Жан Расин - Британик
Рвались красавицы любой ценой взойти
И к сердцу Клавдия старались путь найти
Через былых рабов. Я тоже домогалась,
Чтоб сыну моему в грядущем власть досталась.
Гордыню растоптав - сильна гордыня в нас!
К Палласу я пошла, и мне помог Паллас.
Мы с Клавдием в родстве, он дядя мне по крови:
Я ластилась к нему, точила яд любови
В спокойную приязнь, но медлил, медлил он,
Кровосмесительным союзом устрашен.
Подкупленный сенат смягчил закон старинный64
И Клавдия привел на ложе Агриппины.
Колени преклонил передо мной весь Рим,
Но был тот выигрыш моим, а не твоим.
Готовя трон тебе, я рук не покладала,
И вот Октавия твоей женою стала.
Силан ее любил. Он смерть к себе призвал
На свадебный твой пир кровавый отблеск пал.
Путь к цели я прошла всего наполовину:
Кто зятя предпочтет единственному сыну?
Паллас и тут помог: улещивал, молил,
И Клавдий наконец тебя усыновил,
И ты - хвала богам! - стал с этих пор Нероном
И, волей цезаря, наследником законным.
Припомнив прошлое, все поняли тогда
Заветный замысел, что зрел во мне года.
Судьбу Британика немедля угадали
Друзья его отца и гневались, роптали,
Но я посулами закрыла рот одним,
А тем, кто был строптив, пришлось покинуть Рим:
Пеняла Клавдию на них и ночь, и день я,
И удалил он всех, кто, преисполнен рвенья,
Свой жребий навсегда с Британиком связав,
Мог на защиту встать его законных прав.
Но мало этого: к нему мои клевреты
В доверие вошли, он слушал их советы;
Тебе ж в наставники, напротив, я дала
Людей, которых Рим хвалил за их дела.
Пронырство льстивое меня не обольщало,
Из ссылки, из когорт я лучших возвращала,
И Бурр с Сенекою, что, не жалея сил,
Чернят меня... Но Рим высоко их ценил
Под именем твоим я всех благотворила,
Богатства Клавдия в ту пору рассорила,
Подаркам, празднествам я потеряла счет,
Но были куплены и войско, и народ.
Они Германика к тому же не забыли
И моего отца в тебе, Нерон, любили.
Дни Клавдия меж тем шли быстро под уклон,
Смерть близилась, и тут прозрел внезапно он,
И понял наконец, что сына обездолил,
Наследия лишил и трон отнять позволил,
И стал взывать к друзьям, но предали друзья:
Любимцев, стражу, двор - всех подкупила я.
Он звал Британика в тревоге запоздалой,
Но ложе смертное от всех я ограждала
В заботе будто бы великой... Он угас,
Но не был сын к отцу допущен в этот час.
Шла обо мне молва, позорила, корила.
Смерть императора от города я скрыла,
Казалось, все идет, как прежде, и пока
Нерону присягнуть Бурр призывал войска
И я тебя тайком вела к подножью трона,
Обманутый народ молился умиленно
О здравии того, кто был остылый прах,
И жертвенная кровь лилась на алтарях. {65}
Когда же наконец все войско присягнуло
И после стольких бурь спокойно я вздохнула,
Двойною вестью Рим был сразу оглушен:
Нет больше Клавдия, а цезарь ты, Нерон.
Вот преступления, в которых виновата.
Других за мною нет. И вот твоя отплата!
Сперва ты нежен был, вкушая сладкий плод
Моих бессонных дум, усилий и забот;
Полгода не прошло - и где же благодарность?
Ты отстранил меня. Кругом - одна коварность.
Твои наставники, признательность презрев,
Усиливают рознь и распаляют гнев,
И топчут, топчут все, чему учили сами.
Ты окружил себя беспутными юнцами:
Отон, {66} Сенецион {67} и мало ли других
Твоим порокам льстят и взращивают их.
В любви уязвлена и в гордости задета,
Я объяснения просила и ответа,
Но мне ответом был град ранящих обид:
Так благодетелю неблагодарный мстит.
Женить Британика на Юнии хотела
Довольны были все, и сладилось бы дело,
Но, силою в ночи к тебе приведена,
Вдруг вожделенною становится она.
Октавии развод, Октавия постыла,
А я своей рукой вам ложе постелила!
Стал узником твой брат, изгнанником - Паллас,
Теперь угодник Бурр, исполнив твой приказ,
Меня - меня! - лишил свободы дерзновенно!
Тебе пристало бы униженно, смиренно
Просить прощения у матери своей,
А ты, Нерон, велишь оправдываться ей!
Нерон
Я знаю наизусть и без напоминанья
И все твои труды, и все благодеянья.
Ты жить могла б сейчас в покое, в тишине,
Сыновней нежности доверившись вполне,
Но пеням нет конца, и нет конца упрекам,
И кто хоть раз внимал их буйственным потокам,
Невольно думал тот, - я буду прям с тобой,
Что так старалась ты лишь для себя одной.
