Джон Голсуорси - Гротески
- Интересно! - сказал Ангел.
- Поймите, сэр, когда мужчина говорит, что берет в жены женщину, а женщина - что берет в мужья мужчину на всю жизнь, пока смерть не разлучит их, то считается, будто они все друг о друге знают, хотя законы нравственности не разрешают им, конечно, знать что-либо действительно важное. А поскольку по целомудренному знакомству почти невозможно судить, будут ли они по-прежнему желать общества друг друга после того, как узнают все, они, естественно, идут на это "вслепую", если можно так выразиться, и, чуть что, готовы заключить союз до гробовой доски. Ибо для человека, который видит счастье перед собой, в двух шагах, слова "до гробовой доски" - пустой звук. А из этого нетрудно понять, как важно затруднить им путь к избавлению друг от друга.
- Мне бы не понравилось жить с женой, которая мне надоела, - сказал Ангел.
- Сэр, - произнес гид доверительно, - под этими словами охотно подписались бы все мужчины нашей страны. Думаю, что и женщины тоже, если бы вы, как муж, им надоели.
- Ну, знаете!.. - протянул Ангел с самодовольной улыбкой.
- Я вас понимаю, сэр; но разве это не убеждает вас в необходимости заставлять людей, надоевших друг другу, жить вместе?
- Нет, - отвечал Ангел с режущей слух откровенностью.
- Не стану от вас скрывать, - честно признался гид, - кое-кто считает, что наши законы о браке следует поместить в музей как своего рода уникум; и хотя они служат к увеселению публики и обогащению юристов, их не могут постичь ни люди, ни ангелы, если не владеют ключом к этой загадке.
- Каким ключом? - спросил Ангел.
- Сейчас я вам дам его, сэр. У англичан есть особый талант - принимать тень за сущность. "Если нам кажется, рассуждают они, что наши браки, наши добродетели, наша честность и счастье существуют, значит, так оно и есть". Следовательно, брак, пока мы его не расторгли, остается добродетельным, честным и счастливым, хотя бы супруги были неверны, лживы и глубоко несчастливы. Ставить брак в зависимость от взаимной симпатии - это было бы ужасно! Мы, англичане, не выносим даже мысли о поражении. Расторгнуть несчастный брак значит признать, что жизнь кого-то победила, а мы скорее допустим, чтобы другие проводили свои дни в тоске и горе, нежели признаем, что представители нашей нации столкнулись с чем-то непреодолимым. Англичан не прельщает брать от земной жизни лучшее, они отлично обходятся одной видимостью.
- Стало быть, они верят в загробную жизнь?
- Верили в значительной мере вплоть до восьмидесятых годов прошлого века и к этому приспособляли свои законы и обычаи, а с тех пор еще не успели перестроиться. Мы несколько неповоротливы, сэр, всегда на одно-два поколения отстаем от собственных убеждений.
- Так, значит, веру свою они утратили?
- В таком вопросе, сэр, трудно оперировать точными цифрами, но можно считать, что от силы один взрослый из каждых десяти сохранил хотя бы тень того, что можно назвать верой в жизнь будущего века.
- И остальные предоставляют этой одной десятой распоряжаться их судьбой по своему усмотрению? - удивился Ангел. - Они что же, воображают, что их супружеские неурядицы будут улажены на небесах?
- Тут все очень туманно. Некоторые случаи было бы трудно уладить без двоеженства: ведь и по общему мнению, и по закону, люди, чей брак был расторгнут, могут вступить в брак вторично.
- А дети? - спросил Ангел. - Думается, это немаловажный пункт.
- Да, сэр, дети - это, конечно, затруднение. Но ключик мой подойдет и здесь. Если только брак кажется счастливым, то уже неважно, что дети знают обратное и страдают от родительских разногласий.
- Я подозреваю, - сказал Ангел проницательно, - что для ваших законов о браке есть причины более прозаические, чем те, которые вы привели. В конечном счете, я думаю, все упирается в собственность.
- Очень возможно, что вы правы, сэр, - сказал гид таким тоном, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову. - Там, где не замешаны деньги, развод вызывает мало интереса, и считается, что наши бедняки могут обойтись без него. Но я никогда не признаю, что в этом - причина нынешнего состояния наших законов о разводе. Нет, нет; ведь я англичанин.
- Мы с вами отвлеклись, - заметил Ангел. - Скажите, этот судья верит тому, что ему сейчас говорят?
- На это я не могу вам ответить. Судьи - хитрый народ, они знают все, что только можно знать в таких делах. Но в одном можете не сомневаться: если будет сказано что-нибудь такое, что покажется на рядовое восприятие подозрительным, они уж это учуют.
- А где рядовое восприятие? - спросил Ангел.
