Том Вулф - Электропрохладительный кислотный тест

Снова в Мансанильо, и вновь начал вырабатываться адреналин. Хейджена и Шомпола упекли за решетку. Как и всё в Мексике, тюремный режим был одновременно и суровым, и мягким. Тюрьма была грязная и кишмя кишела клещами, вшами, скорпионами. Однако, если было чем расплатиться, в камеру переправлялось все, чего только могло пожелать изголодавшееся брюхо, от приправленных ароматным перцем блюд до травы, винта и кислоты. Хейджен и Шомпол сидели до изумления уторченные и нечастные.

Как бы там ни было, Кизи начало казаться, что взятие его в кольцо лишь вопрос времени. И меньше всего его волновали мексиканцы. С мексиканцами всегда можно было поладить. Опасаться следовало изуверов из Метрополии. Его волновали похитители трупов из ФБР. Он слыхал о Мортоне Собеле, атомном шпионе, который объявился в один прекрасный день в пограничном городке под охраной агента ФБР и вместе с прочими фэбээровцами перешел границу. Если ФБР удастся физически схватить тебя в Мексике, в дело вмешаются и мексиканцы. Как и усердные твердолобые копы округа Сан-Матео. По слухам, копы из Сан-Матео решили провести отпуск в Мексике по той причине, что намеревались устроить охоту на Кизи и вновь сделаться героями сенсационных статей с жирными заголовками. С каждым днем все опаснее было оставаться в ла каса гранде и Крысиной Лачуге, куда сначала наведался один торчок, потом другой, с дружеской ухмылкой во весь рот - ребята из Калифорнии, даже из Нью-Йорка, которые каким-то образом разузнали, г д е н а х о д и т с я К и з и. Они всегда заявлялись с таким видом, как будто Проказники должны были встречать их, сияя от восторга - м ы в е д ь и з б р а н н ы е с в я т ы е, о с н о в а т е л и к и с л о т н о г о м и р а, не в силах сдержать радостную ухмылку. Очевидно, важнейшим делом всего кислотного мира Штатов считалось разузнать, где находится Кизи. Это был показатель прямой причастности к вещи. А г а я п о в и д а л т а м К и з и. Кроме того, некоторые Проказники привезли с собой друзей. В том числе, разумеется, и девушек. А Пейдж сошелся с высокой блондинкой, похожей на датчанку, которую все стали звать Дорис Копуша. Все это превращалось в Ла-Хонду, в ее тропический финал, Ла-Хонду в Тропике Рака. Народ все прибывал и прибывал, разбредаясь по всем владениям Проказников, устраиваясь в доме, в Крысиной Лачуге, в автобусе. Как-то ночью девушку по имени Джинни укусил скорпион. Все проснулись - что делать? Поразмыслив, они решили плыть по течению и вновь улеглись спать. Она выжила.

Кизи относился к происходящему весьма терпимо. Ни одного человека не выставили вон. Э т о Т е с т д л я м о и х о т к р ы т о п р о в о з г л а ш е н н ы х у б е ж д е н и й. Во всяком случае, было уже невозможно поверить в то, что в фильме о Беглеце сохранялось хоть какое-то подобие тайны. Все было лишь вопросом времени и апатиитиитиитии... Временами создавшаяся обстановка начинала действовать Кизи на нервы, и тогда он садился в машину, ехал на высокий обрывистый берег, курил траву и смотрел в океанскую даль... подумать только, совсем как Черная Мария.

Черная Мария испытывала адские душевные муки. Точнее, она была дьявольски одинока. О д и н о к а? И действительно, разве может истинно открытый человек чувствовать себя одиноким в компании стольких истинно открытых людей, которые делают совместно столько вещей и постоянно совместно тащатся? Разве Г о р я н к а чувствовала себя когда-нибудь одинокой? Разве Г о р я н к у охватывало когда-нибудь отчаяние? Такое казалось немыслимым; Горянка была синхронно погружена в вещь. Что же до Черной Марии, то она была, вероятно, единственным человеком за всю историю вещи, умудрившимся остаться одиноким... в иерархии Проказников.

И е р а р х и я П р о к а з н и к о в? Но ведь предполагалось, что никакой иерархии Проказников н е с у щ е с т в у е т. Кизи считался ненавигатором и неучителем. Безусловно, все остальные члены братства были равными среди равных, ведь в нем отсутствовало соперничество, не велось никаких игр. Все это они оставили в добропорядочном мире... однако... хоть игрой это назовите, хоть чем угодно: первой, ближайшей к Кизи женщиной была в тот момент Горянка, второй - Фэй, а может, и наоборот, Черная Мария же считалась, вероятно, третьей, но так была от всего далека, что это не имело никакого значения. У мужчин был Бэббс, всегдашний фаворит... и н и к а к и х и г р... однако временами все это весьма напоминало старую как мир игру в с и л ь н у ю л и ч н о с т ь... наружность и все то же привычное а г р е с с и в н о е обаяние компанейского парня - вот что было там гарантией победы, как, впрочем, и везде...

