Патрисия Данкер - Семь сказок о сексе и смерти

Елена Свонн гуляет по своему саду прохладным днем. Ее ничто не тревожит. Она не видела, кто на нее напал.

Полицейским не удалось в точности реконструировать происшедшее. Она не кричала. Несколько часов спустя ее, полуголую, без сознания, нашел муж — она лежала, не двигаясь, среди своих аккуратных наперстянок. Ее сильно ударили по затылку, после чего зверски изнасиловали — несколько раз, во влагалище и задний проход. Никто ничего не слышал и не видел. Один странный факт привел следователей в особое недоумение. Нижняя часть ее тела была покрыта тиной и ряской, длинный шлейф склизкого зеленого венерина волоса оплел ее голую левую ступню, и та одежда, что еще на ней оставалась, промокла до нитки. Странный след тины вел к бордюру. Кем бы ни был нападавший, он, по всей видимости, выполз из пруда.

Полицейские обратились ко мне. Я уже была записана в их досье. Они подозревали, что нападавший — тот же мужчина, который полтора года назад убил Линдси де ла Тур. Они знали, что я ездила к родителям Линдси и встречалась с Еленой Свонн в ее плавучем офисе высоко над Темзой. Позвольте мне рассказать вам все, что я знаю. Я обещала, что сделаю все, чтобы помочь. Но теперь я не говорю им ничего, ничего.

Елена Свонн умерла не сразу. Во всяком случае, она успела позвонить мне из больницы. Ее голос был совершенно собранным, зловеще-ясным, а тон — настойчивым.

— Сем? Послушайте. Я вам кое-что не сказала. Не могла. Мне было стыдно. Про тот вечер, когда убили Линдси. Полиции я тоже не сказала. А надо было. Она ждала не его. Но она кое-кого ждала. Мы решили расстаться. У нее появилась другая любовница. Ее зовут Дайана. Как фамилия — не знаю. Но она работает в Сити, в банке “Чейз Манхэттен”. Линдси сказала, что она — гениальный брокер, коммерсант, что-то такое. Продает ценные бумаги. Она помогла мне вложить кое-какие акции. До того, как я узнала про ее связь с Линдси. Они сначала встречались тайно — не хотели причинять мне боль.

Пауза на линии.

— Да, я слушаю.

— Она ждала Дайану. Не меня. И не мужчину, который ее убил.

Но мое воображение уже где-то далеко. Я задаю себе очевидный вопрос. Если она ждала не этого мужчину, почему она его впустила? Она не могла перепутать гигантскую фигуру преследователя со своей любовницей. Разве что отворила дверь, не посмотрев, и он вошел. Но в доме же был охранник. И датчики, которые включали камеры слежения по всему дому. Охранник в тот вечер никого не видел. По крайней мере, так он сказал. На камерах слежения не отразилось ничего — километры пустой пленки. Датчики не сработали. Как получилось, что такой гигантский мужчина прошел, а его никто не заметил? Разве что он какой-нибудь оборотень.

Я ничего не говорю Елене Свонн.

— Сем. Телефонные звонки прекратились. Когда телефонные звонки прекратились, я поняла, что он подбирается все ближе.

— Елена. Ложитесь и отдыхайте. Успокойтесь. Постарайтесь отдохнуть.

— Сем. Позвоните в полицию. Скажите им.

— Что они могут сделать?

Зловещее молчание. Потом прорезается ее голос, слабый, угасающий.

— Тогда предупредите Дайану. Найдите ее. Предупредите.

Между половиной первого и тремя часами ночи Елена Свонн была убита в своей одноместной палате в Хэмпстедской Королевской больнице. Ее шею сломали каким-то тупым инструментом изогнутой формы. Видимо, борьба была отчаянной — одеяло было разорвано пополам, в палате остались облака перьев. Никто ничего не видел и не слышал. По крайней мере, никто ничего не сказал.

Я сама себе удивляюсь. Вы не знаете меня. Я знала Линдси. Мы были лучшими подругами в школе. Я думаю, что вам грозит опасность. Я не могу вам сказать, как он выглядит или кто он, но я думаю, что вы на очереди.

Большинство женщин живут с постоянным чувством страха. Но обычно их страх вызывают не те люди, не те места, не то развитие событий. Большинство женщин никогда не встретят в темноте сексуальное чудовище, как бы старательно они ни шагали по пустынным переулкам сквозь слой вчерашних газет. Большинство женщин хорошо знакомы с теми, кто на них нападет. Это их сосед, их дядя, их кузен, священник, которому они доверяли, их отец, их брат, их муж. Большинство женщин поддаются сексуальным буйствам, которые трудно назвать изнасилованием, но при этом справедливо чувствуют себя униженными. Изнасилование — это проникновение пениса во влагалище без согласия женщины в том случае, если мужчина знает о несогласии женщины или не интересуется тем, согласна она или нет (см. Закон о сексуальных преступлениях, 1956, часть I). Но вас когда-нибудь заставляли приподнять юбку перед шайкой хихикающих мальчишек? Вам когда-нибудь разрезали трусики перочинным ножом, чтобы “посмотреть получше”? Вам когда-нибудь засовывали в задницу бутылку кока-колы, пока мужчина, упираясь коленями вам в спину, орал про вашу вонючую дырку? Да какое же это изнасилование, Ваша честь. Мы просто немного развлекались.