- Вот оно, сэр. - И гид указал подбородком на присяжных. - Они известны своим здравомыслием.
- А эти, в седых париках, которые называют один другого "мой ученый друг", хотя обмениваются далеко не дружескими взглядами?
- От них трудно что-либо скрыть, - отвечал гид. - Но в сегодняшнем деле, хотя некоторые имущественные пункты оспариваются, по поводу самого развода та сторона не защищается. Более того, профессиональный этикет обязывает их грудью стоять за своих клиентов, что бы там ни было.
- Минутку! - сказал Ангел. - Я хочу послушать показания, и того же хочет дама по левое крыло от меня.
Гид улыбнулся себе в бороду и умолк.
- Скажите, - обратился к нему Ангел, когда допрос свидетельницы закончился, - эта женщина получит что-нибудь за то, что показала, что застала их утром вместе?
- Как можно, сэр! Только за проезд в суд и обратно. Впрочем, после того как она их застала, истица могла ей вручить полсоверена, чтобы она это получше запомнила, - ведь ей каждый день приходится заставать не одну пару.
Ангел нахмурился.
- Все это похоже на какую-то игру. И подробности оказались не столь пикантны, как я ожидал.
- Вот если бы другая сторона защищалась, сэр, тогда вы были бы довольны. К тому же вам представился бы случай оценить способность человеческого ума воспринимать один и тот же эпизод как черное и как белое; но это отняло бы у вас много драгоценного времени, и публики набилось бы столько, что какая-нибудь дама непременно сидела бы и на правом вашем крыле, а быть может, и на коленях. Ибо дамы, как вы могли заметить, особенно падки до таких трагедий, взятых из жизни.
- Если бы моя жена согрешила, - сказал Ангел, - я, по вашим законам, вероятно, не мог бы зашить ее в мешок и бросить в воду?
- Времена Великой Заварухи миновали, - отвечал гид холодно. - В те дни любой военный, обнаружив, что жена ему неверна (так у нас это называется), мог безнаказанно застрелить ее и заслужить рукоплескания толпы, а может быть, и какое-нибудь подношение, даже если сам он, будучи в отсутствии, много чего себе позволял. Вот это был ловкий способ получить развод. Но с тех пор, как я уже сказал, процедура изменилась, и даже военные вынуждены теперь прибегать к этим обходным маневрам.
- А любовника он может застрелить? - спросил Ангел.
- Даже это запрещено - вот до чего мы изнежились и измельчали. Впрочем, если ему удастся выдумать для любовника немецкую фамилию, он и теперь еще подвергнется наказанию условно. Наш закон славится тем, что никакие соображения чувства не могут его поколебать. Я отлично помню один процесс во время Великой Заварухи, когда присяжные вынесли решение наперекор очевидным фактам, лишь бы никто не заподозрил закон в пристрастности.
- Вот как, - отозвался Ангел рассеянно. - А что происходит сейчас?
- Присяжные обсуждают свое решение. Впрочем, поскольку они не ушли, решение их, по существу, уже принято. А вот сейчас истица достает из сумочки нюхательные соли.
- Интересная женщина, - произнес Ангел веско.
- Тсс, сэр! Вас может услышать судья.
- Ну и что? - удивился Ангел.
- Он может удалить вас из зала за неуважение к суду,
- А он не согласен с тем, что она интересная женщина?
- Ради всего святого, замолчите, сэр, - умоляюще прошептал гид. - Вы ставите на карту счастье трех, если не пяти человек. Глядите! Вот она приподняла вуалетку. Сейчас пойдет в ход носовой платочек.
- Не могу видеть женских слез, - сказал Ангел, порываясь встать. Прошу вас, снимите эту даму с моего левого крыла.
- Не шевелитесь! - шепнул гид даме, наклоняясь к ней за спиной Ангела. - Слышите, сэр? - добавил он. - Присяжные, по их словам, полностью убеждены, что необходимое условие соблюдено: нужное происшествие имело место. Все хорошо: развод она получит.
- Ура! - громко сказал Ангел.
- Если этот шум повторится, я прикажу очистить зал суда.
- А я его повторю, - сказал Ангел твердо. - Она красивая женщина.
Гид почтительно прикрыл рот Ангела ладонью.
- Ах, сэр! - сказал он успокаивающим тоном, - не портите эту прелестную минуту! Вот, прислушайтесь! Он выносит постановление nisi {Nisi - если не (лат.). Юридический термин, означающий постановление о разводе, вступающее в силу через шесть месяцев, если до этого не будет отменено.} с оплатой судебных издержек. Завтра это будет во всех газетах, ибо такой материал способствует их распространению. Взгляните! Она уходит. Теперь и мы можем идти. - И он высвободил крыло Ангела из-под дамы.
