Евгения Мальчуженко - Куклоиды
— Только я и смогу. Есть идея. Значит так: здесь, здесь и здесь, — парикмахер ткнула в виски и затылок, — снимаем все. А остатки… Ладно, не имеет значения, все равно другого способа нет.
— А что с остатками?
— Потом увидите.
И она споро принялась за дело. Ножницы щелкали, клочья волос разлетались по сторонам, а мастер только покрикивала: «Голову вперед, чуть вправо, я сказала вправо, а вот теперь как раз влево». Потом Лайла почувствовала что-то мокрое на темени, подуло теплым, и у нее перед лицом оказалось маленькое зеркальце.
— Ну, принимайте работу! — в голосе парикмахера звучала профессиональная гордость.
Лайла окинула взглядом свое отражение и, обследовав лысые виски, проведя рукой по голому и сразу замерзшему затылку, хотела было выразить недовольство, но тут зеркальце чуть сдвинулось, и в поле ее зрения попала зеленая поросль на темени. Слова тут же закончились. Она молча кивнула и подошла к Майклу, решив обратиться к нему с просьбой отправить ее обратно на Свалку. Так, в таком виде жить дальше она просто не могла.
Вот тут Майкл и произнес загадочную фразу: «Риск — дело благородное» — и посадил Лайлу в кузов. А посадив, быстро порулил в Кукборг. Пока они преодолевали пространство пляжа, Лайла смирилась с постигшим ее новшеством и решила делать вид, что так и надо. Стараясь не расплескать ни капли боевого задора, сразу же после осмотра Зеленого Дома она отправилась на бал.
15
Появление Лайлы в танцевальном зале вызвало шок у присутствующих. Все куклоиды были привержены традициям. Эксперименты над собой не одобрялись, особенно в прическах. Поэтому первая реакция публики была естественной — все шарахнулись в стороны, и Лайла на мгновение оказалась в одиночестве, однако самообладание и выдержка помогли ей достойно продержаться в центре пару минут. И это была пауза № 1.
Потом плотная толпа, как забор окружившая Лайлу, приблизилась на шаг, еще на шаг… К «забору» присоединились музыканты, побросавшие инструменты. В наступившей тишине, прорезаемой скрипом кружащейся по инерции барби, послышался разноголосый шепот, уже почти восхищенный: какая линия, прелестный затылок, обнадеживающий цвет…
В этот момент к любопытствующим скопом примкнули все барби. Их обычно пустые глазищи на этот раз светились неподдельным практическим интересом. Именно они хором задали главный вопрос вечера: «Кто тебе помог?»
Вот тут Лайла мастерски исполнила паузу № 2, которая прошла в весьма полезных размышлениях. «Так я вам и рассказала… Это мое… Можно поменяться на дополнительную потаскушку… Спросить Майкла, куда делась эта, с аксессуарами… Перевезти ее в Зеленый Дом, места хватит… Главное — их опередить… Иногда разрешу ей других обрабатывать… С них можно будет брать плату этими липкими пробками от пепси…»
По окончании паузы Лайла дала-таки ответ обществу. Ответ, мало что объяснивший, но заинтриговавший всех без исключения:
— Чур, это мой секрет.
— Ой, расскажи, расскажи!
— Как интересно!
— Это не по правилам, — отрезала Лайла, — раз секрет, никому нельзя говорить.
На самом деле больше-то она сказать и не могла, и не хотела. Но куклоиды продолжали настаивать. Могли и силу применить — защекотать или пощипать слегка, им это ничего не стоило, но Лайлу от таких страстей спасли сразу три обстоятельства.
Во-первых, в зал вошла Беатрисс в сопровождении представительного Томми, и часть присутствующих сразу отвлеклась от невиданной ранее зеленой стрижки и уставилась на Беатрисс. Куклоиды любили рассматривать новеньких — прическу, модные туалеты, — а к Лайле, при всей ее загадочности, уже попривыкли. В Кукборге это быстро происходило. К тому же Лайла и сама была заворожена явлением старой знакомой, к встрече с которой совершенно не была готова.
Во-вторых, здание, в котором находился танцевальный зал, резко пошатнулось и куклоиды с трудом удержались на ногах. Но не испугались, потому что здание было прочное, шаталось уже не один раз, и причина этого явления была им абсолютно ясна. Называлась она Пуся-Прыщ. Обычно он, по известным уже причинам, проводил свободное время над крышей игрового зала, но иногда, привлеченный странными обстоятельствами, перемещался к другим местам общественного досуга.
Сегодня он и вовсе был склонен к перемене мест — на плече его всхлипывала Мариша, и ему хотелось ее как-нибудь развлечь. Заметив, что из танцевального зала больше не раздается музыка, он рванул туда, как водится, не рассчитав своих сил. Вот стены и заколебались под напором целлулоидной мощи. Кстати, от этого происшествия Мариша радостно пискнула и тем покорила Пусю раз и навсегда.