Но меня беспокоит другой вопрос. Я — не жертва преследователя и никогда ею не буду. Почему? Почему? Почему Елена Свонн знала это так же верно, как я?

Есть что-то безличное и очень интимное в насилии, которое творит этот мужчина. Его жертвы — избранницы. Женщины, которые на виду. Женщины, которые зарабатывают мужские деньги, женщины, которые принимают решения, женщины, которые идут на риск. Но преследователь не просто преподает урок зарвавшимся. Сначала он устанавливает связь с каждой из женщин. Он ждет, пока его заметят. А потом, невидимый, переступает порог.

Я сижу и смотрю ночную телевизионную программу, пока Макмиллан разговаривает по телефону с Америкой. Интересно, что серийный убийца стал в своем роде героем Голливуда. Я смотрю на пестрый экран. Она заперла все окна, все двери. Она на восьмом этаже. Но вот и он — проник сквозь шахту лифта или поднялся по гладкому металлу при помощи чудесных магнитных устройств. Технология благоволит серийному убийце и раскрывает перед ним все свои секреты. Кричи, мое солнышко. Кричи сколько хочешь. Никто не услышит твой крик.

Я решаю позвонить этой незнакомой женщине. Только я следила за делом и поняла все улики. Я предусмотрительно звоню из лондонской телефонной будки.

Как ни странно, пробиться к ней оказывается труднее, чем к Елене Свонн. Череда защитных механизмов блокирует мои запросы:

Представьтесь, пожалуйста.

Пожалуйста, сообщите, по какому вы делу.

Я могу поинтересоваться, зачем вы звоните?

Я боюсь, ее сейчас нет на месте. Я могу вам помочь?

Пожалуйста, не кладите трубку, я соединяю вас с отделом кадров.

Извините, вы член ее семьи?

Без объяснений не обойтись. Поэтому я представляюсь клиентом, которому надо что-то продать. Тогда двери раскрываются, телефон звонит, и она представляется — так напористо, что я слегка теряюсь.

— Дайана Харрисон. Отдел ценных бумаг. Я вас слушаю.

Американка. Я удивлена. Я не ожидала, что она американка. Я слышу за ее спиной приглушенную фонограмму телефонных звонков, шум быстрых и неразборчивых голосов, как в фильме.

— Алло? Алло? — Нетерпение в голосе.

— Я знала Линдси. — Я просто констатирую факт. Мой голос четок и тверд.

— Кто это?

— Скажите, кто-нибудь вам звонит и молчит в трубку?

— Слушайте, милочка. Я не знаю, кто вы такая, но если это шутка — ваш звонок отследят, а вас будут судить за домогательства.

— Это не шутка. Я была лучшей подругой Линдси. Я — последний человек, который разговаривал с Еленой Свонн. Пожалуйста, выслушайте меня.

— Так. Секунду.

Где-то захлопывается дверь. Шум внезапно стихает наполовину. Я слышу мужской голос:

— Так, чтобы в день принятия бюджета все были на своих рабочих местах к половине четвертого утра. Я не шучу. — Потом вдруг его тон меняется на разговорный: — Ну, если Минфин полностью отменит сбор на корпоративные дивиденды, цены на британские акции должны упасть на десять процентов.

— Вам кто-нибудь звонил и молчал в трубку?

— Знаете, если вам больше нечего сказать, положите трубку. Я занята.

— Послушайте. Умоляю вас. Если вам кто-нибудь позвонит и будет молчать, наберите 1471, чтобы узнать его номер. Если номер не устанавливается, позвоните мне. Меня зовут Сем. 01865 722865. Записали?

Она машинально повторяет мой номер, но теперь в ее агрессивности появилась трещина сомнения.

— Да. Ладно.

За ее спиной мужской голос продолжает вещать:

— Да, я его знаю. Это градостроитель, он разработал “стальное кольцо” вокруг Лондона. Оно должно защищать от ирландских республиканцев, которые задумали нас всех укокошить. Ну вот, он предложил мне молодых тритончиков из своего пруда. Очень приятный мужик.

Она бросает трубку. Я додумываю все остальное.

1-4-7-1

ВАМ-ПОЗВОНИЛИ-СЕГОДНЯ-В-ДЕСЯТЬ-ЧАСОВ-СОРОК-МИНУТ. УСТАНОВИТЬ-НОМЕР-АБОНЕНТА-НЕВОЗМОЖНО. ПОЖАЛУЙСТА-ПОЛОЖИТЕ-ТРУБКУ.