Джойс Элберт - Безумная парочка
Комнаты Алексис и Харри выходили на море. Том выбрал себе спальню, окна которой смотрели на сад. Он сказал, что шум волн мешает ему спать. Харри с удивлением обнаружил, что Том не умел плавать. Более того, он панически боялся воды. Сверкающим голубым бассейном он пользовался лишь таким образом: заходил в воду по пояс, погружался в неё с зажатым носом и быстро выскакивал на поверхность. За его кошачью нелюбовь к воде Харри дал ему прозвище el gato.lx
- Ты буквально ожил, - сказал Том, когда они вытянулись в патио на плетеных креслах. - Не представляю, как это тебе удается. Когда я уходил, ты был поход на мертвеца.
- У меня прекрасная конституция. Я пошел в моего отца.
Никогда ещё Харри не ощущал так сильно свою близость к человеку, которого в детстве презирал.
51
Я последовала совету Харри: сняла мою дорожную одежду, приняла душ, надела розовые шорты, фиолетовый свитер из кашемира и золотистые сандалии без каблука со шнуровкой на щиколотках, повязала на шею платок с рисунком.
Снаружи было свежо и красиво. Я подняла деревянные жалюзи и посмотрела на Средиземное море, мерцавшее в холодном лунном свете. На берегу несколько человек ловили рыбу, их удочки были неподвижными. Воздух казался восхитительно вкусным после насыщенного выхлопными газами Лондона, ощущение покоя было ошеломляющим. Вдали звучали гитары и чей-то одинокий голос.
Я разложила лишь часть моих вещей и решила закончить эту работу завтра. Сейчас я была слишком возбуждена, чтобы заниматься такими будничными делами, как наведение порядка. В конце концов, это мой первый вечер в Испании! Мое сердце билось так, словно я никогда не путешествовала прежде... или была девственницей, готовящейся познать мужчину.
- Алексис, что с тобой случилось? - крикнул Харри из патио.
- Я сейчас приду.
Но прежде я хотела сделать что-то. Должна была сделать. Бесшумно шагая по красивому полу, я вышла из моей комнаты и направилась по коридору в поисках спальни Харри. По чистой случайности сразу наткнулась на нее. Включив свет, я заметила календарь со звездами фламенко, о котором ранее упоминал Том.
Он висел над секретером. Все дни, предшествовавшие сегодняшнему, были перечеркнуты красным карандашом. Я помню, как в детстве говорила Харри о том, что всегда представляла Кортеса танцовщиком в стиле фламенко в обтягивающих ноги красных брюках. Но то, что забавляло меня тогда, сейчас вовсе не казалось смешным. Совсем наоборот.
Это была его комната. Даже при открытых окнах здесь ощущался лакричный запах спиртного. Я увидела возле кровати пустую бутылку "перно" и два бокала. Обе подушки были смятыми, использованными. Несомненно, кто-то пил с Харри перед моим приездом. Но кто? Девушка, которую он подцепил в Аликанте? Или Том?
Чувствуя себя детективом-любителем, я поискала на обоих бокалах следы губной помады, но их там не было. Это ни о чем не говорило. После секса на губах женщины обычно не остается косметики. А если прошлой ночью (и, возможно, сегодня утром) в постели Харри была женщина, почему я решила, что он вступил в случайную связь? Что, если мой брат поддерживает с кем-то серьезные отношения в течение шести последних месяцев, пока я храню ему дурацкую верность?
От этой мысли мне стало не по себе. Я потушила свет и вышла на цыпочках из комнаты, сожалея о том, что заглянула туда. Я постаралась заставить себя не беспокоиться, не делать скоропалительных выводов, но отсутствие Харри в аэропорту, смущение, с которым он встретил меня, а теперь и красноречивое состояние его комнаты - все это в совокупности отнюдь не указывало на то, что он обрадовался моему приезду. Я почему-то вспомнила, какие определения нам с Харри дала мать перед своей смертью:
"Сын-развратник и дочь-шлюха."
Даже умирая, она старалась оттолкнуть нас друг от друга. Что бы она подумала, увидев сейчас меня и Харри? Испытала ли бы она горькое разочарование из-за тщетности её усилий? Или поняла бы, что хотя мы наконец были вместе, она все же сумела гротескно отомстить нам?
Я не хотела, чтобы она добилась успеха. Мы с Харри будем счастливы, твердо обещала я себе, отталкивая от себя мысли о том, как привлекателен Том с его выгоревшими на солнце волосами, как тщательно пытался Харри скрыть следы жестокого похмелья, как разрываются мои собственные желания между двумя мужчинами...
- Наконец-то она явилась, - сказал Харри, шутливо зааплодировав, когда я вышла в патио. - Видение в розовом и фиолетовом.
Я поцеловала его в щеку, делая вид, что не замечаю исходившего от него запаха перегара.
