Мюриэл Спарк - Баллада о предместье
— Нет? — спросил Дугал.
— Нет, — сказал Хамфри, — но насчет прогулов — это вопрос принципа.
Дугал снова развел колени, присел и подскочил.
— Скрип-пип, скрип-пип, — сказал он.
Хамфри закинул голову и от души расхохотался. Он примолк, когда пол затрясся от ударов снизу.
— Малый с нижнего этажа, — сказал Дугал, — стучит в потолок ручкой швабры. Ему не по сердцу мои невинные танцы. — Он проплясал еще три раза с криком «скрип-пип!».
Хамфри запрокинул голову и захохотал так, что Дугал мог бы рассмотреть его глотку в мельчайших подробностях.
— По ночам мне снятся, — сказал Дугал, разливая вино, — фабричные девушки. Они сортируют, штабелюют, пакуют, проверяют, мотают, прядут, шлихтуют, пригоняют, подшивают и выкраивают — при этом все, как одна, ритмично подрагивают грудями, бедрами и плечами. Я вижу, как дьявол под видом аспиранта из Кембриджа дирижирует процессом, изучая динамику труда. Он поет такую песню: «Мы детально изучим движения, необходимые, чтобы выполнить любое производственное задание, и создадим простейшую схему движений в целях минимальной затраты времени и энергии». А пока он поет эту песню, девушки покачиваются и выгибаются вот эдак, — и Дугал покачал бедрами и проделал балетные движения руками. — Знаете, вроде индийского танца, — сказал он. — И конечно, — сказал Дугал, — дирижирую-то на самом деле я. Вообще-то я кончал в Эдинбурге, но во сне я дьявол из Кембриджа.
Хамфри улыбнулся, сделал умный вид и сказал: «Сногсшибательно». Это был верный признак, что он слегка растерялся.
Глава 4
Ранним июньским вечером мисс Мерл Кавердейл отперла дверь своей квартиры в Денмарк-Хилле и впустила мистера Друса. Тот снял шляпу и поместил ее на вешалке в передней с хрустальной люстрой под потолком, но по форме и размерам похожей на кухонный столик. Затем мистер Друс следом за Мерл прошел в гостиную. При этом не было сказано ни слова; когда же Мерл уселась с вязаньем возле двустворчатой электропечки, он так же молча открыл дверцу маленького серванта, извлек оттуда бутылку виски и посмотрел ее на свет. Из другого отделения серванта он достал стакан. Налив себе виски, он взял сифон с подноса, стоявшего на том же серванте, и брызнул в стакан содовой воды. Потом он сказал:
— Немного виски?
— Нет, спасибо.
Он вздохнул и направился со стаканом к большому креслу напротив Мерл; ее кресло было поменьше.
— Нет, — сказала она, — я передумала. Мне что-то захотелось виски с имбирным.
Он вздохнул, подошел к серванту и, выдвинув ящик, извлек оттуда открывалку. Пошарил в нижнем отделении и нашел там бутылку имбирного пива.
— Нет, лучше джина с тоником. Мне что-то захотелось джина с тоником.
Он обернулся с открывалкой в руке и посмотрел на нее.
— Да, мне что-то захотелось джина с тоником.
Тогда он налил джина, разбавил его тоником и поднес ей стакан. Потом сел в свое кресло, разулся и сунул ноги в приготовленные для него домашние туфли.
Через некоторое время он посмотрел на часы. Мерл без лишних слов положила вязанье на колени и включила телевизор. Показывали документально-видовой фильм; в таком сопровождении и началась их беседа.
— У Дровера и Уиллиса, — сказал он, — начато новое расширение производства.
— Да, вы мне на днях говорили.
— Как я заметил, — сказал он, — им требуются инструкторы по автоматике и ткачи высокой квалификации. Наряду с этим у них намечается сдвиг в сторону увеличения выпуска готового платья. Им требуются десять чесальщиков для работы на станках двухигольчатой горизонтальной системы, а также инструкторы и чесальщики для работы на плоскозамочных станках. Да, они явно расширяют производство.
— Четыре, пять, шесть, — сказала она, — две внакид, семь, девять.
— Как я заметил, — сказал он, — им требуется специалист-гуманитарник.
— Чего же вы хотите? Это ведь рекомендовалось на конференции, правда?
— Да, но припомните, Мерл, что мы первыми приняли к сведению эту рекомендацию. Он сегодня появлялся в конторе?
— Нет.
— Передайте ему, что я хочу его видеть, пора уже представить нам отчет о проделанной работе. Я видел его только три раза с тех пор, как он поступил на службу. Уидин требует отчета.
— Напомните мне об этом послезавтра утром в помещении фирмы, Винсент, — сказала она. — Мой дом — не место для служебных разговоров.
— Уидин говорит, что он неделю на глаза не показывается. Ни в Отделе благосостояния, ни у кадровиков и ноги его не бывает.
