузил он овечьими шкурами - на продажу в Бучаче, уповая на Господа, что удастся продать их с прибылью. По дороге пришла ему дума и встревожила сердце. Подумал он: ну не дурак ли я - ездоки мои восходят на Святую Землю, а я возвращаюсь в Бучач и снова буду поить коней и задавать им овса и соломы; что делал вчера, то же делаю и сегодня, и так всю жизнь до самой кончины, пока не бросят меня в землю, зубами кверху червям на съедение. Но стоит ли об этом задумываться, если б дано мне было взойти, а я отказался бы, тогда - другое дело, а так, вот р. Авраам обрезатель крайней плоти, спору нет, достоин взойти на Землю Израильскую, а Господь не сподобил его - и не взошел, остался в Бучаче.
Солнце уже садилось, и отблески его окрасили восток. Красным сиянием покрылись верхушки гор, пока не скрылось солнце за краем тверди, а лик востока все еще алел, но затем потемнел, а горы скрылись во мраке. Но купол небесный все еще не чернел. Внезапно застыла земля, и в небесной выси появилась звезда, и две звезды, и три звезды. Вышла луна и осветила путь. Весь мир утих. Лишь стук смертоубийственных колодцев раздавался - обычай такой у местных жителей: если убьют человека, то роют колодец во искупление греха, а над ним ставят журавель, воду черпать, - махнули кони хвостами, и копыта их стали заплетаться. Глянул возчик и увидел, что сбились кони с дороги. Дернул он вожжами и закричал: ах вы скоты, куда это вы утянули меня, я вас живо научу уму-разуму. Опустили кони голову и пошли куда следовало. Собрал возчик вожжи в руку и снова призадумался - то о себе, то о Хананье. Хананья этот - вот увязал талит и тфилин в платок, обмотал ноги тряпицами и пошел себе в Святую Землю, а я возвращаюсь себе домой в Бучач. И почему это я возвращаюсь в Бучач, а не восхожу на Землю Израиля? Потому что я "не готов" в путь. А если придет Ангел Смерти по мою душу, неужто спросит, ну как ты, готов отправиться со мной? И пока так толковал возчик с самим собой, упала голова его на грудь, оглянулись на него кони и увидели, что вздремнул. Пошли себе своим путем, пока не остановились вдруг. Пробудился возчик, схватил кнут да ну хлестать их, пока бока лошадиные не вспотели, и орал на них: ах вы скоты, вечно тянете куда не следует, ну ужо постой, отлуплю я вас так, что то, что вы лошади, - и то забудете.
Глава седьмая
ВЕЛИКИЕ ВОДЫ
Пришли артельщики наши в Галац и уплатили подать салтану басурманскому и вошли в город. Нашли они там базар со всякой едой, питьем да снедью разной да плодами всяческими, такими, что и в трактате "Благословение плодов" не упомянуты. Запаслись они в путь провизией, хлебом и вином, и плодами, и прочими подбадривающими яствами. А обыватели галацкие явили милость свою и дали всяких снадобий, что возвращают душу в тело на море. Обрили они головы и вошли в баню. Омыла горячая вода усталость с тела,
61 Необрезанные эти, чем они заслужили... - это же чувство неслучайности, казалось бы, случайных вещей двигало и буддийским монахом из Тога-но-0, который, как рассказывается в японских заметках четырнадцатого века "Цуре-Цуре Гуса", увидел однажды человека, моющего коня в реке и приговаривающего: "Аши, аши" ("Ногу, ногу [подыми]"). "Как это прекрасно, воскликнул монах, - несомненно, Вы заслужили такую благодать своим примерным поведением [исполнением мицвот?] в прежней жизни, так как самая важная молитва начинается словами: "Аджи, аджи". Чья это лошадь? Несомненно, она принадлежит достойному человеку". "Этот конь - хозяина Фушо". "Ах, какая радость, - воскликнул монах, - ведь это же прямо по словам молитвы: Аджи Хон Фушо и т.д.". И он утер рукавом слезы волнения. Нашим хасидам это, конечно, показалось бы самым естественным поведением.