- Как тут чудесно!
Патио было освещено гирляндой из цветных фонариков, повсюду зеленели растения. На столе стояло большое блюдо с горячими бутербродами, аккуратно разрезанными на треугольники, обрамленные крупными зелеными оливками и сочным красным перцем. Том принялся открывать запотевшую черную бутылку, и я села между ним и Харри.
- Я не сознавала, как сильно проголодалась, - сказала я, взяв один из поджаренных треугольников. - Я ничего не ела после ленча в самолете.
- Это всего лишь tapaslxi, - объяснил Харри. - Позже мы отправимся в ресторан. В Испании никто не обедает раньше десяти часов.
- Это ещё нескоро, - сказала я. - Надеюсь, что я не засну к тому времени.
- Ты со временем к этому привыкнешь, - вставил Том. - Испанцы ночные люди. Жизнь здесь начинается, когда Франко засыпает.
Перед нами простиралось Средиземное море, освещенное тонким месяцем. Отсюда я видела большую часть берега, нежели из моей комнаты. Среди полной темноты горели огни домов. Я подумала, что в курортный сезон здесь все сверкает, выглядит празднично. Жаль, что мне придется ждать этого зрелища почти год. Пробка наконец вылетела из запотевшей черной бутылки, и Том поймал потекшее шампанское в бокал.
- Мы нашли лучшее местное шипучее вино, - сказал он, наполняя наши бокалы. - "Кордон Нуар." Выпьем за Алексис. За твое здоровье, дорогая.
Мы выпили за мое здоровье, и я попыталась завести беседу, но почувствовала её натянутость. Харри курил, непрерывно пил и ничего не ел. Нам с Томом удалось расправиться с поджаренными tapas, которые, как оказалось, содержали мясо креветок, ветчину и чесночный майонез.
- Как Иэн? - внезапно спросил меня Харри.
- У него все относительно неплохо. В Дартмуре он работает в библиотеке и держит в камере канарейку.
Том засмеялся, и Харри произнес серьезным тоном:
- Это вовсе не смешно!
Мы с Томом переглянулись. Неужели теперь Харри испытывал жалость к человеку, заявкоторого мы подставили? Зловеще улыбнувшись, Харри добавил:
- Это просто уморительно! Что он с ней делает, черт возьми?
- Полагаю, он нуждается в чьем-то обществе. Иэн не привык к одиночеству. Он кормит канарейку, ухаживает за ней.
- А она поет, - насмешливо произнес Харри.
- Насколько мне известно, канарейка - певчая птица.
- Как её зовут?
- Рудольф.
- Почему Рудольф? Кто такой Рудольф, черт возьми?
- Не знаю, - ответила я, начиная сердиться.
Том вмешался, чтобы предотвратить стычку между мной и моим братом.
- У меня есть идея. Почему бы нам не показать Алексис кое-какие места на набережной в Кампелло, прежде чем мы поедем в Аликанте обедать?
- Это лучше, чем говорить о чертовой канарейке по имени Рудольф, согласился Харри. - Подождите минуту, я сниму халат.
Том сообщил, что Кампелло - местная деревня, в которой ещё несколько лет тому назад не было ни одной мощеной улицы.
Когда мы вылезли из "сеата", люди стали оборачиваться, глядя на нас, особенно на меня.
- Они не могут решить, с Харри ты или со мной, - сказал Том. - Прежде они никогда не видели нас с женщиной.
- Они думают, что ты замужем за одним из нас, - добавил Харри. - Или обручена. Но они не знают точно, кто этот счастливец.
- Почему я должна быть замужем или обручена? Почему не могу быть независимой женщиной?
- Испанцы смотрят на это иначе, - сказал Том. - Здесь красивая женщина вроде тебя никогда не бывает одна, если только речь не идет о tortillera.
- Что это значит?
- Лесбиянка.
- Меня этому не учили в Берлитце.
Что значит жить и умереть в этом дремучем уголке Испании, никогда не видя остального мира? - подумала я. Наверно, это сулит покой. Несомненно, простоту. И смертельную скуку.
Однако будучи туристкой, я находила это место очаровательным. Первый cantinalxii, в который мы зашли, оказался весьма оживленным. Там гремела музыка - испанцы любят шум. Вдоль стойки под стеклом лежали разнообразные закуски, и я удивилась, увидев женщин (с малышами), которые пили кока-колу или апельсиновый сок, ели незнакомые мне закуски, а их дети тем временем безмятежно спали, не реагируя на грохот. Казалось, что тут все знакомы. Люди улыбались, смеялись, касались друг друга.
Том и Харри знали владельцев заведения - полную пожилую пару. Меня представили им как жену Харри, и это породило новые улыбки. Жена хозяина спросила меня, есть ли у нас ninoslxiii, и я ответила, что пока нет, но мы думаем об этом.