В-третьих, с улицы послышалась барабанная дробь, в зал вбежали несколько оловянных солдатиков и с криками «Радостная весть! Освободите центр! Сейчас вас посетят!» оттеснили танцоров к стенам помещения. После удачно проведенной военной операции Лайла оказалась прижатой к Беатрисс. Они сдержанно кивнули друг другу и обменялись натянутыми улыбками. Томми, который ни на шаг не отступал от опекаемой им Беатрисс, тут же объяснил, Кто их посетит и как следует себя вести в данных чрезвычайных обстоятельствах.
16
Посетить их собирались Выбранные и, судя по многочисленности оловянного отряда, будет присутствовать сам Кук XII. Явление достаточно редкое. В знак приветствия полагалось прыгать на правой ножке истово, молчать почтительно и не моргать до потери пульса.
— Как это «до потери пульса»? — спросила Беатрисс.
— Я не знаю, что означает это выражение, но если моргнешь, сразу отправят на Свалку, — прошептал Томми. — Об этом даже говорить громко не рекомендуется.
— Но ведь почти невозможно прыгать и одновременно не моргать, — Беатрисс тоже перешла на шепот.
— Вам, Беатрисс, будет очень сложно, потому что вы высокотехнологичный куклоид.
— Это прилично?
— Это означает только, что у вас закрывающиеся глаза.
— Но я не хочу на Свалку так сразу…
— И не надо. Свалка вас еще долго будет ждать.
— А как же быть?
— Есть способ. Я его сам придумал когда-то для Клотильды. Сейчас научу. Во-первых, занять место как можно ближе к стенке. Далее, чуть-чуть согнуть колени, чтобы стать меньше ростом. А потом, когда все начнут прыгать, вам останется только выпрямлять ноги и опять сгибать. Делать это надо ритмично, но осторожно, чтобы не захлопнулись глаза. Все понятно?
— Да. Я поняла. А если кто-нибудь заметит эту… это…
— Не заметит, головой вертеть не полагается, и все безумно заняты исполнением ритуала. Лайла, вы тоже всё поняли?
— Я? Извините, я прослу… я хотела сказать… все в порядке… Вы такой милый, Томми. Такой внимательный. Простите, у вас покрытие из натурального бархата? Я дотронулась до вас, так приятно.
— Ты это брось, — прошипела Беатрисс. — Какая тебе разница, из чего он сделан. Это мое. Ты поняла? Мое.
— Подумаешь! «Мое»! От него не убудет, а мне нужна сумочка и еще кое-какие мелочи. Вон у него уши какие громадные. Да и без хвоста он вполне может обойтись, совершенно лишняя деталь.
— Только попробуй, мигом отсюда вылетишь.
— А я тогда не скажу, как найти парикмахера.
— Ну и не надо. Дура бритая.
— Ах так, я дура, да? Тогда ты…
Милый этот разговор был прерван приближающимся с улицы гудением. Секунда — и в зал влетело штук двадцать Карлсонов, летучих гвардейцев. Все до одного в клетчатых сине-зеленых штанах и оранжевых курточках. Сделав пару кругов на бреющем полете, от чего нарушился порядок в прическах у всех, кроме Лайлы, они заглушили моторчики и приземлились в центре, образовав круг поменьше. Дорогу Почета от входа в зал до этого малого круга образовала живая изгородь из оловянных солдатиков. В зале стало напряженно и очень тихо. И вдруг послышалось… БУМ… Потом снова БУМ, но уже ближе и громче. Беатрисс вцепилась в лапу Томми, всячески проявляя свой испуг, но после второго БУМ хватку ослабила, потому что услышала нестройный, скрипучий, но явно веселый хор, который умело и ритмично исполнил ЛЯ-ЛЯ-КУК. Так продолжалось некоторое время — БУМ… ЛЯ-ЛЯ-КУК… БУМ… ЛЯ-ЛЯ-КУК… БУМ… ЛЯ-ЛЯ-КУК… — с нарастанием.
Когда дошло до фортиссимо, в зал на одной ножке впрыгнул крупный куклоид, всего на две головы ниже Пуси Прыща. Но этот был из буратин. Он замер на толчковой ноге, а все присутствующие стали мелко, но истово подпрыгивать на правой ножке, преданно не моргая. Тут даже новенькие сразу поняли, что перед ними оказался глава Кукборга, Выбранный единогласно на последнем ежегодном балу Кук XII, тем более что следом за ним ровными рядами вдвинулся полк буратин с воплем ЛЯ-ЛЯ-КУК.
Кук встал на обе ноги, покрутил длиннющим носом, потом милостиво махнул рукой и сказал: «Отомрите».
После этой команды благостный шум повеял над толпой, музыканты стали легонько постукивать по барабанам, продувать дудки для чистоты последующего звучания, танцоры делали приседания, слегка разминаясь, — бал должен был разгореться с новой силой.