Она пошла на кухню и загремела там посудой. Мистер Друс встал и принялся накрывать к обеду, доставая из серванта салфетки, ножи и вилки и аккуратно раскладывая их на столе. Потом он вышел в переднюю и достал из кармана пальто склянку с желудочными таблетками, которую поставил на стол рядом с перечницей и солонкой.
Мерл принесла хлеб. Мистер Друс достал из ящика серванта хлебный нож и посмотрел на нее. Затем положил нож на доску возле хлеба.
— Капуста еще не потушилась, — сказала она, села в кресло и взяла свое вязанье. Он присел к ней на подлокотник. Продолжая вязать, она, как бы невзначай, резко толкнула его локтем. Он пощекотал ей шею у затылка, и она это терпеливо снесла. Но вдруг он с вывертом ущипнул ее за шею. Она взвизгнула.
— Ш-ш, — сказал он.
— Мне больно, — сказала она.
— Нет, это совсем не больно. — И он снова ущипнул ее за шею.
Она взвизгнула и вскочила с кресла.
— Капуста потушилась, — сказала она.
Когда она принесла еду, он выключил телевизор.
— Вредит пищеварению, — сказал он.
За едой они не разговаривали.
Потом он стоял возле нее в красно-белой кухоньке и смотрел, как она моет посуду. Она сложила тарелки в красную сушилку, а он вытер вилки и ножи. Он отнес их в комнату и разложил по разным отделениям ящика. Когда была уложена последняя вилка, появилась Мерл с подносом, на котором стояли кофейные чашки.
Мерл включила телевизор и попала в середину пьесы. Они следили за пьесой и пили кофе. Потом они пошли в спальню и разделись в равномерном ритме. Мерл сняла кофточку, а мистер Друс снял пиджак. Мерл пошла к гардеробу и вынула оттуда зеленый стеганый шелковый халатик. Мистер Друс тоже пошел к гардеробу и разыскал там свой синий халат с белыми крапинками. Мерл сняла блузку, а мистер Друс жилет. Мерл набросила на плечи халатик и под его прикрытием стыдливыми движениями сняла все остальное. Мистер Друс отстегнул подтяжки и вылез из брюк. Брюки он бережно свернул и, мягко ступая, подошел к окну, где и положил их на кресло. Точно так же он прогулялся с жилетом и пиджаком, повесив их на спинку кресла.
Они пробыли в постели около часа, в течение которого Мерл дважды взвизгнула, потому что мистер Друс один раз ущипнул и один раз укусил ее. «На мне скоро живого места не останется», — сказала она.
Мистер Друс поднялся первым и надел халат. Он прошел в ванную, и почти тотчас же мокрая рука сердито просунулась обратно в спальню. Мерл сказала: «Ах, разве там нет полотенца?» — и подала ему полотенце из гардероба.
Когда он вернулся, она была одета.
Она пошла на кухню и поставила чайник, а он надел брюки и пошел домой к жене.
Западный ветерок шевелил листву в парке, был субботний июньский вечер. Хамфри нес два клетчатых пледа из машины, а Дикси шла рядом, поглядывая направо и налево и время от времени оборачиваясь, чтобы посмотреть, не видать ли на дорожке полисмена.
Дикси сказала: «Мне холодно».
Он сказал: «Ночь теплая».
Она сказала: «Мне холодно».
Он сказал: «У нас же два пледа».
Она все-таки шла рядом с ним, и наконец они добрались до своего облюбованного местечка под деревом у ограды Старого Английского парка.
Хамфри расстелил плед, и она уселась. Она подняла край пледа и занялась бахромой, разделяя спутанные шерстяные нити.
Он укрыл ей ноги другим пледом и разлегся рядом, опершись на локоть.
— Прошлый раз мамаша чего-то почуяла, — сказала она. — Лесли ей сказал, что я осталась после танцев в Кэмберуэлле у Конни Уидин, но она чего-то почуяла. И когда я вернулась, она меня очень расспрашивала насчет танцев. Пришлось сочинять.
— Но на Лесли ты ведь не думаешь?
— Ну, знаешь, я ему плачу пять шиллингов в неделю. По-моему, за те недели, когда я ночую дома, хватило бы и трех. Но он здорово жадный, Лесли-то.
Хамфри притянул ее к себе и стал расстегивать ей пальто. Она снова застегнула все пуговицы.
— Мне холодно, — сказала она.
— Да ну, брось, Дикси, — сказал он.
— Конни Уидин повысили жалованье, — сказала она. — А я изволь ждать прибавки до августа. Спасибо, мне сказала девушка, которая штемпелюет входящие и исходящие: ей попался балансовый счет на жалованье. Конни Уидин то же делает, что и я, и стаж у нее только на шесть месяцев больше. Зато отец заведует отделом кадров. Я еще поговорю насчет этого дела с мисс Кавердейл.
Хамфри снова притянул ее к себе и поцеловал в щеку.