Он думал: "Небеса! На пятерых достало б
Подобных почестей! Так в чем причина жалоб?
Что сделал этот сын? В чем провинился он?
Неужто привела она его на трон,
Чтоб управлять потом и сыном, и державой?"
Ты не сыта была почетом, властью, славой,
И жажда первой быть палила как огнем.
Я уступал тебе охотно и во всем.
Но не владычица - владыка Риму нужен,
И ропот поднялся, единодушен, дружен,
И за сенатом вслед выкрикивал народ,
Что лишь твои слова мой повторяет рот,
Что Клавдий передал Нерону во владенье
И Рим, и заодно - тебе повиновенье.
Когорты гневались, когда их грозный строй
Прославленных орлов склонял перед тобой,
Бессильной женщиной. Какое униженье
Для тех, кто уцелел, для тех, кто пал в сраженье!
Другая бы сдалась, свою смирила б страсть,
Но в жизни для тебя всего дороже власть!
Ты к Юнии вошла в доверие, с ней спелась,
Британика к себе привлечь имела смелость,
И сети плел Паллас, тобой руководим.
Пришлось заняться мне спасением своим...
О да, я знаю все: меня ты свергнуть хочешь,
Мутишь мои войска, без устали хлопочешь
О сыне Клавдия... Я лучше помолчу!
Агриппина
Да ты сошел с ума! Я заменить хочу
Тебя Британиком? Зачем? Какую силу
Я при дворе его могу иметь? Помилуй,
Ведь если и сейчас за матерью твоей
Следят во все глаза, и клевета, как змей,
В нее вонзает зуб, и злоба строит ковы,
Что станется со мной среди двора чужого?
Не в горьких жалобах, в которых смысла нет,
Не в замыслах пустых, что мертвыми на свет
Уже рождаются, меня бы обвинили,
А в том, что для тебя я прибегаю к силе,
Что я изменница... Не проведешь меня!
Неблагодарен ты, и с первого же дня,
Как мною был рожден, бездушен, лицемерен,
Ты лишь себя любил и лишь себе был верен.
Все нежности твои - притворство и игра.
Зачем, зачем к тебе была я так добра?
Несчастнейшая мать! За что мне эта мука?
Что я ни сделаю - все тягость, все докука.
Сын у меня один... О небо, для кого ж
Мои старания, и выдумки, и ложь?
Я страх превозмогла и совесть растоптала,
О будущем своем раздумывать не стала,
Хотя грозил бедой свирепый нрав его...
И ныне цезарь он. Какое торжество!
Ты отнял у меня предательски свободу
Возьми вдобавок жизнь, но берегись народу
Сей подвиг свой открыть, чтоб в правом гневе он
Не отнял у тебя добытый мною трон!
Нерон
Что сделать должен я, и требуешь чего ты?
Агриппина
Пусть кару понесут мои недоброхоты,
Пусть вступит Юния с кем пожелает в брак,
Смягчи Британика, будь краток с ним и благ,
Обоих отпусти и возврати Палласа,
И пусть не будет дня, и пусть не будет часа,
Когда бы предо мной посмел захлопнуть дверь
Твой Бурр, что слушает наш разговор теперь!
Нерон
Всем ныне повелю к твоим ногам склониться,
И римляне поймут - нет меры, нет границы
Моей любви к тебе. Размолвки этой лед
Нам дружбу укрепит, огонь в сердца вольет.
Пусть виноват Паллас - вину ему прощаю,
С Британиком, как брат, приятельствовать чаю:
Любовь нас развела, посеяла вражду,
Но твоему теперь мы вверимся суду.
Обрадуй же его, не мешкая. А страже
Покорно исполнять, что госпожа прикажет.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Нерон, Бурр.
Бурр
Ты в мире с матерью! Мой цезарь, как я рад!
Меж вас согласие, меж вас, как прежде, лад!
Вовек не разжигал я вашего раздора
И, знаешь это сам, не заслужил укора,
Что сына клеветой натравливал на мать.
Нерон
Тебе не верил я, не стану отрицать,
Не раз казалось мне, что в сговоре вы оба,
Но вижу - в ней к тебе нелицемерна злоба.
Могла б к Британику она и не спешить:
Я обниму его, - чтоб насмерть задушить.
Бурр
Как!..
Нерон
Больше не хочу нападок, воплей, споров.
У матери моей неукротимый норов,
Но справлюсь я и с ней, к земле ее пригну.
Когда исчезнет он, я наконец вздохну:
Враг будет стерт с земли, а бестелесной тени
Не сможет обещать она моих владений.
Бурр
И скоро ль час придет оплакать эту тень?
Нерон
Еще в вечерний мрак не канет этот день.
Бурр
Кто подсказал тебе деяние такое?