И все же со временем Черная Мария сделалась Проказницей. И то, что она уже Проказница, было воспринято как нечто само собой разумеющееся. Она сумела изменить течение, отнюдь при этом с ним не смирившись.

Те же муки испытывала и девушка Пейджа, Дорис Копуша. Ей хотелось задать кому-нибудь один вопрос, но она никак не решалась. Наконец она подошла к Сэнди Леманн-Хаупту и спросила:

- Что это значит - "Н и к о г д а н е д о в е р я й П р о к а з н и к у"?

XXV. ТАЙНЫЙ АГЕНТ НОМЕР ОДИН

После полудня Пейдж врывается в ла каса гранде с криком:

- Эй! Какой-то тип фотографирует нас с той стороны дороги!

Так оно и есть. Из окна стоящего по ту сторону прибрежной дороги недостроенного коттеджа, еще одного шлакоблочного крысиного чуда, выглядывает какой-то малый. Объектив его фотоаппарата играет яркими солнечными бликами. Организм Кизи вырабатывает адреналин для очередного побега, однако Пейдж бросается через дорогу к коттеджу, причем с видом, не оставляющим сомнений в том, что владелец коттеджа - именно он, и вскоре следом за ним туда направляется Бэббс.

В коттедже они обнаруживают мексиканца с виду лет тридцати с небольшим, одетого как типичный коммерсант - металлического цвета костюм, белая рубашка и галстук.

- Интересно знать, какого дьявола ты тут торчишь? - говорит Пейдж.

- Привет, амиго, - отвечает парень, ничуть не смутившись. Говорит он по-английски. - Я думать, может, купить этот дом. Вы любите здешний пляж?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно! - говорит Бэббс. Напускная дружелюбная ухмылка Бэббса достигает такой силы воздействия, что парень на миг теряет самообладание, но тут же вновь собирается с духом.

- Да?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно!

- Да. Я рад. В таких вещах я любить мнение других людей. Ну ладно... пока, амигос! - и он направляется к выходу.

- Пришли нам снимки, если они выйдут нормально,- говорит Бэббс.

- Снимки?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно!

- Какие снимки?

- Наши. Мы любим фотографироваться. У нас уже целый альбом. Мы любим снимать с к р ы т о й к а м е р о й, понимаешь? Готов спорить, что и у тебя такие снимки найдутся.

- Да. - Выражение лица у мексиканца весьма задумчивое. - Вот что, друзья, наверно, вы можете мне помочь.

- Да! Да! Именно! Именно! Именно!

- Я из мексиканской Военно-морской разведки, и, наверно, вы можете помочь... нам. У нас есть сведения, что в здешних водах действовать русские подводные лодки.

- Под-вод-ные лод-ки! - произносит Бэббс в полнейшем напускном изумлении.

Некоторые из Проказников собрались перед ла каса гранде понаблюдать, как Бэббс, Пейдж и мексиканец выходят из крысиного коттеджа.

- Да, - говорит мексиканец. - У нас есть сведения, что эти подводные лодки ночью плавать у самого берега, в этих самых водах. Вы ничего такого не замечать?

- З а м е ч а т ь! - говорит Бэббс. - Клянусь Богом, з а м е ч а т ь! Приезжай как-нибудь ночью! По ночам их тут просто адское количество, уснуть невозможно от сигнальных огней. Они светят прямо в окна и страшно мигают, это явно зашифрованные ш п и о н с к и е с и г н а л ы. Ш п и о н с к и е. Но мы с этим покончим. Над этим у нас серьезно торчит не одна светлая голова. Хотя бы вот этот парень, - он показывает на Пейджа, продолжая без умолку рассказывать о неслыханно беззастенчивых действиях русских подводных лодок в здешних водах, а в это время через дорогу к ним направляется Кэссади, он подбрасывает на ходу свою кувалду с одним оборотом, с двумя и тремя, заставляя ее выписывать в воздухе восьмерки, ловя ее за спиной и тому подобное, но ни разу при этом на них не взглянув. Кэссади берет кирпич, устанавливает его на заборе, футах в пятнадцати от мексиканца, не произнеся при этом ни слова и даже не повернувшись в их сторону, непрерывно подергивая руками и дрыгая ногами в ритме своего внутреннего Джо Кьюбы. Затем он вновь удаляется на ту сторону дороги.

- Да,- говорит мексиканец.- Пожалуйста, можно попросить вас вот о чем? У нас есть донесение о том, что один из этих русских мог высадиться с подводной лодки на берег. Рост примерно пять футов одиннадцать дюймов... мускулистый... на вид около тридцати лет... у него... светлые волосы, волосы виться, на макушке иметь маленькая лысина... Вы не видеть похожий человек?

- О д и н из этих русских! - восклицает Бэббс. Ты бывал в Съестном Ряду?

- В Съестном Ряду?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно! На рыночной площади. На рыночной площади только и слышишь, что русскую речь. Русских там пруд пруди. Это уже д а в н о всем известно, старина!